Воительница Морены
Шрифт:
Приехав в банк, Клюев сдал Головешкина на руки представительному мужику с рацией, махнул на прощанье рукой и ушел. Генка, стараясь не сутулиться, бодро зашагал вслед за мужиком на новое место.
Новая работа оказалась куда серьезней, чем в торговом комплексе, и с дисциплиной было очень строго. Зато и зарплата намного выше. Ему выдали пропуск с уровнем доступа, и Генка почувствовал себя вполне солидно. Он долго мучился сомнениями: стоит ли позвонить Глебу и поблагодарить? Не сочтет ли Клюев это навязчивостью? Все же он решил, что его страхи унизительны, и набрал номер.
– Алло, Глеб! Спасибо тебе огромное.
– Ладно, – ответил Глеб. – Как-нибудь посидим в тесном кругу.
Через месяц Генка набрался храбрости и позвонил Клюеву. Глеб и Лена повезли его в закрытый клуб, который принадлежал их семье. Сев за столик, он познакомился с Игнатом. Инги и Юльки тогда еще на горизонте не было.
Головешкин во все глаза смотрел по сторонам. На маленькой сцене появился гитарист. Собрав волосы в косичку, он сел на высокий стул возле микрофона. Генка заметил, что многие посетители перестали разговаривать и внимательно смотрят на музыканта. Тот заиграл, или блюз, или джаз. Генка не разбирался в такой музыке и не любил ее. Однако парень, нужно признать, играл виртуозно. За столиками захлопали. Закончив, гитарист поклонился и, не дожидаясь, пока стихнут аплодисменты, сошел со сцены и направился, к удивлению Генки, прямо к ним. Лена поднялась ему навстречу. Обняла и поцеловала.
– Знакомься, Гена, это Валентин Сочнев – начинающий музыкант, но уже лучший блюзмен нашего времени, – влюбленно смотрела на парня Лена. Тот приложил палец к Ленкиным губам, прервав таким образом похвалу, потом поцеловал ее и протянул Генке руку.
– Привет. Можно коротко – Вэл.
Они сидели за столиком и разговаривали, перескакивая с темы на тему. Генка старался меньше пить и говорить, а больше слушать и запоминать, чтобы не попасть впросак.
После того далекого вечера в клубе они с Глебом почти не виделись до поездки в Карелию. И предложение Клюева-младшего слетать на отдых стало для Головешкина очень приятным шоком.
– Глеб, а как же работа, меня отпустят? – растерявшись, ляпнул Генка.
Клюев удивленно воззрился на него.
– Ты, дружище, малость перетрудился. В общем, готовься пока. Я позвоню.
Генка знал, что Глеб встречается с Ингой Березиной. В интернете он иногда натыкался на сплетни вокруг них. Но никаких скандальных провокаций они себе не позволяли, и это сильно раздражало папарацци.
Головешкин усмехнулся: вот бы рассказать потом журналистам о Карелии! Ведь наверняка Инга полетит тоже. Но за такое его вышвырнут с работы в банке, а может выйти и хуже. Не стоит ради одного момента славы подкладывать себе свинью.
Перспектива знакомства со знаменитой Березиной была сродни чуду. Генка мучительно гадал: попросить автограф или нет? Решил не унижаться. Пусть Инга знает, что он не тупой фанат, хоть и работает простым электромонтером. И не станет он глазеть на нее.
В самолете он украдкой посматривал-таки на Березину. Один раз она перехватила его взгляд, и он быстро отвел глаза, притворившись, будто разглядывает что-то за ее плечом. Первый восторг уже улегся у Генки в душе, и вместо него нарастало раздражение. Он смотрел на эту красивую и легкую жизнь: вот она – лишь руку протяни, и ему даже позволили немного прикоснуться к ней. Но это было
Сейчас, лежа в джакузи и вспоминая прошлое, Головешкин задался вопросом: а почему Клюев пригласил его на отдых? Генка чувствовал, что не следует обманываться приятельскими отношениями с Глебом. Может, его взяли в качестве клоуна? У мажоров есть такая фишка: они очень любят поиздеваться над теми, кто, по их мнению, не люди вовсе, а так – жалкий нищеброд из жизненной помойки.
Он решил держаться настороже.
Юлька обернула мокрые волосы полотенцем, села на массивный крутящийся стул в стиле барокко, подвинулась к зеркалу и принялась наносить на руки крем. В отражении ей хорошо было видно, как Игнат ковыряется в смартфоне.
– Здесь есть открытый вай-фай, – одобрительно сказал он.
– Я заметила спутниковые антенны и передатчики на крыше, – Юлька повернулась к Игнату. – А еще охрана здесь серьезная.
– Да, я тоже мужика с автоматом разглядел, – кивнул Игнат и подошел к Юльке. Развернул ее на стуле и обнял сзади за плечи. Юлька обвила его руками за шею.
– Ты никогда не пробовал что-нибудь делать перед зеркалом, но так, чтобы видеть только свое отражение? – задумчиво спросила она. – Когда перестаешь видеть себя, а наблюдаешь лишь двойника, то координация движений сразу нарушается.
– И как мне встретилась такая удивительная и непохожая на других девчонка, – улыбнулся Игнат. – Ты просто чудо.
– Заметь, это ты налетел на чудо в метро. Хоть все и думают, что это я тебя закадрила, – хитро прищурилась Юлька.
Игнат сел на кровать и вздохнул.
– Кстати, тебе еще не надоела роль сладкой идиотки? Сколько можно издеваться над ребятами? По-моему, ты их крепко достала, особенно Глеба. Хочешь, чтобы они тебя утопили в здешнем озере? Твои психологические эксперименты становятся опасны, – он шутливо погрозил ей пальцем.
– Ничего, потерпят, не так уж часто я с ними вижусь, – ровным голосом ответила Юлька. – Может, недолго терпеть осталось…
Игнат строго посмотрел на нее.
– Перестань, пожалуйста. Не все так плохо…
Послышались тихие звуки рояля.
Приведя себя в порядок и немного отдохнув, Лена и Вэл прошли в банкетный зал. На стенах, между стилизованных под средневековье фонарей, вперемешку с национальными флагами всех стран, висели головы медведей, оленей и волков. После оборотня Тузика они Лену не впечатлили.
Длиннющий массивный стол был уже сервирован, и хрусталь окрашивался отблесками огня из каминов; там, за прозрачными экранами, горели поленья, их приятный дух просачивался наружу и наполнял воздух уютом. В другом конце зала стоял темно-вишневый концертный рояль. Окна были плотно задернуты тяжелыми, под цвет инструмента, бархатными шторами.
– Красиво! – сказал Вэл, окидывая взглядом обстановку. – Ого! А вот это просто отлично! – он увидел рояль. Они с Леной подошли к нему. Вэл подвинул скамеечку, на секунду задумался и положил руки на клавиши. Лена встала у него за спиной.