Вокруг Света 1996 №11
Шрифт:
Прощаемся с Мухаммедом и идем по центральной улице к особняку, где размещается департамент древностей. Но Ашри на месте не оказалось — уехал в местную ГАИ, должен вернуться через час. Чем бы заняться? Кажется, вчерамы проезжали маленький музей — раньше его не было. Надо посмотреть. Ведь старый крестьянский быт быстро уходит в прошлое, и присущие ему предметы скоро разрушаются.
Музей расположен недалеко — как все в Бауити. У самой дороги, рядом с вывеской, посетителей встречают два вылепленных из глины жителя оазиса и глиняный же верблюд. Из-за их спин появляется юноша в синем комбинезоне, какие носят автомеханики.
— Абдалла Ид, брат основателя музея, — представляется он.
Проходим во внутренние помещения. Музей — детище местного художника по имени Махмуд Ид. В нем не только деревенская утварь, но и сценки местной жизни. Глиняные человечки плетут циновки и веревки, работают на полях, варят кофе, играют на свирели. На одной из стен замечаем амулеты вроде того, что я купил вчера у пастуха.
— Когда-то у нас помалу добывали серебро, — рассказывает Абдалла. — Но уже лет тридцать как прекратили.
Посмотрев потом в Каире книгу Ахмеда Фахри, я нашел в ней изображение похожего амулета, только круглого. По словам автора, еще в начале пятидесятых годов в Бахрии работали два ювелира, изготовлявшие подобные вещички, весьма популярные у местных модниц. Потом они уехали — видно, кончилось сырье.
Вход в музей бесплатный, но в углу одной из комнат есть ящик для пожертвований. Мы просовываем внутрь несколько мелких бумажек. Абдалла приглашает выпить чаю, но мы вежливо отказываемся: надо возвращаться в департамент древностей.
Последнее пристанище Баннентиу
Ашри уже на месте. Меня он припоминает с трудом, но тем не менее разрешает посмотреть одну гробницу, выделив нам в провожатые своего сотрудника по имени Щербини. Только одно условие: не фотографировать. На это надо специальное разрешение из Каира. Условие принимается. По дороге знакомимся с еще одной любопытной исторической достопримечательностью — водоводом. На глубине примерно десяти метров в грунте выкопан туннель. Он проходит через водоносные слои, вбирая в себя воду. Створ туннеля наклонен в сторону полей. Через каждые три-пять метров — колодцы-шахты. При строительстве, а это было более двух с половиной тысяч лет назад, они использовались для выемки грунта, а позже, когда водовод был готов, — как колодцы. Система тянется почти на километр, но давно уже не работает: вода ушла глубже.
Подходим к небольшому холму, обнесенному колючей проволокой. Посреди холма — маленькое одноэтажное здание за невысоким каменным забором. Сторож в галабее приветствует Щербини и приглашает нас внутрь двора. В середине его — глубокий колодец с узкой лестницей, сверху он закрыт металлической решеткой с дверью. Щербини гремит ключами, открывает дверь. Спускаемся вниз и ныряем в тесный вход.
Гробница принадлежит человеку по имени Баннентиу. Он не был ни правителем оазиса, ни жрецом — просто видным представителем местной знати. Жил Баннентиу в период правления XXVI династии (664-525 годы до н.э.). Фараоны этой династии были выходцами из Ливии, их столица находилась в городе Саис, в дельте Нила. Кстати сказать, большинство архитектурных памятников Бахрии относятся именно к периоду правления XXVI династии. По-видимому, оазис переживал в это время период расцвета — скорее всего, из-за своей относительной близости к Ливии. Похоже, что и Баннентиу был ливийцем — по крайней мере, такое предположение, основываясь на самом имени, сделал Ахмед Фахри, первым вошедший в гробницу 22 апреля 1938 года. Но она была пуста — и наверняка разграблена еще в древности. Фахри обнаружил, что гробницу использовали повторно в римский период, вырубив в скале дополнительно две погребальные камеры. В каждой из них до сих пор лежат по два довольно-таки грубо отесанных каменных саркофага.
Гробница представляет собой квадратную комнату со стороной в восемь метров, с четырьмя квадратными колоннами. В противоположной от входа стене — узкий проход, ведущий в погребальную камеру. Она тоже квадратная, со стороной около четырех метров.
Вооружившись переносной лампой, Щербини переходит от стены к стене. Все они богато украшены цветными рельефами. Здесь и хозяин гробницы, и его семья, и боги, и сценки из египетской мифологии на тему загробной жизни. Росписи покрывают колонны, потолок. Краски почти не поблекли, а ведь им 26 веков!
Согнувшись в три погибели, вылезаем из гробницы. Наверху прощаемся со Щербини. Солнце уже вот-вот начнет клониться к западу, а нам сегодня возвращаться в Каир, да я еще хотел заехать в поселок железорудного карьера, навестить Харраза. По пути в гостиницу наскоро обедаем в скромном ресторанчике. Все готово к отъезду, но вот незадача: спустила шина. Ставим запаску, ищем мастерскую, чтобы отремонтировать шину. На это уходит больше часа: мастер работает вручную. Когда трогаемся в путь, я обнаруживаю, что времени, чтобы заехать к Харразу, у нас уже нет.
Да не обидится на меня добрый Мухаммед Харраз — видит Бог, я не забыл его. Но, может, оно и к лучшему, что мы с ним не встретились. Будет повод съездить в Бахрию еще раз.
Владимир Беляков
Странные лики
В знаменитом интервью «Сайнтифик америкен» в 1920 году изобретатель Томас Алва Эдисон выдвинул аргумент в доказательство того, что контакт с умершими возможен: «Если наша душа бессмертна, логически можно предположить, что с нами остаются воспоминания, разум, другие способности и знания... близких людей и после того, что мы называем смертью, следовательно, вполне может быть, что те, кто жил на этой земле и продолжает жить после смерти, захотят рассказать об этом тем, кто остался в этом мире».
Один из выдающихся ученых нашего века, Эдисон не смог создать механизм, способный улавливать колебания мира призраков, но он был прав, полагая, что мертвые хотят доказать нам, что продолжают жить. В текущем веке они избирали самые разные пути для этого: наиболее популярные — контакты через медиумов на ментальном уровне, но в других случаях мы имеем дело с прямым вторжением в физический мир. Следующие примеры особенно наглядно подтверждают это.
...Однажды теплым солнечным утром в августе 1971 года сеньора Мария Гомес Перейра, жительница Белмез-де-ла-Морелада, деревеньки около Кордовы в южной Испании, проснулась и обнаружила на кафельной плитке на полу в кухне странный портрет. Само лицо не особенно напугало сеньору Перейру. Но ее стали тревожить многочисленные зеваки, которые приходили поглядеть на странное явление. Поэтому она решила избавиться от портрета. Когда попытки отмыть плитку различными средствами не увенчались успехом, она попросила сына Мигеля сбить ее и уложить новую. Все так и было сделано, но жизнь Перейры вошла в привычное русло ненадолго, новые новые и даже более четкие изображения стали появляться на свежем цементе. Среди них было лицо одного мужчины средних лет, которого узнали почтенные жители Белмеза — этот человек жил в деревне и умер много лет назад. Он был похоронен на несуществующем ныне кладбище, на месте которого, как утверждают старожилы, и находится сейчас дом сеньоры Перейры.
Феномен Белмеза приковал внимание исследователей паранормальных явлений. Один из экспертов, Герман де Аргумоса, исследовал бетон и пришел к выводу, что вещество, которым написаны портреты, не похоже ни на одну известную краску или пигмент, таким образом, оставалось только сверхъестественное объяснение.
В ноябре изображения аккуратно скололи с пола и заключили под стекло. Потом весь пол был снят и на глубине нескольких метров под фундаментом были найдены человеческие кости, так что версия о старом кладбище оказалась верной. Более того, были найдены старые фотографии, которые подтвердили предположение местных жителей о том, что на полу в доме Перейры появлялись лица тех, кто был похоронен на этом кладбище. С того момента никто в Белмезе не сомневался, что существует жизнь после смерти.