Вокзал Двух Алтарей
Шрифт:
Они пошли в душ вместе. Брант намыливался, прогоняя мышиный запах, демонстрируя Эльге свое тело, предлагая прикоснуться, оценить и изучить. Эльга позволила себе трогать всё и сразу, и это разожгло истинный огонь — не рваные языки лесного костра, а ровное сильное пламя плавильной печи. Этот огонь не грозил пожаром, ожогами. Он разгорался для того, чтобы из старого лома выплавилась новая жизнь.
Первый
Она ожидала, что бережное отношение долго не продлится, что головокружение прервет боль, потому что альфа не сможет сдержаться. Ошиблась — Брант отлично контролировал себя. Вторжение причинило ей определенное неудобство, но тело быстро привыкло, а разум затуманил жаркий шепот: «Впусти! Позволь! Моя. Только моя».
Эльга отвечала стонами, Брант — ускорением движения бедер и рыком. Они слились воедино, переживая короткий, самый яркий пик удовольствия, и дружно обмякли, обмениваясь поцелуями.
Брант не изменил себе — через пару минут начал тихо всхрапывать, не забывая, впрочем, обнимать Эльгу. Когда она шевельнулась, чтобы встать и пойти в ванную, объятие стало крепче, а ухо пощекотал вопрос:
— Не жалеешь?
— Нет. А ты?
— О другом жалею. Сегодня забыл шоколадку купить мелкому. Вылетело из головы.
Эльга потерлась носом о его лоб — морщинки не было и в помине, Брант выглядел счастливым.
— Я тебе завтра напомню, — пообещала она. — Встречу после работы и напомню про шоколадку.
— И послезавтра, — сонно поторговался Брант.
— И послезавтра.
— И после-после-после…
— Напомню.
Затрещали и погасли свечи. Брант удовлетворенно фыркнул, прижал Эльгу к себе, исключая возможность похода в ванную и крепко заснул — оставалось только надеяться, что ненадолго.
Эпилог
Он сначала почувствовал слежку, потом заметил отражение в витрине книжного магазина. Неспешно поднялся на мост. Подождал, пока Ильзе его догонит.
Замерли, рассматривая друг друга. Долго молчали. Двинулись
— Ты сюда надолго?
— Проездом, пересадку жду. Говорят, ты женился?
— Да.
— На калеке?
— Да. У Эльги врожденный вывих бедра.
Ильзе поморщилась — от свистка тепловоза уши закладывало. Брант вылавливал слова в мешанине привычных звуков: свист, лязг, гудение рельсов, стук колес, усиленные громкой связью голоса диспетчеров.
— Не скучаешь?
— Нет. Некогда скучать. Сначала дом строили. Не своими руками, а все равно мороки два вагона и маленькая тележка. Когда достраивали — у Айкена брат родился. Потом второй. Дни летят — не замечаешь. Утром на работу. С работы приходишь, а там двойка, няня уволилась, качели сломали, учитель вызывает в школу, а воспитатель в детский сад.
От знакомой улыбки закружилась голова — первая любовь… разве забудешь?
— О, как ты красиво рассказываешь! В гости позовешь? Чтобы я своими глазами полюбовалась?
Головокружение как рукой сняло. Брант ощетинился, предупредил:
— Если ты когда-нибудь войдешь в наш дом… если ты расстроишь Айкена или Эльгу, напугаешь детей… я полицию вызывать не буду. Собственными руками проблему решу. Поняла?
— Поняла, — усмехнулась Ильзе. — Бывай.
Разошлись как случайные прохожие. Брант спустился с моста, зашел в магазин, купил булку свежего хлеба и три шоколадки из серии «Лисьи сказки».
— Одинаковые? — спросила рыженькая продавщица.
— Одинаковые, ты же понимаешь, что с разными потом обиду не распутаешь.
— Что-нибудь еще?
— М-м-м… А дай-ка торт!
— Праздник решил устроить?
— Ага. У меня каждый день праздник. Надо об этом жене напомнить.
Дверь магазина закрылась с протяжным скрипом. Ветер донес стук колес — скорый поезд после остановки помчался к морю. Бранту показалось, что в переговоры диспетчеров вплелся вопрос: «Не-ску-ча-ешь?»
— Тут не заскучаешь, — пробормотал он.
…По улице, обгоняя друг друга и топча палисадники, бежали трое кремовых лисят.