Вокруг света за восемьдесят дней
Шрифт:
Паспарту, который с волнением следил за этими гимнастическими упражнениями, с живейшим интересом рассматривал опоздавшего, ибо узнал, что этот гражданин Юты удрал из дому после семейной сцены.
Когда мормон немного пришёл в себя, Паспарту как можно вежливее осведомился у него о количестве жён: судя по поспешному бегству джентльмена, честный малый предполагал, что у того их должно было быть по крайней мере двадцать.
– Одна, сударь! – воскликнул мормон, воздевая руки к небу. – Только одна, но и этого вполне достаточно!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ,
Покинув Большое Солёное озеро и станцию Огден, поезд в продолжение часа шёл в северном направлении до Вебер-ривер; он покрыл после отхода из Сан-Франциско уже около девятисот миль. Затем он вновь повернул к востоку и двинулся через сильно пересечённый горный Уосатчский массив. Сооружение участка пути между этими горами и Скалистыми горами в собственном смысле этого слова стоило американским инженерам наибольших трудностей. Именно на этом участке каждая миля железнодорожного пути обошлась правительству Соединённых Штатов в сорок восемь тысяч долларов, тогда как миля пути на равнине обходилась лишь в шестнадцать тысяч долларов; но, как уже было сказано, инженеры не боролись с природой – они старались перехитрить её, обходя все препятствия; так на протяжении всего пути меж океанами они прорыли только один туннель длиной в четырнадцать тысяч футов.
У Солёного озера железнодорожный путь достигал своей наивысшей точки. Оттуда он описывал сильно вытянутую кривую, спускавшуюся в долину Биттер-крик, чтобы затем подняться вновь до водораздела между Атлантическим и Тихим океанами. Речки в этом горном районе весьма многочисленны. Поезду приходилось пересекать мосты через Мадди, Грин-ривер и другие. По мере приближения к цели Паспарту становился всё более нетерпеливым. Фиксу также хотелось поскорее миновать этот трудный отрезок пути. Он боялся задержек, опасался несчастных случаев и больше, чем сам мистер Фогг, жаждал вступить на британскую территорию.
В десять часов вечера поезд ненадолго остановился на станции Форт-Бриджер и затем, пройдя ещё двадцать миль, вступил в штат Вайоминг – старинную Дакоту, – следуя всё время по долине реки Биттер, откуда вытекает часть вод, образующих бассейн реки Колорадо.
На другой день, 7 декабря, поезд сделал пятнадцатиминутную остановку на станции Грин-ривер. За ночь выпал обильный снег пополам с дождём, но он уже почти растаял и не мог помешать движению поезда. Всё же скверная погода очень беспокоила Паспарту, ибо снежные заносы могли поставить под угрозу все путешествие.
«И с чего это мистер Фогг вздумал путешествовать зимою! – размышлял Паспарту. – Не мог он разве дождаться лета, когда больше шансов на успех?»
Но в то время как честного малого беспокоило только состояние неба и понижение температуры, миссис Ауда испытывала живейшее беспокойство совсем по другому поводу.
Дело в том, что на станции Грин-ривер из вагонов вышло несколько пассажиров, которые прогуливались на платформе в ожидании отхода поезда. Среди них молодая женщина заметила и полковника Стэмпа В. Проктора, того самого американца, который столь грубо обошёлся с мистером Фоггом во время митинга в Сан-Франциско. Миссис Ауда не хотела быть узнанной и тотчас же отступила вглубь вагона.
Это обстоятельство сильно взволновало молодую женщину. Она успела привязаться к человеку, который, несмотря на своё бесстрастие, каждый день доказывал ей свою самую глубокую преданность. Несомненно, она сама ещё не понимала всей глубины чувства, зародившегося в ней к её спасителю, она называла это чувство благодарностью, но незаметно для неё оно превращалось в нечто большее. Поэтому сердце её сжалось, когда она узнала человека, у которого мистер Фогг рано или поздно хотел потребовать удовлетворения за его поведение. Очевидно, полковник Проктор попал в этот поезд совершенно случайно, но он находился в нём, и было необходимо любой ценой помешать Филеасу Фоггу встретиться со своим противником.
Когда поезд тронулся и мистер Фогг задремал, миссис Ауда, улучив момент, рассказала Фиксу и Паспарту о случившемся.
– Этот Проктор в нашем поезде! – воскликнул Фикс. – Ну что ж, не тревожьтесь, сударыня. Прежде чем иметь дело с господином… с мистером Фоггом, ему придётся иметь дело со мной! Мне кажется, он оскорбил сильнее всего именно меня!
– А кроме того, я сам займусь им, хоть он и полковник! – добавил Паспарту.
– Мистер Фикс, – возразила миссис Ауда, – мистер Фогг не позволит никому мстить за себя. По его собственным словам, он способен вернуться в Америку, чтобы отыскать оскорбителя. Если только он увидит полковника Проктора, мы не сможем предотвратить печальных последствий этой встречи. Остаётся следить за тем, чтобы они не столкнулись.
– Вы правы, сударыня, эта встреча может всё погубить, – согласился Фикс. – Победитель или побеждённый, мистер Фогг опоздает, и…
– И это будет на руку джентльменам из Реформ-клуба, – подхватил Паспарту. – Через четыре дня мы будем в Нью-Йорке! Если только эти четыре дня мистер Фогг не будет выходить из вагона, можно надеяться, что случай не сведёт, его с этим проклятым американцем, разрази его бог. Так что мы сумеем помешать…
На этом беседа прекратилась. Мистер Фогг проснулся и стал смотреть в окно, запорошённое снегом. Немного погодя Паспарту так тихо, что ни его господин, ни миссис Ауда не слышали, спросил сыщика:
– Вы вправду собираетесь за него драться?
– Я сделаю всё, чтобы доставить его живым в Европу! – тоном, выражающим твёрдую решимость, кратко ответил Фикс.
Паспарту почувствовал, как по телу у него пробежали мурашки, но его уверенность в честности его господина не поколебалась.
Однако каким образом можно было удержать мистера Фогга в купе и предотвратить его встречу с полковником Проктором? Конечно, это было не так уж трудно – наш джентльмен по природе был малоподвижен и нелюбопытен. К тому же сыщик нашёл хорошее средство: через несколько минут он обратился к Филеасу Фоггу и сказал:
– В поезде ужасно долго тянется время, сударь!
– Да, – ответил джентльмен, – но всё же оно движется.
– На пакетботах вы, кажется, обычно играли в вист? – продолжал Фикс.
– Да, – ответил Филеас Фогг, – но здесь это трудно осуществить. У меня нет ни карт, ни партнёров.
– О! Карты мы найдём без труда. В американских поездах продаётся всё что угодно. Что касается партнёров, то если миссис Ауда…
– Конечно! – живо отозвалась молодая женщина. – Я играю в вист. Ведь это входит в программу английского воспитания.