Вокруг света за 80... свиданий
Шрифт:
— Ну… если в целом… я была очень хорошей, только… в самом конце… может… не очень?
Надеясь, что ничего не испортила, я услышала, как «госпожа» крутит педали. Проволочные прутья легонько задевали мои плотные шорты. Однако когда педали завертелись быстрее, я почувствовала боль, сначала легкую, потом сильнее. Я охнула, но «Велосипедная госпожа» уже была в своей стихии и работала ногами в полную силу. Прутья безжалостно впивались в кожу.
Я открыла рот и оглушительно завизжала. К этому времени боль стала почти нестерпимой, и я орала так, словно меня режут.
И тут все закончилось. Я пошатнулась,
Обернувшись, я увидела «Велосипедную госпожу», взирающую на меня с уважением.
— Это было здорово, — кивнула она. — И держалась ты хорошо.
Ухмыльнувшись, я обернулась к Дженнит, которая в отличие от нас выглядела пришибленной.
— Пойдем, Восемьдесят свиданий, — прошептала она, хватая меня за руку. — Ты слишком шумишь.
— Но, Дженнит… — растерянно запротестовала я. — Ты следующая. Ведь ты тоже пойдешь, верно?
Притворившись, будто не слышит, Дженнит поспешно вскочила на велосипед и решительно заработала педалями. Я осторожно уселась в седло своего велосипеда и помчалась за ней, довольно неубедительно вопя:
— Не так уж это и больно! Вернись, трусиха!
Мне нравилась жизнь в «Костко», обитатели которого оказались чудесными, славными людьми. Я мгновенно почувствовала себя своей.
Особенную общность мы ощущали на совместных ежевечерних ужинах. Ужины всегда сопровождались речами: Рико благодарил нас за усердную работу; Гарри и его кухонные подсобники превозносились до небес за изумительную стряпню; Хэнк рассказывал, что происходило сегодня в «Магазине»; Элвис описывала потрясающий тематический лагерь, который только что обнаружила. Все принимали в обсуждениях самое искреннее участие, потому что чувствовали себя одной командой. Общий ужин и проникновенные речи были своеобразным способом это показать.
Мне особенно нравились те моменты, когда у нас с Гарри выдавалось свободное время. Днем мы частенько заглядывали друг к другу, но только вечерами могли провести вместе несколько спокойных часов.
Иногда мы оставались вместе со всеми обитателями, надевали бальные костюмы и шли в «Пром», где веселились на импровизированных балах или катались вместе с Оу-Би, показывая друг другу новые сооружения, появившиеся в этот день. А порой просто лежали в пыльном уюте диванов «Костко», наблюдая, как вокруг бурлит жизнь.
Но под конец мы всегда оставались вдвоем. Погруженные в разговор, часто не замечали, как остальные куда-то уходили. Бывало и так, что мы просто бродили, взявшись за руки, по неоновому лабиринту или восторженно наблюдали, как смельчаки карабкаются на высокие гранитные обелиски, неизвестно каким образом подвешенные на толстых железных цепях.
Мы успели переговорить обо всем и ни о чем. Смеялись над глупыми шутками, останавливались в пыли и целовались с жадной страстью.
И конечно, обсуждали мое путешествие. Гарри отлично понимал, почему я решила его предпринять. Сам помешанный на работе и карьере, он уже начал терять надежду, что встретит кого-то, с кем мог бы разделить свою судьбу.
— До самого последнего времени, — признался он, когда мы сидели у храма Воспоминаний, глядя на звезды.
Мы знали друг друга только четыре дня, и казалось безумием верить, что я встретила, наконец, Родственную Душу и готова влюбиться. Но именно это я чувствовала. Мы, кажется, нашли друг друга, и взаимное влечение было мощным и очень реальным.
Но я постоянно и с болью вспоминала, что скоро придется уезжать. Впереди меня ждали другие свидания.
Я никак не могла осознать, каким образом собираюсь соотнести тот факт, что я встретила Гарри, возможную Родственную Душу, с моим дальнейшим путешествием, но рано или поздно это придется сделать. У меня есть обязательства перед моими кандидатами — они не просто номера, а люди, с которыми я обещала встретиться. Не хотелось, чтобы они плохо обо мне подумали. Кроме того, уехав отсюда, я получу возможность подумать о Гарри и обо всем, что случилось между нами. Может, пойму, что будет дальше. Кто знает, вдруг я в порыве самоотречения считаю, что дело превыше всего и нужно довести его до конца, просто потому, что не знаю, как ступать по этому минному полю вновь обретенных чувств?
Гарри в отличие от меня относился ко всему куда спокойнее.
— Не волнуйся, Джен. Я знаю, ты должна это сделать, — ободряюще повторял он.
Думаю, он выказывал рассудительность еще и потому, что наши отношения были настолько глубоки и значительны, что мы лишились способности заглянуть вперед, понять, что творится за пределами этих отношений. Зато сейчас все виделось таким естественным! Казалось невозможным оставить Гарри и Плайю, словно это наш дом и остаток жизни мы проведем здесь. Уехать от Гарри, человека, ради которого я объехала весь мир, чтобы встречаться с другими мужчинами? Зачем?! Это все равно что отправиться в параллельный мир.
Но я снова подумала о парочке из Вегаса, соединившейся благодаря упорным усилиям судьбы. Недаром Хетти сказала, что они шли к этой встрече всю жизнь.
Так вот судьба свела и нас в моем путешествии и подарила мне Гарри. Похоже, у нее есть планы и на наше будущее.
Там, в Лондоне, когда я, наконец, составила маршрут по Америке, было решено ехать отсюда в Миссоулу, а потом в Сиэтл. Туда, где жил Гарри.
Покинув Плайю, я через пять дней снова увижу Гарри в Сиэтле и останусь с ним до конца своего пребывания в Америке.
День моего отъезда близился, и мы все меньше времени тратили на сон. Не столько потому, что хотели как можно дольше побыть вместе, просто чем лучше узнавали друг друга, тем сильнее не хотелось расставаться.
Ночь перед моим отъездом мы вообще не спали.
Накануне я трогательно попрощалась с обитателями лагеря. В половине шестого утра мы с Гарри шагали по пыльной дороге с моими вещами, которые постепенно перекочевали из моего авто в трейлер Гарри.
Обычно, стоило только оказаться на Плайе, мы то и дело подталкивали друг друга локтями, приглашая поглазеть на поразительную скульптуру, интересный лагерь, особенно сумасбродный костюм или полное его отсутствие. Но сегодня мы помалкивали, не замечая розовых бутонов рассвета, танцоров, мотоциклистов или произведений искусства. Оба гадали, как будем расставаться.