Вокруг Кремля и Китай-Города
Шрифт:
Он всегда был сильной фигурой, настоящим игроком, умеющим рассчитать и рискнуть, способным держать удар… мог ли он предположить, что окажется пешкой в чужой игре?
Министр юстиции Николай Валерианович Муравьёв, человек амбициозный и властолюбивый, начал борьбу за влияние в правительстве с министром финансов Сергеем Юльевичем Витте. Это не было открытой схваткой, это был красиво исполненный подкоп. Чтобы свалить Витте или хотя бы уронить его авторитет, атаку направили на Мамонтова, как на человека, тесно связанного с министром финансов.
Сначала пошли разговоры о злоупотреблениях и растратах в правлении Ярославской железной дороги. (Наверняка
Валентин Серов. Портрет С. И. Мамонтова, 1887
Илья Репин. Портрет Елизаветы Мамонтовой, 1874—1879
Дальше всё полетело, как снежный ком с горы. Упал курс акций Ярославской железной дороги, и банк потребовал либо вернуть ссуду, либо покрыть разницу между старой и новой ценой акций. Естественно, нужной суммы наличными у Мамонтова не имелось, а продать что-то из недвижимости (а у него было что продавать) Савве Ивановичу просто не позволили – он был арестован. Причём то, как это было сделано, заставляет думать, что Мамонтова просто «заказали».
Арестовав Савву Ивановича, его не отвезли, а пешком отвели в Таганскую тюрьму. Известному и уважаемому человеку идти по своему городу под конвоем само по себе унизительно, а на пятьдесят восьмом году жизни прошагать четверть Садового кольца ещё и нелегко – так что это явно было попыткой сломить его дух. С той же целью Мамонтову каждое утро приносили свежую прессу. Газетчики состязались в острословии, стараясь пнуть побольнее. Те самые издания, что раньше именовали Мамонтова Московским Медичи и Саввой Великолепным, теперь живописали образ зарвавшегося купчишки, растратившего чужие деньги, дабы снискать восхищение кучки бездарных прихлебателей.
Правда, в освобождении до суда Савве Ивановичу не отказали – просто назначили залог в размере 763 тысяч рублей.
Чтобы вызволить мужа, Елизавета Григорьевна обратилась за помощью к своим родным и деньги получила. Кроме того, Савва Тимофеевич Морозов, очень близкий своему тёзке по духу человек, тоже готов был внести какую-то долю – но тут размер залога внезапно увеличился до пяти миллионов… Такая сумма была чрезмерной даже для Морозова.
Арестант не располагает практически ничем лишним, в избытке у него только время, которое нечем занять. А Мамонтов ещё в молодости сформулировал принцип: «Спеши жить, не упуская случая что-нибудь лишнее сорвать с жизни». Савва Иванович попросил доставить ему глину и принялся лепить: портреты охранников с натуры, а любимых людей – по памяти.
Но тюрьма – это всё-таки не дом творчества, и на пятом месяце заключения здоровье арестованного ухудшилось. Избавление пришло откуда не ждали. Валентин Серов, приглашённый в Петербург, чтобы написать портрет императора, сумел замолвить словечко, и Николай II распорядился перевести Мамонтова до суда под домашний арест. Дом на Садовой-Спасской был опечатан, и Савва Иванович поселился за Бутырской заставой, в доме дочери, стоявшем рядом с керамической мастерской, переведённой из Абрамцева в Москву ещё в счастливом 1896 году.
Летом 1900 года состоялся суд. Обвинение старалось не упустить ни единой мелочи. Всё в дело годилось, вплоть до счёта на 30 рублей за мох для оленя. Копали очень старательно, но доказать преступный умысел так и не сумели. После речи знаменитого адвоката Фёдора Плевако присяжные вынесли оправдательный вердикт, однако С. И. Мамонтов был признан несостоятельным должником, суд потребовал от него подписку «о несокрытии своего имущества и о невыезде из Москвы». Решение суда полагалось опубликовать в газетах, а также «прибить к дверям суда и вывесить на бирже».
Савва Иванович Мамонтов в последние годы жизни
Из кредиторов самым заинтересованным был, естественно, Международный банк. Ротшейн, подобно известному шекспировскому персонажу, захотел «вырезать свой фунт мяса». Вполне возможно, даже и не для себя. Для друзей. Кто именно входил в число его друзей, теперь уже и не разобрать, но поговаривали, будто из имущества Мамонтова кое-что досталось в итоге родственникам С. Ю. Витте. А построенная Мамонтовым железная дорога перешла в собственность государства, что для судебной практики тех времён было в общем-то нехарактерно.
Церковь Спаса Нерукотворного в Абрамцево. Фото из Ежегодника Общества архитекторов-художников, 1906
На этом завершилась деятельность Саввы Мамонтова как промышленника и мецената, но ему было отмерено судьбой ещё почти два десятилетия жизни в роли частного лица. Выпускавшиеся его керамической мастерской художественные изделия получали призы на выставках, а владельцы и архитекторы строившихся в начале XX века домов часто покупали и заказывали майолику для украшения фасадов.
Запас жизненных сил у этого человека был такой, что ему предстояло пережить и дочь Веру, и старшего сына Сергея, и младшего – Андрея, увековеченного Виктором Васнецовым в образе Алёши Поповича.
Скончался Мамонтов 24 марта 1918 года от воспаления лёгких и был похоронен в часовне Абрамцевской церкви. Имение было куплено на имя жены, поэтому претензии кредиторов на него не распространялись.
Эпилог
Написанный Серовым портрет Николая II революционные матросы в 1917 году изорвали в клочья. Тот, что хранится в Третьяковской галерее, – авторская копия.