Вокруг света с Кларксоном. Особенности национальной езды
Шрифт:
А за 10 долларов я мог получить любую из них в свое полное распоряжение на неделю. Боже мой…
Мне рассказывали, что однажды какой-то чувак подрулил к клубу на Lamborghini Diablo. Этот жест был явно чрезмерным. Чтобы переспать с любой из тех девушек, достаточно иметь десять баксов, не говоря уже о машине за 150 000 фунтов.
Позже я убедился, что получаю от гаванских девушек недвусмысленные предложения даже тогда, когда еду на мопеде с двигателем от садового насоса. Дело было не в мопеде и не в развевающихся по ветру кудрях. Им нужна была моя кредитка, а еще мой паспорт, чтобы смотаться с Кубы.
Эти девушки не были проститутками
Когда я прогуливался по залам Музея кубинской революции, в голове вертелся один-единственный вопрос: предполагали ли Кастро и Че Гевара, что однажды кубинское правительство попросит своих граждан перейти на подножный корм? Музей представлял собой совершенно напрасную трату денег для страны, у которой денег не было вообще. Внутри огромного стеклянного куба был выставлен катер, на котором повстанцы приплыли на Кубу, а во дворе музея демонстрировались прочие механические реликвии, долженствовавшие навечно остаться в памяти народной.
Среди них были «лэндровер» Фиделя Кастро и самолет-истребитель «Спитфайр». Если судить по этим экспонатам, Британия тоже должна нести ответственность за то, что случилось с Кубой. Кроме них, у стен музея были выставлены бульдозер, переделанный в танк, и множество грузовиков, на которых повстанцы штурмовали президентский дворец.
Однако эти реликвии бледнели рядом с Арнолем Родригесом — живым и здравствующим реликтом тех далеких революционных дней.
В 1958 году, за день до проведения кубинского «Гран-при», он с восемью другими боевиками выкрал автогонщика Хуана-Мануэля Фанхио, который в то время считался Михаэлем Шумахером, Аланом Простом и Айртоном Сенной в одном лице.
В отеле «Линкольн» они наставили на него пистолет, связали, погрузили в машину и вывезли на окраину Гаваны в неприметный двухэтажный домишко. Жившие там мать с двумя дочерьми, революционерки до мозга костей, провели Хуана наверх и угостили стейком с салатом.
Автомобильные гонки прошли без участия Фанхио, а новость о его похищении не сходила с первых полос газет даже после того, как некие безумцы разлили на гоночной трассе масло, одна машина перевернулась, врезалась в толпу и унесла жизни шестерых зрителей.
Куба, про которую европейцы не знали почти ничего и считали, что это своего рода Монако для американцев, вмиг попала на первые страницы мировой прессы.
К Арнолю и его развеселой шайке пришла всемирная известность, но самое приятное ждало его впереди. Когда Фанхио освободили, он сообщил репортерам, что с ним обращались хорошо и что он симпатизирует мотивам повстанцев.
Поразительный факт: великий автогонщик сохранял контакты с Арнолем до самой своей смерти. Похищенный и похититель стали закадычными друзьями — ну не странно ли? Во всяком случае, меня преследовало очень странное чувство, когда я сидел в комнате, где похитители держали Фанхио, разговаривал с Арнолем и при этом знал, что этот человек впоследствии стал заместителем министра иностранных дел Кубы. Хотел бы я представить, что чувствовал бы Терри Уэйт, [1] если бы каждый вечер по ящику видел своих похитителей в компании с мировыми лидерами типа Клинтона и Ширака.
1
Тэрри
Впрочем, не могу сказать, что меня сильно беспокоил этот вопрос, поскольку моя голова в это время была занята обдумыванием кое-какого плана. Дело в том, что всякий раз, когда я где-нибудь бываю, я привожу домой сувенир. Но в Гаване с этой традицией ничего не получалось.
В магазинах не было практически ничего, кроме сигар, которые я не курю, и дешевеньких маек с Че Геварой. Мне, впрочем, удалось купить ксерокс письма Че Гевары к Кастро, в котором он сообщал об уходе в отставку, и кубинскую банкноту за 1960 год с подписью самого бородача.
Мне, однако, не терпелось привезти домой что-нибудь побольше, посущественней… что-нибудь типа автомобиля.
Улицы Гаваны битком набиты антикварным автопромом, отдельные экземпляры которого при грамотном подходе можно было бы продать за бешеные деньги в стране, где смотрят MTV.
Знающие люди мне подсказали, что в нынешней ситуации вывести автомобиль из страны адски сложно, но не невозможно, и это внушало определенный оптимизм, особенно после того, как на улице мимо меня проехал настоящий Aston Martin DB4 и я страстно захотел его заиметь.
И еще вот тот «кадиллак», и «мерседес» с крылом «чайка» вон в том сарае, и вон тот спортивный «порше». Достаточно было осмотреться по сторонам, чтобы отыскать множество привлекательных объектов.
Еще я нашел изумительный «мазерати»: по словам его владельца, таких автомобилей было выпущено всего две штуки. Он, правда, не знал, что это за модель, но поскольку неумолимое время ободрало с машины все улики, я не мог поручиться, что человек не выдумывает.
Автомобиль представлял из себя один металлический кузов без мотора, без внутренней отделки, без сидений и фар. Это обстоятельство не помешало хозяину заломить за машину 50 000 долларов, поскольку, по его словам, некогда на этом автомобиле ездила жена Батисты — бывшего президента Кубы.
Эту была уже третья, но далеко не последняя виденная мною в тот день машина, на которой успела поездить жена Батисты. Еще мне показали четыре «ягуара», некогда принадлежавших Фрэнку Синатре, и бесчисленное множество ржавых рыдванов, лично заблеванных старым пьяницей Эрнестом Хемингуэем.
Да, синьор, я знаю, что мою тачку даже на металлолом не примут, но когда-то на ней ездила киноактриса Джинджер Роджерс, поэтому цена ей 100 000 долларов.
Кубинцы так просто скидок не делают, и с этих цен торг только начинается. Позже, когда западный турист потеряет терпение и скажет им валить куда подальше, они назначат вменяемую цену, но только не сейчас.
С автомобилем Че Гевары все получилось по-другому. Это была машина, на которой совершенно точно ездил кто-то знаменитый. Девять дней нанятые нами механики колдовали над ней в старом сарае, и наконец она выкатилась на свет божий — впервые за двадцать лет.
Но через секунду из-под ее капота вырвались языки пламени. На такого рода ситуацию каждый человек реагирует по-своему. Я, например, рванул со своего места и преодолел сто метров за восемь секунд, чтобы успеть притащить оператора и заснять это знаменательное событие для памяти потомства.