Волчьи пляски
Шрифт:
– Понимаю. Но, какие же принципы были у Вязеля?
– В том то и дело, – сказал Лихой, – Вязель переступил через них ради собственной выгоды. Он только не учел, что будет иметь дело с таким как ты.
– Разве ты не будешь защищать позицию своего человека? – Михаил внимательно посмотрел в стальные глаза собеседника, однако замешательства в них не заметил.
Они были бесстрастны.
– Нет, – отрезал Вася, – С самого начала я просек суть истории, и поддержки Вязелю не дам.
– Почему ты тогда здесь?
– Не догадался? На тебя посмотреть, Боксер. Редкий ты
– Зачем? – не понял Багин.
– В нашей среде судят о характере человека по кличке.
– А-а-а. – протянул Михаил, – Ну Боксер, так Боксер.
На самом деле, о чем он не хотел признаваться самому себе, слова этого постороннего человека оказались ему по душе.
– А еще пришел я к тебе извиниться за беспредел. Не тебе это надо. Ты себя мужиком показал. Это надо мне.
Багин промолчал.
– Ну, бывай, – вдруг заторопился Лихой, – Пора. Не стану я вмешиваться в твою жизнь, дружбан, хотя и не нравится мне, как ты ее хоронишь. Не буду. Однако скажу, что был бы рад, если ты одумаешься и захочешь вылезти из дерьма, в которое сам себя опустил. А там, если понадобится моя помощь, не откажу. Такого человека и при себе не грех держать…
– Спасибо, – с натужной безмятежностью отозвался Багин, – Но лучше уж я сам.
– Не неволю, – согласился Вася, – Но хочу, чтобы ты знал на будущее. Если какая-нибудь птица в задницу клюнет, обращайся.
– Договорились, – улыбнулся Михаил вслед и долго еще смотрел потом в закрытую дверь, словно ждал кого-то еще.
Так вот и появились в жизни Багина силы, заставившие его пойти на коренные перемены в своей судьбе. Без колебаний и сомнений, с мужеством истового спортсмена, он раз и навсегда убил в себе тягу к спиртному. Прекратил употреблять его в любом виде. Образовавшуюся брешь во времяпрепровождении заполнил литературой и физическими упражнениями. Прошло какое-то время, и Михаил неожиданно поймал себя на мысли, что начал меняться к лучшему. Заметно окреп, стал выносливее, в конце концов, повеселел. Это помогло почувствовать удовольствие в обыкновенном человеческом бытие.
«Все прекрасное так просто.
Теперь ему не составило особого труда заработать и скопить сумму денег, необходимую для оплаты обучения в автошколе, что он и сделал, получив через некоторое время водительские права и обретя серьезную и денежную работу водителя большегрузных автомобилей.
С тех самых пор и появилась в жизни Михаила Багина нескончаемая лента дальней дороги, летящая зелень всевозможной растительности по обеим сторонам шоссе, да ощущение полета от быстрой езды, доставляющее ему почти телесное удовольствие. Жизнь вновь расцвела и приобрела давно утерянную привлекательность, даря новые радужные надежды. Или это только казалось? Теперь он боялся рассуждать, по инерции продолжая ожидать какого-либо подвоха от судьбы.
Глава 12.
Омск. Маргарита Корнеева. Приблизительно 8:00 утра 5 августа 1996 года.
Судя по превосходному настроению и самочувствию, посетивших ее сразу по пробуждению, выспалась Рита по-настоящему. Да и проснулась самостоятельно, без помощи портативного будильника. Может поэтому, разглядев, что стрелки на циферблате наручных часов показывают без малого восемь утра, девушка прямо-таки подскочила с кровати, охваченная жаждой выплеснуть накопленную за ночь энергию.
В этом желании Корнеева себе не отказала, с ходу принявшись «разгонять» мышцы тела давно и надежно освоенным гимнастическим комплексом. Половицы старого пола тонко заскрипели под ногами, однако, даже это надоедливое звуковое сопровождение не смогло вывести ее из радушного состояния. Она любила бодрость утра, когда в каждой жилке молодого тела ключом бьет энергия.
– Э-э-эх! – сделала Рита последний мах ногой и едва не задела оконные шторы, которые тщательно задернула с прошлого вечера.
Недостаток освещения ей не мешал нисколько, однако, восстановив равномерность дыхания, она подошла к окну и развела шторины по сторонам, открывая пространство для солнечных лучей. Так лучше. Затем Корнеева выглянула через стекло в пустоту двора с целью изучить его особенности.
В общем, двор как двор. Без изысков. Ни тебе детской площадки, ни добротных скамеек для стариков, которых, наверняка, полно среди здешних обитателей. Вместо внутреннего интерьера, сопутствующего обычным местам подобного типа, слабое подобие детской песочницы, развалины детских же качелей, оборванных варварским образом, да импровизированные места для сидения в виде неровных стопок старого осыпающегося кирпича, накрытых кусками фанеры.
«Что ж, наверное, здесь так принято. Дети растут как сорная трава на пустыре, а взрослые… Взрослые, кажется, не просыхают с самого утра, – сделала первые выводы девушка, углядев в центре дворовой «композиции», густо заросшей неухоженной зеленью, пару субъектов, лениво потягивающих нечто алкогольное из ярких пластиковых бутылок, – Какие-нибудь местные «бухари»
Однако, присмотревшись внимательнее, Корнеева несколько изменила свое мнение. При дальнейшем рассмотрении субъекты ей пропойцами уже не показались. Это были крепкие парни такого спортивного телосложения, которое обычно природой не дается. Явно выходцы из какой-нибудь местной «качалки». Оба, словно под копирку, в похожих спортивных штанах широкого кроя и совершенно не сочетающихся с ними кожаных пиджаках, накинутых поверх футболок крикливых расцветок.
«Н-да, – крутанула головой девушка, – Просто паноптикум. В Москве такого уже не увидишь.
Впрочем, ребята, коли судить по их поведению и физиономиям, клоунами себя совсем не чувствовали. Возможно даже, что такой стиль одежды здесь был вполне допустим и нормален. По крайней мере, парни вели себя довольно развязано и уверенно. Настолько, что отшили местного пьянчужку, морщинистого мужичонку-оборвыша, робко попытавшегося, было, присоединиться к их компании.
– Странная парочка, – вырвалось у Риты, интуитивно почувствовавшей подвох, хотя и не совсем понявшей, где он конкретно заключен, – Интересно, по чью же душу?