Волчата
Шрифт:
"Если сейчас влетим в колдобину, то конец", - думал он, невольно вжимаясь в кресло комфортабельного автомобиля. Судя по лицам, об этом думали все в машине, кроме Рыди. Его странный профиль с мощной челюстью и смешным сломанным носом словно окаменел, Рыдя как будто сросся с машиной. Полчаса прошло в этой безумной гонке и, наконец, вдали замаячили чьи-то габаритные огни. Рыдя сбавил скорость, но выключил фары и габаритные огни. Как он мог вести машину в такой темноте, не понимал никто. Луну окончательно прикрыли плотные облака, дождь из мелкого превратился в обложной, но еще через десять минут Рыдя радостно засмеялся. Лампочка над буфером машины высвечивала знакомые цифры: 686 АО.
– Он, родимый!
Шпак вытащил было пистолет, но Рыдя коротко приказал:
– Убери, никуда он от нас теперь не денется.
Баллон, вырвавшийся из города только с одной мыслью, бежать как можно дальше и быстрее, к этому времени уже пришел в себя и начал раздумывать о том, что же ему теперь делать? Первоначальную мысль о том, чтобы ехать до самой Москвы в "восьмерке" Глеба пришлось оставить. На нее у Баллона никаких прав. Он сгорит на первом же посту ГАИ. Андрею до смерти не хотелось расставаться с машиной, но судьба друга, разменявшего жизнь на пригоршню баксов, никак его не прельщала.
Поразмыслив, он решил заехать в соседний городок и, оставив там "восьмерку", пересесть на поезд. Сверившись с атласом шоссейных дорог, Баллон свернул на первом же перекрестке. Сделал он это настолько удачно, что Рыдя потерял его из виду. Просто дорога вела в гору, а на спуске ее окружал лес. Только минут через десять Рыдя понял, что преследует воздух. Он выругался, остановил машину и, повернувшись назад, обратился к Пахому:
– Ну-ка, передай мне дорожный атлас.
Найдя нужный ему район, Рыдя быстро разобрался, что направиться "волчонок" мог только налево, к небольшому городку на берегу Волги.
– Так это тупик, отсюда он может уйти только проселками или по железке, - убеждал его Шпак.
– А по Волге?
– подал было голос Пахом, но Рыдя глянул на него и буркнул:
– Закрой пасть, а то воняет.
Развернув машину, он на предельной скорости помчался обратно, только проворчал еще:
– Хреново будет, если у него там окажется какой-нибудь дядюшка. Ну ничего, найдем.
Ворвавшись в город, они колесили по его ночным улицам и площадям. Еще меньше, чем Волжск, он мало отличался от десятков и сотен таких же городков, все те же этапы большого пути: бараки тридцатых годов, пятиэтажки-хрущевки эры развитого социализма, строящиеся хоромины новых властителей города. Чисто случайно они выбрались на привокзальную площадь и тут увидели скромно стоящую в сторонке красную "восьмерку". Кроме нее на площади находились еще пара "жигулей", чьи водители поджидали пассажиров с очередного московского поезда.
Остановившись рядом с "восьмеркой" и убедившись, что номер у нее тот самый - навеки въевшийся в память 686 АО, - Рыдя вылез из машины, нащупал в кармане рукоять пистолета, подошел вплотную и заглянул в салон. Убедившись, что там никого нет, он мотнул головой и окликнул оживленно беседующих шоферов легковушек.
– Эй, мужики, в где водила этой "восьмерки"?
– В вокзал пошел, - махнул рукой один из них и продолжил прерванную беседу.
Рыдя вернулся к своей машине и, открыв дверцу, обратился к Пахому:
– Ты со мной, - а потом обернулся к Шпаку: - Садись за руль, если что, сразу подгоняй к выходу.
Баллон, войдя в зал ожидания, долго изучал расписание поездов. Его планы колебались между двумя крайностями: ехать на юг, в Сочи, и там хорошо отдохнуть от всей этой круговерти или наоборот - направиться в Москву. Ему, как до этого и Глебу, казалось, что в громадном городе он сумеет затеряться, укрыться и от милиции, и от длинных рук Нечая.
Первым, буквально через считанные минуты, должен был подойти поезд на юг. Если бы Баллон решился на этот вариант, то Рыдя бы его не застал. Но парень вспомнил, что там сейчас уже не сезон, и окончательно решил податься в первопрестольную.
– Скажите, когда первый поезд на Москву?
– обратился он к сонной кассирше.
– Через полчаса, - усталым голосом ответила она. Шел третий час ночи, самое мерзкое время для ночной смены.
– Дайте один билет до столицы, - попросил Баллон.
– Купе, плацкарт?
– А СВ есть?
– вдруг решился Баллон.
Кассирша удивленно взглянула на его лицо, пробежалась пальцем по клавиатуре компьютера и ответила:
– Да, есть одно место. Берете?
– Конечно.
Получив билет, Баллон отошел в сторону, уселся в кресло и глянул на часы. До поезда оставалось двадцать минут. Он оглядел зал. В углу трое таджиков горячо переговаривались на своем курлыкающем языке, около их ног стояло несколько пустых клетчатых сумок.
"Черные явно едут туда же, куда и я, - ухмыльнулся про себя Баллон. Попутчики".
В том же ряду, рядом с ними сидела пожилая пара. Судя по заплаканному лицу женщины и удрученному виду старика, они собирались куда-то на похороны. Сбоку, укрывшись за колонной, какой-то бомж расположился, как у себя в спальне, просунув ноги под трубчатые подлокотники старых, еще из гнутой фанеры диванов. А в ряду напротив Баллона, чуть в стороне, молодой парень, позевывая, коротал время с очередным детективом в кроваво-красочной обложке.
Все было тихо, спокойно, и от этого скромного вокзального уюта и тепла, а больше всего от ощущения, что все наконец закончилось, Баллон постепенно расслабился. Расстегнув куртку и ослабив узел шарфа, он откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Рука его лежала на сумке, и даже сквозь плотную ткань Андрей чувствовал ребристые прямоугольники денежных пачек.
"Как хорошо, - подумал он, - один, живой, с деньгами. И все еще впереди!"
Мысли его постепенно оторвались от земли. Сто двадцать тысяч баксов! Он крутил эту цифру и так и этак, изнутри поднималась волна восторга, распирающая душу Баллона. Он начал пересчитывать, сколько это будет в наших "деревянных", и сумма оказалась абсолютно фантастической.
"Теперь это надо куда-то хорошо вложить. То, о чем мечтал Глеб: разные там острова, Гавайи, Курилы, Канары, все это ерунда. Хотя Курилы, это, кажется, где-то у нас. Баксы они растают как снег весной, а вот крутануть их в каком-нибудь банке на максимальном проценте, это да! Или войти в долю какой-нибудь солидной фирме, лучше торгующей нефтью. Накупить акций, а за пару лет набежит такая сумма, что я на эти сраные Гавайи буду ездить как в деревню на картошку".
Сравнение ему понравилось. Он закурил и, ухмыльнувшись, вспомнил бескрайние картофельные поля, жару и заливающий глаза соленый пот. Теперь этого ничего не будет, и слава Богу.