Вокруг света за 80... свиданий
Шрифт:
Я хотела, чтобы он предпочел близость со мной, потому что любит. Не потому, что я свожу его с ума и он боится меня потерять.
Поэтому я продолжала свою работу.
Встретилась с Робертом (или раздражающим Робертом, как я скоро стала его называть), одним из кандидатов, которых нашла в Интернете и который оказался наиболее настойчивым.
Каждые две недели в течение последних трех месяцев он не ленился слать мне письма вроде этого:
Привет, Джен, это снова Роб!!! Итак, где ты сейчас? Все еще путешествуешь или вернулась
Роб.
Обилие знаков препинания нервировало, но еще сильнее выводило из себя невероятное количество самых разнообразных смайликов, ухмыляющихся, кивающих, подмигивающих. Будто сидишь перед испортившимся уличным фонарем, в котором неожиданно произошло короткое замыкание.
Хотя сама я считала себя «святой» — покровительницей одиноких душ, распределяющей благотворительные свидания среди нуждающихся в добрых отношениях, все же согласие на встречу с Робертом оказалось не слишком хорошей идеей. Роберт (свидание № 61) пригласил меня на ужин в Дорчестер. И хотя подобные места не в моем стиле, я пошла, только чтобы обнаружить, что он пригласил меня в свой офис на летний бал и объявил всем, что я его подружка.
Роберт работал в головном офисе национальной компании по обслуживанию туристов, и для меня этот бал показался чем-то вроде прихода на бракосочетание между людьми, с которыми ты никогда не встречалась (включая в данном случае и моего спутника): комната, полная незнакомцев, оживленно обсуждающих вещи, которых ты не понимаешь и в которых не имеешь возможности принять участия.
Вечер тянулся бесконечно еще и потому, что за столом я случайно села рядом с чьей-то громогласной пьяной женой, пытавшейся сделать мне массаж головы во время церемонии награждения. Кроме того, на вечере играл оркестр, посвященный братству мужчин (хотя кто знает, может, подобная штука действительно существует).
Роберт повел меня танцевать и при этом делал странные телодвижения, напомнившие мне о фильме «Бриллианты вечны», где мужчине сунули за шиворот живого скорпиона. Правда, и я была не намного лучше. Понимая, что сопротивление бесполезно, как умела, подражала Траволте: подбоченилась, выбросила вперед другую руку, сильно огрев старичка, танцующего рядом, костяшками пальцев по затылку, после чего прошептала, что мне нужно в туалет, и поспешно покинула здание. Но перед этим успела увидеть Роберта, изображающего похотливого петушка, наскакивающего на чью-то громогласную пьяную жену. Я поклялась, что в будущем, каких бы жертв ни потребовал Бог Чисел, больше никогда не встречусь с мужчинами из сострадания.
Позвонил Гарри. Он заказал билеты на лондонский рейс.
Меня осаждал миллион эмоций, одна лучше другой. Вернувшись домой, я поняла, как люблю Лондон. И хотела, чтобы Гарри увидел родной город моими глазами. Увидел меня в этом городе. Ведь именно он причина моей радости: когда ты счастлива и влюблена, Лондон — чудесное место. Мой кокетливый настрой существовал не только для людей, которым я улыбалась на улицах. Я флиртовала и с самим городом. И город флиртовал со мной: от красных двухэтажных автобусов, белых бубликов на Бриклейн до «бобби» в синих мундирах. Эрос пронзил стрелой Пиккадилли-Серкус. Лондон словно подмигивал мне дерзко и радостно…
Господи, мне нужно немного успокоиться, иначе я в любую минуту способна запеть во весь голос! И вся улица присоединится ко мне, танцуя, как в сцене из «Мэри Поппинс», и распевая «Веселый праздник с Гарри».
И как же хорошо немного отдохнуть от постоянной переписки, звонков, болтовни по телефону… Хотя это стало важной частью нашей жизни, все же временами раздражало. Не только потому, что я при этом не видела лица Гарри, но и от осознания, что нас разделяет океан. Разница во времени означала, что кто-то из нас вечно засиживался до двух ночи или вставал в шесть утра.
Мне понравился наш сегодняшний разговорный марафон. Однако я чувствую себя виноватой, что ты опять сидишь допоздна. Следующий марафон — за мой счет: я встану пораньше (следует соблюдать справедливость).
Мы редко беседовали больше двух часов (после ужасного шока, вызванного первым телефонным счетом, постарались выбрать самые дешевые тарифы), поэтому постоянно недосыпали и тревожились, что вечно опаздываем на работу или на встречи с друзьями по вечерам.
Хорошо только одно: стресс и волнение действовали на меня благотворно, то есть я потихоньку худела. К тому времени как Гарри доберется в Лондон, меня можно будет считать клинически безумной, но по крайней мере буду хорошо выглядеть в шортах.
Аэропорт Хитроу, одиннадцать часов утра; я сижу в прокуренном мрачном кафе, ожидая, пока прилетит Гарри.
Правда, я почти не замечаю окружающего. В теле бушевало так много адреналина, что я боялась улететь в астрал. Пила травяной чай в надежде успокоить нервы, но и чай, и нервы вызывали поминутную потребность сбегать в туалет. Каждый раз, заскакивая туда, я беспокоилась, что пропущу момент, когда выйдет Гарри, а потом смотрелась в зеркало, видела, какой растерянной выгляжу, и снова начинала нервничать.
Но все мгновенно исчезло, как только он показался в дверях. Ни малейшей неловкости, никакого волнения. Одна только радость, оттого что он здесь.
Подумать только, какая несправедливость: после такого длительного полета он выглядит потрясающе, я же после короткой поездки похожа на чучело! Но, так или иначе, как всегда неотразимый, он прошел через барьер, безошибочно найдя самый короткий маршрут, широко улыбнулся, прошептал: «Привет, беби», — швырнул сумки на землю и крепко меня обнял.
Я уткнулась ему в шею и молча обняла в ответ. Я была так счастлива видеть его, что лишилась дара речи. Даже не смогла его поцеловать. Только стояла, прижавшись к нему, ероша его волосы, пытаясь осознать тот факт, что после переписки, телефонных звонков и ожидания он наконец-то здесь, в Лондоне.
Должно быть, мы выглядели как Пастер, рекламирующий «Любовников, воссоединившихся в аэропорту», но мне было все равно. Я не испытывала ничего, кроме облегчения. Все равно что поздно ночью вернуться из школьного похода, едва не падая от усталости, увидеть родителей, ожидающих прибытия автобуса, и понять, что в этом мире все хорошо.