Воины столетия. Дар
Шрифт:
Вернувшись на пепелище, я увидела, что Арес уже карабкается по склону, а Гермес летит мне навстречу.
— Где Спрут?! — заорала я. — Где эта чертова тварь?!
— Что случилось? — Арес подскочил ко мне. — Где они?
— Вы видели Спрута, я спрашиваю?!
Гермес опустился рядом и, встревожено оглядев меня, ответил.
— Его тут нет. А что с…
— Я освободила твоего брата! — я продолжала орать. — И твою бабушку! А Асю…, - голос сорвался, спазм сжал горло, и я, размахнувшись, швырнула вниз с холма лук и стрелу, рывком сняла колчан и отправила туда же.
— К чертям…, - хрипела я. — Ваше Перехлестье. Пусть хоть все передохнут… Но не мои… Не они…
— Аня, — Арес положил руки мне на плечи. — Возможно, это лишь духи, принявшие вид заблудших.
— Нет. Всё, как всегда.
— Но ты не знаешь, что творится в реальности.
Я сглотнула, приложила похолодевшие ладони к щекам, и кивнула.
— Да. Ты прав. Может, все хорошо. Все должно быть хорошо.
Он потянул меня к себе, но я, передернув плечами, скинула его руки и полезла вниз за своим так опрометчиво выброшенным оружием.
Вернувшись из Перехлестья, я упала на кровать, и долго лежала так, раскинув руки и уставившись в потолок. Потом свернулась калачиком и попыталась уснуть, но никак не могла отделаться от давящего чувства тревоги.
Я прислушивалась к каждому шороху в доме. Ещё небо не начало светлеть, как проснулась мать. Это я поняла по шуму воды в трубах. Отец вставал позже, чаще всего мы завтракали с ним вместе, а мама уезжала рано. Ася приходила часов в шесть, и успевала накормить мать. Я завозилась, села на кровати и потянулась к телефону. На экране отобразилось время — без десяти шесть.
Через двадцать минут, не находя себе места, я вышла из комнаты и спустилась вниз. Мама сидела на кухне, за стойкой, ещё в домашнем платье, и листала журнал.
— Ася не пришла? — спросила я.
— Доброе утро, — мама не подняла головы. — Как видишь.
— Может, ей позвонить? Вдруг что-то случилось?
Мать обернулась.
— Если что-то случилось, она сама позвонит.
Я покосилась на мамин телефон, выглядывавший из-под журнала. Наверху хлопнула дверь — проснулся отец.
— Может, завтрак тогда приготовить? — не отставала я.
— Хорошо бы, — мама вздохнула и взяла телефон. — Сейчас позвоню.
Я забралась на высокий барный стул и весь разговор мамы с Асиным мужем глядела в окно. Когда отец зашёл на кухню, мама, застыв, смотрела перед собой, сжимая в руках телефон, а я, так и не отведя взгляда от окна, беззвучно плакала.
— Вы что? — отец замер в дверях. — Что стряслось?
— Ася умерла, — ровно, без эмоций, ответила мать, даже не повернув головы.
— Как умерла?!
— Во сне. Не проснулась. Врачи уже…
Она кашлянула и, будто очнувшись, что-то поискала глазами. Отец набрал в стакан воды и протянул ей. Мама сделала глоток, покачала головой.
— Такая молодая. В чем же причина? Вчера она прекрасно выглядела.
Вот и все. Шок от печального известия прошёл. Мама задумчиво продолжала.
— Очень странно. Надо им помочь с похоронами. И вызову…, - она посмотрела на экран телефона. — Марину из агентства.
Отец, скрестив руки на груди, стоял прислонившись к барной стойке.
— Аня.
Мама вздрогнула и посмотрела на меня. Я вытерла слёзы, сползла со стула.
— Аня, иди ко мне, — позвал отец, но я покачала головой и прошла мимо.
— Я в комнату.
У двери меня хватило только на то, чтобы написать Сашке два слова: "Она умерла". И, приняв этот факт, я зарыдала в голос.
Мне дали побыть наедине со своим горем почти час, потом в комнату, предварительно постучав, вошёл отец. Я сидела на полу и вертела в руках деревянную монетку-амулет.
Отец опустился рядом.
— Как ты?
— Не очень.
— Я могу чем-нибудь тебе помочь?
— Можно мне не ходить в школу?
— Конечно, — отец обнял меня и, прижав к себе, поцеловал в затылок. — Держись.
Я кивнула и положила голову отцу на плечо.
— Пап, как ты переживаешь смерть пациента?
Отец помолчал, раздумывая.
— Я стараюсь провести анализ своих действий, без всяких "если бы". Только то, что сделал.
Я кивнула — оценка с чисто профессиональной точки зрения. Ну да, за столько-то лет практики, как же иначе.
— А если… Если понимаешь, что ошибся? Не выложился на все сто, и человек умер?
— Послушай, милая. Ты ни в чем не виновата. Никто не виноват.
Я уткнулась отцу в грудь и сжала зубы. Виновные есть, и нам пора идти за ними.
Внизу запиликал домофон.
— Мама ушла? — спросила я, поднимаясь и вытирая слёзы.
— Да, мне тоже нужно ехать. Кто там?
Я выглянула в окно.
— Сашка.
Отец внимательно посмотрел на меня.
— Я не могу вас оставить тут.
— Я пойду в школу.
— Но ты же не хотела…
— Лучше пойти, — я оглядела комнату. — Не смогу здесь сидеть одна.
— Как ты хочешь. Я заброшу вас в школу.
Мы всю дорогу молчали. Так как позавтракать я не успела, отец купил нам по гамбургеру и стакану газировки. На первый урок мы все равно опоздали, поэтому зашли в столовую и, заняв крайний стол, развернули свои пакеты.
— Мы должны убить Спрута, — я откусила кусок и отложила гамбургер в сторону. В горле как будто стоял ком — даже глотать было больно.