Волчьи ягоды
Шрифт:
— Да нет, у меня есть деньги.
— Ты идиот? — улыбнулась Карина. — Юмора не понимаешь? Или ты реально думаешь, что я проститутка?
— Я так думаю? — удивился Антон.
— А разве нет? Что ты подумал обо мне там, в ресторане. Братва, девочки, пьянки, гулянки… Пьяная девочка подкатилась к тебе, да?
— Ну, не пьяная.
— И здесь к этой девочке ходят всякие, да?
— Ну да, видел двоих…
— Даже двоих? А их тут больше было. Шах был. Косолап был. Знаешь, кто это такие? — Карина
— Зачем это мне знать? Я же «ботаник», — усмехнулся он. Но руку ее со своего плеча не снял.
— Да нет, не «ботаник» ты. Просто ботва. Есть братва, а есть ботва… В институте вас такому не учат?
— Нет, не учат.
— Ничего, жизнь научит…
— Ну да, жизнь — самый лучший учитель, — кивнул он. — С этим не поспоришь.
— Ты — ботва, я — братва. За это и выпьем.
— Ты — братва?
— Поселок у нас на две половины разбит. Шах держит одну половину, Косолап другую. А я держу их обоих.
— В смысле, держишь?
— Сегодня блатные на них наехали. Куда они пошли? Ко мне. Сначала один пришел поплакаться, потом другой…
— Блатные наехали?
— Тебе это знать необязательно, — осеклась Карина. — Тебя это не касается.
— Хочешь сказать, что братва обращается к тебе за советом?
— И за советом, и за ценными указаниями. Они мне подчиняются, — слегка преувеличила Карина.
— Если так, то ты самая крутая в поселке, — с сомнением посмотрел на нее Антон.
— Первый парень на деревне…
— Но ты же не парень.
— Ну почему же? Когда на пустырях махалась, парнем была. И когда таксистов строила…Ты помнишь урода, который на меня на станции наехал? Избила я его потом, очень сильно избила. А таксисты нам теперь платят. И таксисты, и торгаши на барахолке, и с «видюшников» копейка капает… Вот и скажи мне, кто я — баба или мужик?
— Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик, — сдавленно улыбнулся Антон.
— Вот-вот…
— Я даже не знаю, как мне быть, — озадачился он. — Если ты мужик, то я кто?
— Не забивайся. — Карина сама придумала эту игру, и раз уж Антон ее поддержал, то в самый раз распускать паруса. — Ты очень классный парень. И ты мне нравишься… Я еще никогда никого не добивалась сама. Всегда добивались меня. Не веришь?
— Верю, — не задумываясь, ответил он. — Ты красивая. Такие женщины нравятся мужчинам. Думаешь, почему я тогда, на станции, вступился за тебя?
— Э-э, ну да, ты вступился… А я послала тебя далеко-далеко. Невежливо… Извини.
— За что? За то, что послала?
— Да нет, за то, что веду себя как дура… Просто ты нравишься мне. Очень нравишься…
— Ты правда ведешь себя глупо, — совсем не оскорбительно улыбнулся Антон. — Но мне нравится,
Карина не смогла его оттолкнуть. Голова вдруг пошла кругом, как будто через этот поцелуй в кровь впитался сразу литр вина. Руки и ноги приятно онемели, нервы томительно завибрировали, низ живота налился волнительной тяжестью. Где-то внутри образовался горячий вакуум, который заполнить мог только Антон…
А он не торопился, распаляя в ней страсть. Руки у него ласковые, нежные и вместе с тем сильные, уверенные. Она готова была умереть в жарких объятиях Антона, если он вдруг остановится. Но он не останавливался. В момент кульминации из груди ее вырвался громкий протяжный стон. И плевать, если его услышит вся улица. Это совсем не стыдно — принимать в себя желанного мужчину. Единственного желанного мужчину. Другого больше не будет, Карина точно знала это…
Глава 9
Когда они сидели на кухне — Антон вдруг захотел есть, сам себе сделал омлет и сейчас с аппетитом уминал его, — Карина, с нежностью глядя на него, неожиданно произнесла:
— Зря ты это сделал.
— Что сделал? — не понял он.
— Совратил меня… Теперь ты обязан на мне жениться.
— Это интересно, — иронично усмехнулся Антон.
— Ты можешь бросить свою Аньку. Но меня бросить не можешь.
— Почему?
— Потому что я тебя убью.
— Ты это серьезно?
— Серьезней не бывает. Я тебя люблю. И требую к себе того же.
— Требуешь?
— Требую.
— Мужчину нельзя удержать силой, — покачал он головой.
— Можно. Если очень любишь, то можно… А ты что, собираешься от меня удрать?
— Ты же мафия, ты же из-под земли достанешь, — вроде бы в шутку, но с серьезным выражением лица ответил Антон.
— Достану.
— Спасибо.
— За что? — удивилась Карина.
— Пока еще не за что… Я сам хочу, чтобы кто-нибудь меня удержал. Надоело болтаться от берега к берегу… Знаешь, как в песне: «обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад». И со мной та же песня, в том смысле, что удержать меня не трудно…
— Ты сам удерживаться рад?
— Что-то в этом роде… Надеюсь, на цепь ты меня не посадишь?
— Нет… Ты правда останешься со мной?
— Ну, если ты настаиваешь…
— А если бы не настаивала?
— Ешь! — Антон провел вилкой над ее половиной сковородки.
— Сейчас, только докурю… Э-э, тебе дым не мешает? — спохватилась она.
— Мешает. Но я привык. В камере всегда так накурено, что хоть топор вешай.
— В камере? В какой камере?
— В тюремной, — как о чем-то само собой разумеющемся, ответил он.