Воины Зоны
Шрифт:
— Сейчас сильно дерну трос.
— Э, ты чего… — заволновался напарник, но времени больше не было, и я перебил:
— Держитесь! На счет три. Раз, два… три!
Носки ботинок соскользнули с балки, я качнул ногами назад, потом вперед. Фонарик выпал, сверкнув напоследок в глаза, провалился во тьму и погас.
Что-то сильно дернуло за ногу.
Хорошо, что обе ступни к тому моменту были уже на балке, а то бы я полетел вниз. Но все равно произошло это очень неожиданно, да к тому же в непроглядной темноте, воцарившейся после того, как погас фонарь. Я выпустил трос, закачался,
Ударивший сверху широкий луч офицерского фонаря осветил снорка, который, будто огромный темный паук, притаился подо мной. Блеснули стеклянные глаза, качнулся хобот. На теле его запеклась кровь из десятка ран — как он вообще еще жив? И не просто жив, а что-то соображает, додумался вот укрыться в шахте, но сорвался и повис, уцепившись кончиками пальцев за узкий выступ под балкой.
Под мутантом в квадрате второй шахты висело одеяло ржавых волос.
— Что там?! — завопил сверху Лабус.
Я завозился, пытаясь в сидячем положении вытащить пистолет. Снорк, выбросив вверх руку, вцепился в лодыжку и дернул.
Извернувшись, я упал на балку боком, мутант потянул, я навалился на нее грудью и со всей силы лягнул здоровяка. Каблуки врезались в обтянутую резиной морду, один с хрустом продавил стекло, вбил осколки в глаз. Я не смог удержаться на балке — соскользнул и лишь в последний миг ухватился одной рукой. Снорк повис, обняв мои ноги; свободной рукой я врезал ему в лицо — раз, второй, Удары были слабые, в таком положении сильно не ударишь — он дернулся и вдруг перехватил меня за кисть. Сустав хрустнул, я чуть не взвыл от боли. Пальцы второй руки медленно заскользили по железу.
Снорк вдруг выкрикнул что-то. Голос у него был странный, высокий и гортанный, произнес он нечто неразборчивое — будто проклял меня на каком-то дикарском наречии Зоны. Сорвав измазанную солидолом перчатку, мутант полетел вниз и врезался в полог ржавых волос. Тот прогнулся, разрываясь, вожак провалился дальше, но волосы росли толстым слоем, и он застрял.
Мутант забился, будто к нему подключили ток. Тысячи крошечных колючек впивались в его тело — снорк дергался, извивался, пытаясь подползти к ближайшей стене, вырваться из обжигающих объятий аномалии — и погружаясь в нее все глубже. Схватившись за край балки второй рукой, я стал подтягиваться. Забросил одну ногу, другую. Качнулся, чуть не вывалился с другой стороны балки, наконец боком улегся на ней, обняв, достал пистолет и направил ствол вниз.
Снорк медленно подтягивал себя к стене. Я вел пистолетом за ним, целясь в голову.
— Не стреляй, свалишься, — сказал Лабус.
Он висел в той же позе, обнимая Аню, над ними, направив вниз фонарь, застыл Бугров. Шахта мелко дрожала, кусочки бетона пролетали мимо меня, падали в полог ржавых волос. Очень хотелось всадить в снорка пулю, но Костя прав, слишком рискованно стрелять в таком положении. К тому же здоровяку и так конец. Ом больше не полз — подергивая конечностями, тонул в коричнево-рыжей массе, как в трясине.
Я понял, что не дышу уже с полминуты, и медленно перевел дух. Сердце громко стучало в груди. Убрал «файв-севен» в кобуру, кое-как сел на балке, подался вперед. Ухватил трос, потянул на себя и
— Спускайся, только медленно.
— Подсвети, — отозвался Лабус.
— Не могу, фонарь уронил.
— А на винтовке?
— Да неудобно с оружия светить, пусть Бугров тебе освещает.
Напарник засопел, раздался шорох — перчатки скользили по тросу.
— Держи, держи ее!
— Я трос держу!
Сопение стало громче, я пригнул голову, чтобы Костя не ударил меня подошвами. Прямо перед лицом оказались его ноги, дернулись, напарник сполз ниже, поставил Аню на балку под стеной. Я подался в другую сторону, Лабус встал рядом.
— Придерживай ее, а то свалится, — сказал я.
— А ты трос держи.
Я остался сидеть, а Лабус шагнул к Ане, прижав к стене, ухватился за идущую вдоль нее штангу жесткости.
— Сейчас начнется, — сказал он.
Все затряслось сильнее, Еще сильнее. Отголосок далекого грохота проник в шахту. По тросу к нам соскользнул Бугров, успевший прицепить фонарик на шлем. Луч описал дугу, качнулся — и монолитовец перемахнул на балку.
— Держитесь! — выкрикнул он, приседая.
Грохот нарастал — казалось, по ночной Зоне к городу катится цунами.
— Лабус, крепче ее держи! — повторил я, растянувшись на балке во весь рост лицом вниз, — и потом выброс накрыл Припять.
Гостиницу тряхнуло. Шахта накренилась, толчок отбросил Лабуса назад. Проекция в моей голове вспыхнула обжигающим зеленым огнем. Я вскрикнул. Аня попыталась ухватиться за штангу узла жесткости, отпрыгнувший напарник вцепился в трос и заскользил по нему. Аня упала с балки, и я свалился за ней.
Трос будто маятник качнулся в обратную сторону, и девушка попала прямо в объятия Лабуса. Он скользил, вопя на всю шахту, обхватив вымазанные солидолом железные волокна ногами и рукой в порванной перчатке. Напарник прижал Аню к себе, они понеслись дальше с удвоенной скоростью.
Сильные руки вцепились в плечи и втянули меня обратно.
— Держу! — выкрикнул снизу Лабус.
Монолитовец, посадив меня рядом, выпрямился. Морщась, я положил ладонь на затылочную часть шлема. Проекция мелко дрожала, рассылая по сознанию короткие резкие импульсы, каждый раз в ушах нарастал п стихал звон. Я потер лицо ладонью, размял шею сзади под шлемом. Напарник с Аней находились на поперечной балке этажом ниже, девушка лежала лицом вверх, Костя сидел в изголовье, свесив ноги, положив руку ей на плечо, — придерживал. Она не шевелилась, глаза закрыты. Рядом лениво колыхались ржавые волосы, в которые погрузился вожак снорков.
Было душно и тепло, запахи железа, машинного масла и солидола наполняли неподвижный воздух. Фонарь Бугрова качался, желтый луч то падал вниз, то скользил по стене и упирался в бетонный потолок шахты с тремя квадратами люков: монолитовец осматривался.
— Леха, как? — спросил Лабус.
— Хреново, — отозвался я. — БТС чудит после выброса. У вас что?
— Я в порядке, только руку подрал, а вот с ней что делать? Жива, но вырубилась совсем. Стимуляторы, может, какие-то вколоть?
Звук голосов вязнул в шахте, эха не было, приходилось выкрикивать каждое слово. Бугров сказал: