Вокалистка
Шрифт:
Девушка накинула верхнюю одежду, спустилась в звукооператорскую, нашла телефонный справочник для служебного пользования, который раздобыл Самородов. Здесь были прямые телефоны всех шишек города. Сана просканировала здание театра, вычислила пустой кабинет с телефоном, подхватила ведро со шваброй и ринулась туда.
Пальцы набрали телефонный номер начальника городской милиции.
– Привет, Сан Саныч! Это я. Узнал? – произнесла девушка голосом партийного чиновника.
– Добрый день, Василий Григорьевич, – откликнулся полковник милиции.
Отлично! Пробный тест пройден, можно переходить
– У меня проблема, Саныч. Дальний родственник моей супруги оболтусом растет. Молодой, ума еще не нажил. Мы машину ему сделали, белые «жигули», а он пьяный за рулем ездит. Проучить его хочу, как следует. Прикажи своим сотрудникам задержать балбеса, и посади его к себе в кутузку.
– Не слишком строго для первого раза? – усомнился начальник милиции.
– По-другому не отучить. И сделать это надо прямо сейчас.
– Как скажете, Василий Григорьевич. А где мы его найдем?
– Записывай адрес дома и номер «жигулей». – Сана продиктовала. – Срочно высылай наряд, пусть хватают его, как только подъедет. Чтобы он не говорил, как бы не оправдывался, задержи до моего распоряжения. У меня сейчас совещание, а потом я скажу, что с ним делать.
Белые «жигули» остановились около дома, в котором проживала семья Фоменко. Прежде, чем выйти из машины, Самородов вытянул шею, оценил свой новый облик в зеркале и остался доволен. Хорошо работать в театре, под рукой столько средств для изменения внешности – усы, парики, накладные животики. Но главное – стандартный костюм фабрики «Большевичка» и дурацкая шляпа превратили его в типичного служащего – в обычной своей жизни он ни за что такое не наденет.
Антон взглянул на часы – пора! Сколько денег скопилось в кубышке директора ликероводочного завода? Килограмм? Два? Он бы с легкостью подхватил и все пять! Какова будет физиономия чопорного индюка Фоменко, когда вечером тот узнает о пропаже. А нечего народное добро хапать!
Убедив себя в справедливости экспроприации нечестно нажитого, Самородов вышел из машины. Он не догадывался, что из окна квартиры за ним наблюдает жаждущий мести Курашвили, который уже дает указания двоим крепким подручным, как принять наглого гостя.
Однако Антон не успел сделать и десяти шагов, как во двор въехал милицейский «уазик» с включенной мигалкой. Самородов надвинул шляпу на глаза и вернулся к своей машине, но «уазик» перегородил ему путь. Двое выскочивших милиционеров бесцеремонно скрутили молодому человеку руки и запихнули в патрульный автомобиль. «Уазик» развернулся и выехал со двора. Один из милиционеров перегнал «жигули» к отделению милиции, куда доставили задержанного.
Антон лихорадочно соображал, как оправдываться, пытался возмущаться, но его не желали слушать. Со словами: «Заткнись, пьянь», его заперли в «обезьяннике».
Так прошло более часа. Задержанный терялся в догадках, думая о самом плохом. Где он прокололся? На чем? Что будет, когда его опознают потерпевшие? Постепенно крепло убеждение – его предала уборщица Шаманова! Только Сана знала о его планах, только она могла сообщить в милицию.
Лязг железной решетки для Самородова был подобен грому – за ним пришли. Так и оказалось, его вывели в коридор и подтолкнули в спину. Но вместо того, чтобы вести на допрос, дежурный вернул ему ключи от «жигулей», указал на выход и посоветовал: «Не пей за рулем, парень. Это плохо кончается».
Антон покинул отделение милиции, ничего не понимая. На улице его ждала Сана. Девушка кинулась ему навстречу, Антон удержал ее за плечи и вопросительно посмотрел в глаза. Сана изобразила растопыренными пальцами телефонную трубку и заговорила голосом первого секретаря крайкома Лобанова:
– Саныч, ну что, мой оболтус не буянит?
И сама себе ответила голосом начальника милиции:
– Смирный, Василий Григорьевич.
– Обделался со страху. Ладно, выпускай, это послужит ему уроком на всю жизнь.
Она объяснила Антону, что его ждала засада на квартире Фоменко, и она не придумала иного способа, как помочь ему.
В машине Антон чуть не расплакался, он порывисто поцеловал Сану в губы и признался:
– А я уже подумал, что ты меня…
Он не договорил. Она его поняла и пихнула кулачком:
– Дурак! Я же тебя люблю.
Она покраснела от вырвавшегося признания и вдруг вспомнила, что забыла нижнее белье на крыше. Смутилась еще больше, рассказала, оба рассмеялись, а когда вернулись в театр, не сговариваясь поднялись на крышу, и уже там стресс от пережитого трансформировался в бесстыдную страсть. Потревоженные птицы кружили над неистовой парочкой. Под его решающими толчками ей хотелось кричать от сладкой боли на весь город. Он почувствовал приближение разрывного финала, зажал ей рот, и только стон прокатился по крыше и след от ее зубов остался на его ладони.
8
Нешуточное потрясение действительно послужило хорошим уроком для Самородова, более года он не возвращался к мыслям о мошенничестве. Это время оказалось самым лучшим в жизни Саны Шамановой. Она по-прежнему работала уборщицей, но убедилась, что может петь не хуже известных артистов. Конечно, у нее не поставлено дыхание, нет опыта выступлений, а про внешность и говорить не приходится. С таким лицом торговкой на рынок не возьмут, о сцене можно и не мечтать.
И все-таки она слушала голоса гастролирующих певцов, запоминала их песни, смотрела из звукооператорской кабины, как артисты работают на сцене, и тихо подпевала им. Антон продолжал получать новые диски из Москвы и тиражировал их на аудиокассеты. Сана имела возможность через наушники прослушивать современные композиции западных певцов и рок-групп. Она с жадностью впитывала в себя новые мелодии и ритмы.
От фарцовки ширпотребом Самородова оттеснили шустрые оборотистые конкуренты. Его доходы упали, зато появилось свободное время. По выходным Антон катал Сану на машине. Такие поездке девушке нравились, зимой в салоне работал обогрев, а летом можно было опустить стекла и прокатиться с ветерком, слушая самую модную музыку.
В кафе они не ходили, Антон объяснял, что там дорого и неинтересно, но Сана чувствовала, что он ее стесняется. Ну и пусть! Она сама не хочет быть пугалом, ведь как не прячь шрам под челкой, официантка все равно заметит, шепнет коллегам, и начнется тыканье пальцем. Знаем, проходили, в первые минуты уродство притягивает любопытных, и ты чувствуешь себя, как диковинный зверек в зоопарке.