Вол'джин: Тени Орды

Стэкпол Майкл А.

– Мастер Чэнь, мастер Чэнь, в реке монстр! Большой монстр! Он весь синий, у него красные волосы и страшные раны. Он на отмели. А еще у него клыки!

– Ли Ли, собери всех детей. Держи их как можно дальше от воды. Не следуй за мной.

Она уставилась на него.

– Но что, если...?

Если мне понадобится твоя помощь, я буду кричать. Иди же, скорее.
– Он оглянулся на сестер.
– Похоже, будет буря. Вам лучше переждать ее внутри. И заприте за собой двери.

На мгновение они вызывающе смотрели на него, но не проронили ни

слова. Он убежал, огибая сад, ориентируясь на деревянное ведро, оставленное Кенг-на. Отследить путь мальчишки по помятым сорнякам к берегу реки было не сложно, и когда Чэнь был на полпути к набережной, он заметил монстра.

И сразу узнал его. Тролль!

Кенг-на был прав. Раны тролля выглядели ужасными. Одежда, изорванная в лохмотья, была не в лучшем состоянии. Тролль вытягивал себя из реки когтистыми руками и клыками - всем, что он мог только зацепиться за глинистую отмель.

Чэнь присел на колени и развернул тролля на спину.

– Вол’джин!

Чэнь уставился на него и заметил порез на горле. Если бы не обрывистое дыхания через рану в его шее и продолжающее кровотечение, пандарен подумал бы, что его старый друг уже мертв. И тот все еще мог умереть.

Чэнь ухватился за руки Вол'джина и потянул его из реки. Это было не просто. Выше по побережью послышалось копошение, и затем появилась Ли Ли, схватившая Вол'джина за левое плечо и помогающая своему дяде.

Взгляды пандаренов пересеклись.

– Мне показалось, я услышала, что ты кричишь.

– Возможно, так оно и было.
– Чэнь согнулся к земле, затем взял тролля на руки.
– Мой друг Вол'джин сильно ранен. Возможно, отравлен. Я не знаю, что он делает здесь. Я не знаю, будет ли он жить.

– Так это Вол'джин из твоих историй.
– Ли Ли изумленно осмотрела искромсанное существо.
– И что ты собираешься делать?

– Сейчас - все, что только могу сделать для него.
– Чэнь повернулся к вершине Кунь-Лай и возведенному на ней монастырю Шадо-пан.
– Затем, пожалуй, я отведу его туда и удостоверюсь, есть ли у монахов комната для еще одного моего подкидыша.

Глава 2

Вол’джин, темный охотник племени Черного копья, не мог и вообразить себе большего кошмара. Он не мог пошевелиться. Ни единым мускулом, даже просто открыть глаза. Конечности словно одеревенели. Что бы их там ни держало, оно казалось не легче корабельного троса и попрочнее стальных цепей. Дышать было больно, да и давалось с трудом. Он бы уже и бросил попытки вздохнуть глубоко, если бы не боль и томительный страх перестать дышать вообще. И покуда он мог этого страшиться, он был жив.

Но буду ли?

Пока что, сын мой, пока что.

Вол’джин тут же узнал голос отца, хотя и понимал, что на самом деле слышать его не может. Он попытался повернуть голову на звук, или, по крайней мере, откуда, казалось, он шел. Он не смог, но его сознание изменилось. Он увидел отца, Сен’джина, не делая ни шага идущего рядом с ним. Оба шли, а Вол’джин не знал ни куда, ни как.

Раз я не мертв, то должен быть жив.

С

другой стороны, слева от него, послышался голос, сильный и низкий.

Это решение пока что взвешивается, Вол’джин.

Тролль медленно оглянулся сознанием навстречу голосу. По большому счету, в общем-то, тролль, грозное лицо которого, похожее для Вол’джина на маску руш’ка, рассматривало его безжалостными глазами. Бвонсамди, лоа, служивший троллям в качестве стража мертвых, медленно покачал головой.

На что ты мне сдался, Вол’джин? Твои Черные копья не приносят мне должных жертв, хоть я и помог освободить от Залазана твой дом. А теперь ты цепляешься за жизнь, хотя должен отдаться во власть мне. Плохо ли я обходился с тобой? Не достоин ли я твоего поклонения?

Вол’джин отчаянно хотел, чтобы его руки могли сжаться в кулак, но они все так же слабо и безвольно висели словно мертвые.

Остались дела, и я должен их завершить.

Лоа засмеялся, и смех словно плетью хлестал по душе Вол’джина.

Только послушай своего сына, Сен’джин. Скажи я ему, что пришло его время, так он бы ответил, что у него есть дела поважнее. Как ты умудрился воспитать такого непокорного сына?

Смех Сен’джина, словно прохладная дымка, обволок измученное тело Вол’джина.

Я учил его тому, что лоа уважают силу. Ты жаловался, что не приносят приличных жертв. Теперь жалуешься, что ему нужно больше времени для еще более великих жертв. Я так уж утомляю тебя, что мой сын должен развлекать тебя?

Думаешь, Сен’джин, что он цепляется за жизнь, чтобы служить мне?

Вол’джин мог чувствовать улыбку отца.

У моего сына может быть много на то причин, Бвонсамди; но тебе должно быть вполне достаточно и той, что касается служения тебе.

Ты будешь указывать мне, Сен’джин?

Я лишь напоминаю, великий дух, о наказах поклонения тебе, которым когда-то давно ты же и учил нас.

Еще один смех, отдаленных смех, нежно прошел сквозь Вол’джина. Очередной лоа. Высокие пронзительные нотки и низкий рокот – Хир’ика и Ширваллу разговор забавлял. Вол’джин бы тоже позабавился, если бы не знал, что поплатится за подобную фривольность.

Из глотки Бвонсамди вырвался рык.

Будь тебя так просто сломить, Вол’джин, я бы давно отвернулся от тебя. Ты не мой отрок, нет. Но, темный охотник, знай: твоя предстоящая битва будет куда страшнее, чем все, с чем тебе приходилось сталкиваться. Ты пожалеешь, что не отдался мне сейчас, а тяжесть цены твоей победы разотрет тебя в пыль.

В миг Бвонсамди испарился. Вол’джин искал дух отца. Он был поблизости, хоть и исчезал.

Вновь теряю тебя, отец?

Ты не можешь потерять меня, Вол’джин, ибо я часть тебя. И покуда ты тот, кто ты есть, я буду с тобой. Вол’джин снова ощутил отеческую улыбку.

И отец, который горд сыном так же сильно как я, никогда этого сына не оставит.

Глубокие слова отца успокоили Вол’джина, и тот больше не боялся за свою жизнь. Он будет жить. Он будет все той же гордостью своего отца.