Вокруг одни враги (часть сб.)
Шрифт:
Хэккет достал бумажник и среди разных купюр выбрал одну в двадцать долларов.
— За потраченное на нас время.
— Спасибо, за него мне уже заплатили.
— Не отказывайтесь, когда дают, — сказала миссис Марбург. — Это чистые, хорошие деньги, сделанные на нефти.
— Спасибо, нет.
Хэккет смотрел на меня с изумлением.
— Вы любите живопись?
— Очень.
Однако его перечисление быстро наскучило мне. Он объяснял, сколько каждая картина ему стоила и как высоко ценится она нынче. На картинах, купленных за последние десять лет, он нажил немалые деньги, похвастался он.
— Дуракам счастье.
Он уставился на меня бесцветными глазами.
— Это что, шутка?
— Конечно.
— Ладно. — Но он был обижен. Я не выразил должного уважения ему и его деньгам. — Вы же сами сказали, что любите живопись. А здесь собраны самые дорогие современные картины со всей Калифорнии.
— Вы мне уже об этом говорили.
— И прекрасно, оставим картины, раз они вас не интересуют. — Он отошел в сторону, но потом вернулся. — Одного я только не понимаю: каким образом во всем этом оказался замешан Кит Себастиан?
Пришлось мне соврать ему, чего я очень надеялся избежать:
— Я знал, что Кит служит в одной из ваших компаний. Я обратился к нему, а он послал меня сюда.
— Понятно.
Чтобы Хэккету не стало понятно еще что-нибудь, я сел в машину и покатил к воротам. Лупе следовал за мной на своем вездеходе.
Утки так и не вернулись на озеро. Испуганные водяные курочки перебрались на дальний берег. Издали они походили на похоронную процессию.
Глава 9
На обратном пути в город я остановился перед «Лорел Апартментс» посмотреть, не появились ли Дэйви и Сэнди. Дверь в квартиру Лорел Смит была приоткрыта. На мой стук никто не ответил. Я прислушался: из глубины квартиры доносились хрипы. Наверное, Лорел напилась до беспамятства, решил я.
Но, войдя внутрь, обнаружил ее сидящей в ванне и понял, что она впала в беспамятство по более серьезной причине, чем алкоголь. Нос ее был разбит и кровоточил, распухшие веки плотно сжаты, губы порезаны. Ванна стояла без воды вся забрызганная кровью. Лорел была в том же оранжево-черном платье.
Я подошел к телефону и вызвал полицию, попросив одновременно прислать «Скорую помощь». За те несколько минут, пока они не прибыли, я успел быстро перетряхнуть всю квартиру. Первым делом я заглянул в переносной телевизор. Рассказ Лорел, что она выиграла его в телефонном конкурсе, сразу показался мне блефом.
Я снял заднюю стенку. К внутренней ее поверхности было прикреплено подслушивающее устройство — миниатюрный, размером с пачку сигарет, радиопередатчик в пластиковой упаковке. Я ничего не стал трогать и поставил заднюю стенку телевизора на место.
Затем я обнаружил еще одну странность. Она заключалась в том, что в ходе этих моих поспешных поисков я не обнаружил ровным счетом ничего, что было бы каким-то образом связано с прошлым Лорел Смит: ни писем, ни старых фотографий, ни документов. Лишь в спальне в одном из ящиков комода я нашел сумочку, в которой хранилась сберегательная книжка на общую сумму более шести тысяч долларов, а также потрепанная карточка социального страхования на имя Лорел Блевинс.
В том же ящике лежала записная книжка всего с несколькими адресами, среди которых я нашел знакомые имена: Джейкоб Белсайз и мистер Эдвард Спеннер. Я переписал адрес Спеннеров, которые жили неподалеку от моего дома в Западном Лос-Лос-АнджелесеЗатем положил все обратно в ящик и задвинул его.
И тут я услышал вой полицейской сирены, идущий с Тихоокеанского шоссе. Я ненавидел эти звуки: вопль беды в городской пустыне. Он ворвался на Чотоква и замер, как подстреленный волк, на Элдер-стрит. Издалека несся жалобный вой «скорой».
Я знал обоих полицейских, которые приехали. Яновски и Принс были сержантами сыскной службы из участка на Пэрдью-стрит. Им было за тридцать, оба гордились своей службой и преуспевали в ней. Я вынужден был сообщить им, что я здесь делаю, однако имя Сэнди я опустил. Я назвал им только Дэйви Спеннера.
— Это что, работа Спеннера? — спросил Принс и ткнул большим пальцем в сторону ванной, где двое санитаров перекладывали Лорел Смит на носилки.
— Сомневаюсь. Они были добрыми друзьями.
— Насколько добрыми? — спросил Яновски. Он был довольно добродушный, круглолицый мужчина северного типа.
— Она наняла его на работу, когда он вышел из тюрьмы.
— Тогда уж и впрямь добрыми друзьями! — заметил Принс. — За что он сидел?
— Угон автомобилей.
— А теперь, стало быть, совершенствуется.
Принс ненавидел преступления всей душой. Когда-то он был золотой перчаткой во втором полусреднем весе и мог бы избрать другой жизненный путь. Как и я.
Я не стал с ним спорить. Если они поймают Дэйви, возможно, они этим только окажут ему услугу. К тому же день был на исходе. А я хотел, пока не поздно, повидать Спеннеров.
Мы вышли из дома и смотрели, как Лорел Смит грузят в санитарную машину. Трое или четверо жильцов ее дома, все женщины, высыпали на тротуар. Лорел принадлежал дом, в котором они жили, поэтому они, разумеется, ее знали.
Яновски спросил у одного из санитаров:
— Сильно ее покалечили?
— Когда ранение в голову, трудно сказать. У нее сломаны нос и челюсть, возможно, проломлен череп. Сомневаюсь, что все это проделали кулаками.
— Чем же?
— Рукояткой большого ножа или дубинкой.
Принс опросил женщин, но никто ничего не слышал и не видел. Они стояли притихшие и подавленные, как птицы, завидевшие ястреба.
«Скорая помощь» уехала. Женщины ушли в дом.
Принс сел в полицейскую машину и тихим монотонным голосом передал рапорт.