Волчата
Шрифт:
– Ну смотри, как хочешь, - и Баллон развернул машину назад.
Все время за короткую поездку до дома Москвиных Баллон искоса поглядывал на лицо друга. Тому было явно плохо, на лбу крупными каплями выступил пот, чувствовалось, что Глеб с трудом удерживается от стонов. Когда "восьмерка" встала у подъезда, и Глеб нетвердой походкой, без привычного подпрыгивающего шага направился к дверям, Баллон подумал: "Надо от него избавиться. Рана, видно, тяжелая, так просто не заживет. С этим, как его, Понькой, столько промучались, и все без толку. Теперь с Глебом будет такая же морока. Где его в
Вытащив из бокового кармана пистолет, Баллон снял его с предохранителя и передернул затвор. Он не успел положить его обратно в карман и эта случайность спасла ему жизнь. Выросший словно из-под земли здоровущий парень рванул на себя дверцу машины, направил на Баллона пистолет, но тот успел нажать на спуск первым. Боевика словно ударом кувалды отшвырнуло на асфальт, он упал и, перекатившись лицом вниз, забился в мучительной агонии.
Баллон глянул вверх. В слабо освещенных подъездных окошечках на лестничных клетках метались какие-то тени, и Андрей не раздумывая захлопнул дверцу и включил заднюю скорость, с натужным воем выдирая "восьмерку" из ловушки.
Он не ошибся, Глеб умер примерно в это время, и он бы ничем не смог помочь другу.
Рыдя успел выкурить лишь пару сигарет, как к подъезду дома подъехала красная "восьмерка". Пахом, сидевший рядом с ним на корточках, глянул вниз и уверенно заявил:
– Тачка Глеба. А вот и он сам.
Рыдя и еще один боевик по кличке Шпак переглянулись и поднялись во весь рост.
– Я его сам возьму, - заявил Рыдя.
– Ты только смотри, чтобы никто из родичей на площадку не выскочил. Понял?
Шпак кивнул головой, выплюнул жвачку и замер, прислушиваясь к тяжелым шагам, доносящимся снизу. В руке он держал обычное оружие нечаевских боевиков - "скорпион".
Глеб подошел к двери, хотел по привычке достать ключ, но, вспомнив, что он лежит в левом кармане на груди, нажал на кнопку звонка. Мать, видевшая с кухни приезд сына, начала было открывать заранее замки, но звонок, слабо звякнув, смолк, а за дверью послышался непонятный шум. Приникнув к дверному глазку, она увидела на лестничной площадке какую-то темную, ворочающуюся массу и узнала сына по кожаной куртке.
Глеб не успел убрать руку со звонка, когда Рыдя, стремительно и бесшумно сбежавший вниз по лестнице, перехватил правой рукой его горло. Главарю "волчат" надо было бы вытащить из бокового кармана пистолет и всадить пулю в живот противника, но он инстинктивно уцепился за жесткие руки, лишающие его кислорода и уже не мог думать ни о чем, только бы разжать эти удушающие тиски.
– Володя, там Глеба бьют!
– закричала мать в сторону спальни. Отец прибежал быстро, в одних трусах, с всклокоченными волосами. Он только лег в постель и еще не успел уснуть. Отшвырнув жену в сторону, он в пару секунд открыл все три замка и рванул дверь на себя. Она было подалась, но тут же захлопнулась, словно какой-то шутник поставил на нее снаружи тугую пружину. Это Шпак, выполняя указания шефа, держал дверь за ручку не давая ей открыться. Владимир Москвин сначала не поверил своим глазам, потом снова дернул ручку на себя, но бесполезно.
Глеб сопротивлялся отчаянно. Рыдя, наделенный от природы недюжинной силой, никак не ожидал, что ему будет так трудно справиться с этим парнем. Глеб был хоть и худой, но жилистый, еще до армии начал качаться, и лишь рана на плече подорвала его силы, хотя некоторое время он терпел эту боль, только стонал сквозь зубы. Два тела, сплетенных в один клубок, мотались по лестничной площадке, оглашая подъезд стоном и грохотом.
К этому времени мать Глеба, не отрывающаяся от дверного глазка, поняла, что происходит за дверью.
– Володя, они его убивают!
– истерично закричала она, сразу брызнув слезами, и Москвин, бросив дверь, убежал обратно в комнату. Вскоре он вернулся в прихожую с охотничьим ружьем, двустволкой, на ходу трясущимися пальцами вставляя в стволы патроны. Сначала он направил оружие на дверь, но потом рассудил, что так случайно может попасть в сына, и, опустив ствол, пальнул в самый порожек.
Шпак с матом отскочил от двери и, увернувшись от очередного броска слившихся в одно целое Рыди и его жертвы, полоснул короткой очередью по двери квартиры. Старший Москвин, как раз взявшийся за ручку, получил пулю точно в сердце и грузно завалился назад и на бок, рядом с ним опустилась его жена, заработав пулю в левую руку.
И только теперь, после смерти отца, Рыдя наконец справился с сыном. Глеб захрипел, боль в руке и удушье стали нестерпимыми, лицо побагровело, он пытался закричать, но ему не удалось даже вздохнуть. Руки, пытавшиеся отдалить неминуемую смерть, разжались, изо рта вывалился длинный, дрожащий язык, тело обмякло.
– Вниз!
– прохрипел Рыдя.
– Быстро.
27.
У подъезда уже ждала машина. Возиться с телом убитого Баллоном боевика Рыдя не стал, только показал пальцем Шпаку на пистолет, и тот забрал оружие. Плюхнувшись на сиденье рядом с водителем, Рыдя махнул рукой вперед и лишь потом, чуть отдышавшись прохрипел:
– Куда он уехал?
– Налево, на выезд из города.
Выехав на центральную улицу, они увидели только удаляющиеся за поворотом габаритные огни. И не было никакой уверенности, что это именно та, нужная им машина. Рыдя выругался, включил стоящую в его машине портативную рацию, настроенную на милицейскую волну и, чуть отдышавшись, спросил:
– Третий пост, кто на дежурстве?
– Сержант Малыхин, - бодро отозвался гаишник, а потом спросил: - Кто спрашивает?
– Начальство надо узнавать по голосу, - сгустив голос отозвался Рыдя.
– Мимо тебя сейчас красная "восьмерка" не проезжала, 686 АО?
– Красная "восьмерка"?
– с недоумением переспросил милиционер, а потом возбужденно закричал: - Только что проехала мимо поста! Задержать?
– Не надо, сынок, спасибо за службу, - похвалил Рыдя.
В эфир тут же вылез центральный пост ГАИ:
– Третий пост, что за разговоры...
Рыдя не стал слушать словесную перепалку ментов, отключил рацию и, вытащив сигарету, закурил.
– Молодой еще видно, пацан, - добродушно заключил он.
Когда БМВ миновал пост ГАИ Рыдя пересел на место шофера и начал выжимать из машины все, на что та была способна. Шоссе, политое мелким дождем, чуть блестело, но машина летела с такой скоростью, что Шпак боялся смотреть вперед.