Волчье отродье
Шрифт:
— Врачей сожрут? — Игорь хмыкнул.
— Нет, вызвать надо. «Скорую».
— Давай! Вот дойдем до метро и вызовем.
Сумерки окончательно сгустились, и деревья мрачными тенями вздымались по обе стороны дороги. Лунный свет, пробивающийся сквозь ветви, рисовал на асфальте таинственный узор. В кустах вновь что-то зашуршало. Паша вздрогнул.
— Ты что?
Лицо Игоря казалось бледным пятном с темными провалами глаз.
— Ты слышал? Вон там, смотри…
— Нет там ничего! Глюки у тебя. Перетрусил у оврага, вот и мерещится. Заткнись и пошли.
Пашке не понравился
Они быстро, почти бегом, бросились в нужную сторону. Луна то показывалась, то скрывалась за стволами деревьев. Пашка старался не обращать внимания на шорохи, но чем дальше, тем больше в нем крепла уверенность — их преследовало какое-то существо. Оно двигалось параллельно дорожке очень тихо, но все же не бесшумно. И Игорь тоже его слышал.
Но вот наконец впереди замерцал оранжевый свет уличных фонарей. До ребят донесся шум проезжающих автомобилей. Пашке он показался райской музыкой.
— Дошли! — В голосе Игоря звучало неподдельное облегчение.
— Теперь надо в мили… — Пашка осекся.
Позади раздалось негромкое рычание.
Ребята обернулись. На дорожке замерла огромная темная тень. Янтарные глаза вожака горели яростным огнем. Тень чуть шевельнулась и как бы укоротилась — вожак явно готовился к прыжку.
— Вот черт! — вскрикнул Игорь, и тут существо бросилось на них.
Игорь успел вскинуть руку, пытаясь защитить горло, но вожак обрушился на него всем весом и сбил с ног. В лунном свете блеснули клыки, и мальчик пронзительно закричал.
Всего этого Пашка уже не видел. Когда вожак прыгнул, пацан повернулся и побежал, не разбирая дороги. Ветки хлестали его по лицу. Игорь затих, а затем сзади послышалось шуршание листьев. Пашка не оборачивался, но и так знал — существо настигает его огромными мягкими прыжками.
Что-то больно ударило по голени, и земля внезапно рванулась навстречу. Пашка споткнулся о корягу и рухнул, зарывшись лицом в опавшие листья. Нога онемела. Запах осенней гнили внезапно смешался с густым запахом псины. Над ухом раздалось глухое рычание. Пашка замер. Перед глазами неожиданно возник мертвец из оврага, лежащий лицом вниз, вот так же уткнувшись в листву.
«Совсем как я», — пронеслась в голове лихорадочная мысль.
Тут левое бедро Пашки взорвалось дикой болью, и он провалился в темноту.
— Пашка! Па-а-ашка! — кричали где-то совсем близко. Голос казался очень знакомым, но каким-то странным, захлебывающимся. Кто бы это мог быть?
Игорь… Но Игорь не мог его звать. С Игорем случилось что-то плохое. Очень плохое. И с ним самим тоже.
Осознание всего произошедшего этим вечером окатило Пашку ледяной волной. Он вспомнил овраг, шорохи в кустах, вспомнил, как убегал, упал, а дальше…
Дальше была боль.
Словно разбуженная воспоминанием, боль запульсировала в левой ноге. Ныла ушибленная голень, но куда сильнее болела верхняя часть бедра, в которую — он был в этом совершенно уверен — вонзились зубы его преследователя.
Пашка открыл глаза. Он все так же лежал на животе, уткнувшись носом в ворох листьев. Где-то далеко впереди сквозь заросли просвечивали огни фонарей. Оттуда доносился едва уловимый, но такой привычный шум большого города.
Он приподнялся на локтях и оглянулся. Больше всего мальчишка боялся увидеть желтоватое мерцание глаз своего преследователя. Но тот исчез, словно сквозь землю провалился.
— Пашка! Ты жив? — До него вновь донесся голос Игоря, а вслед за тем неподалеку зашуршали листья и затрещали ветки кустов. Пашка всмотрелся туда, откуда донеслись звуки, и различил в лунном свете двигающийся силуэт.
— Пашка! Ну где же ты?! — Кажется, Игорь едва не плакал.
— Здесь я! — Пашка хотел крикнуть, но ответ прозвучал тихо и хрипло. Однако Игорь, похоже, услышал, потому что стал пробираться в его сторону.
— Ты цел?!
— Не знаю. — Пашка осторожно перекатился на правый бок и провел рукой по бедру, пытаясь понять, насколько серьезно пострадал. Воображение рисовало ему ужасные рваные раны, клочья мяса, торчащие осколки костей…
Джинсы на ощупь были неприятно липкими и мокрыми, но нога, как ни странно, казалась целой, хотя прикосновение к ней вызывало боль. Пашка нащупал край прорехи в штанине и не рискнул щупать дальше.
— У меня нога вроде поранена.
Игорь подошел к нему и опустился на корточки рядом.
— Ни хрена себе! Да у тебя вся штанина в крови! Болит?
— Терпимо.
— А меня она за руку хватанула. Вот здесь. Видишь? — Игорь осторожно вытянул вперед руку, но Пашка ничего не разглядел, кроме того, что рукав куртки заляпан темными пятнами. Он кивнул. — Больно, правда, не очень, но кровь сильно льется. Я чувствую. Надо нам с тобой в больницу, а то истечем кровью, и конец. Ты идти сможешь?
— Попробую.
Пашка осторожно попробовал встать, опираясь только на здоровую ногу. Это удалось ему лишь отчасти. Бедро вновь полыхнуло острой болью, и мальчик вынужден был схватиться за плечо приятеля, чтобы не упасть. Но нога держала, хотя и болела при каждом движении.
— Вроде могу, — неуверенно сообщил Пашка.
— Тогда пошли. Слушай, а куда она делась?
— Кто?
— Собака. Она на меня прыгнула, я даже испугаться не успел. Тяжелая такая, ударила меня лапами, я и упал. И в руку как вцепится. Ну все, думаю, сейчас откусит. А она отпустила и за тобой побежала. Я только потом испугался. Думал, она тебя загрызла, как того…
— А я думал — тебя.
Неожиданно Пашке стало невыносимо стыдно. Игорь искал его, хотя мог бы просто убраться подальше. А он, Пашка, струсил. И неважно, что Игорь вовсе не был его другом. Он бросил человека в беде и попробовал убежать. Было бы только справедливо, если бы ужасная собака загрызла его после такого поступка. Почему же она все-таки этого не сделала?
Ребята, не сговариваясь, шли в сторону шоссе. Пашка еле ковылял, стараясь не наступать на левую ногу и опираясь на плечо Игоря. Он чувствовал, как по бедру медленно ползут струйки крови, пропитывая штанину до самых ботинок. Все сильнее кружилась голова.