Волчицы
Шрифт:
Шумно выдохнув, Виктор уронил голову на землю. Никогда ему еще не было так хреново, но вместе с тем он все же испытывал чувство облегчения. Все сложилось не так уж и плохо, не пришлось взять грех на душу. И отмазка железная — все планы спутал дикий зверь, он тут ни при чем. А теперь, сославшись на ранение, можно будет вообще по-тихому отойти от дел и развязаться с Фомой.
Пиджак намок от крови, при малейшем движении грудь пронзала острая боль. Но оставаться в гараже было опасно. Ведь, не ровен час, кто-нибудь заглянет в распахнутые ворота гаража. Слава богу,
Превозмогая боль, Виктор перевернулся на живот, потом сел на колени. Левая рука висела плетью, пальцы почти не шевелились. С трудом приподнявшись, Виктор доковылял до трупа Шнура и забрал оба пистолета. На растерзанные трупы хозяев гаража он старался не смотреть — от такого жуткого зрелища можно было вывернуться наизнанку, а то и вовсе хлопнуться в обморок. Покинув гараж, Виктор направился к своей машине.
Отъехав подальше от привокзальной площади, он свернул в темный дворик. Управлять автомобилем одной рукой оказалось чертовски сложно, к тому же Виктор чувствовал, что быстро слабеет от потери крови. В таком состоянии он вряд ли смог бы доехать даже до моста. Если же вдруг его остановят менты — пиши пропало. Необходимо было срочно известить о случившемся хозяина. Хотелось бы, конечно, вообще смыться. Но, во-первых, без медицинской помощи Виктор сейчас реально может загнуться — в больницу с огнестрелом лучше не соваться, а у Фомы с этой стороны все схвачено. Во-вторых же, Фома все равно найдет, от него не спрятаться.
Тщательно продумав, что и как сказать, Виктор взялся за телефон и набрал номер.
Фома среагировал на сообщение мгновенно. Не прошло и пятнадцати минут, как за Виктором прибыли его посыльные. Сам Виктор к этому моменту уже отключился, сказалась потеря крови.
Очнувшись, он обнаружил себя лежащим на кушетке в какой-то комнате, без рубашки. Его простреленная ключица была умело перебинтована, видимо, доктор, находившийся на содержании у Фомы, уже успел позаботиться о нем.
Прямо над собой Виктор увидел мрачную физиономию Сома. Громила внимательно смотрел в лицо парня.
— Он очнулся, босс, — громко произнес Сом.
Тут же Виктор увидел Фому. Отстранив телохранителя, хозяин грозно потребовал:
— Рассказывай все подробно.
— Там был волк, — прохрипел Виктор, рассказав, как вместе с Шнуром приехал в гаражи. — Тот самый, что был в «Афродите».
— Что ты лепишь, придурок!
— Это правда. Там был волк. Я видел его.
— Кто тебя поцелил?
— Это вышло случайно. Шнур метил в волка, попал в меня.
Фома схватил Виктора за горло и сжал пальцы. Волчий взгляд хозяина всверлился в самый мозг.
— Не гони мне туфту, парень, — свирепо произнес Фома.
— Это правда, — прохрипел Виктор, задыхаясь.
Фома отпустил его и кивнул Сому. Рука громилы легла на забинтованную ключицу Виктора. От дикой боли Виктор едва не потерял сознание, а голос Фомы бил в мозг тяжелым молотом:
— Почему Шнур стрелял в тебя? Отвечай!
— Я сказал всю
Фома жестом велел Сому отпустить парня, потом произнес:
— Я скажу, почему не верю тебе. Верный человечек капнул, что девочка опять смылась, а потом менты в больницу нагрянули. Кто-то предупредил и их, и девчонку. Вот мне и любопытно, кто же это был? А теперь ты тут бредятину несешь про своего волка. Ты ж все дело провалил, падла! К войне меня подтолкнул!
— Я не виноват, — просипел Виктор, потеряв голос от страха. — Честное слово.
— Ты мне еще «честное пионерское» скажи, — с угрозой произнес Фома. — Смотри, парень, если окажется, что ты ведешь свою игру за моей спиной… Ну, ты сам все понимаешь.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Возле железной двери топтался худощавый высокий человек в очках. На вид ему было чуть больше тридцати, но макушка уже сияла обширной лысиной, эту плешь не могли закрыть даже зачесанные набок длинные русые волосы. Мужчина беспокойно переминался с ноги на ногу и то и дело поглядывал на часы. Видимо, он провел здесь уже немало времени в ожидании хоть кого-нибудь, кто впустил бы его в дом.
Увидев, что с аллеи к подъезду дома свернул высокий седовласый мужчина с буханкой хлеба в одной руке и связкой ключей в другой, ожидающий заметно повеселел.
— Ну, наконец-то! — воскликнул он. — А я уж подумал, что в этом доме все вымерли. Полчаса уже никто не входит и не выходит.
Седой молча открыл дверь и кивком пригласил гостя войти. Вместе они вошли в лифт. Все так же молча седой нажал кнопку.
— Мне вообще-то на пятый, — произнес мужчина в очках. — Но вам, я вижу, все равно.
Седой ничего не ответил. Когда двери лифта открылись, гость увидел, что его доставили именно на пятый этаж. Посмотрев на седого спутника, открывавшего дверь одной из квартир, он спросил:
— Это случайно не вы Тихий Андрей Владимирович?
Седой обернулся.
— Что вам нужно?
— Значит, вы, — сделал вывод плешивый. — Ну конечно, мне же показывали вaше фото из личного дела. А я Куприянов Борис Васильевич. Будем знакомы.
Он протянул руку, но седой никак не отреагировал, лишь повторил свой вопрос:
— Что вам нужно?
— Хотелось бы побеседовать с вами, полковник. Конечно, если вы не возражаете.
— Возражаю, — ответил Тихий, открыв дверь своей квартиры. — Я вас не знаю.
— Я ведь уже представился. Я профессор биологии, занимаюсь…
— Мне это неинтересно, — прервал гостя Тихий.
Он перешагнул порог своей квартиры и уже собирался было захлопнуть дверь перед самым носом профессора, но тот поспешно спросил:
— А истории о волках вам интересны? Об очень больших волках, необычных?
Тихий окинул внимательным взглядом нескладную фигуру молодого профессора и спросил:
— Зачем вы пришли ко мне?
— Чтобы поговорить, — ответил Куприянов. — Но я предпочел бы вести разговор там, — он указал в глубь квартиры. — Или у вас не прибрано?