Волчий цветок
Шрифт:
– Кто, Лина. Я должен знать.
– Ну... про Мельнера ты уже знаешь, - сказала она.
– Но, наверное, я все же должна начать с самого начала. Моя мать... Хотя нет, теперь выяснилось, что она мне не мать. Не важно. Она уже какое-то время живет в частном загородном пансионе. В психушке, то есть. Я навещаю ее часто. Так вот, как только она услышала о тебе, она сразу сказала, что ты сын врага, и я должна тебя отравить. Я подумала, это просто бред, она же сумасшедшая. А потом, перед самым моим отъездом сюда она подарила мне вязанный шарфик. Такой мягкий, пушистый... Кстати, он пропал.
Странная догадка промелькнула Александра.
– Имя, - проговорил он.
– Как зовут твою мать? Имя.
– Стелла.
Сложилось все в мозгу! Он даже замер на миг от неожиданности, а потом сжал кулак и проговорил:
– А вот с этого момента давай поподробнее.
глава 22
Это было неожиданно. Мужчина так странно отреагировал, когда она начала рассказывать. Лина уставилась на него приоткрыв рот. Нет, не испугалась, но...
– Что ты хотел узнать?
– проговорила она осторожно.
Видела, как хмурятся его брови, а рот перекашивает горькая усмешка.
– Все, что касается той, кого ты назвала Стеллой.
Неприятный холодок пробежался по позвоночнику. Лина и так уже поняла, что с женщиной, которую привыкла считать матерью, связаны какие-то тайны.Теперь стало просто страшно.
– Я не знаю, что именно ты хочешь услышать, буду рассказывать, а ты задавай вопросы.
Мужчина кивнул.
– Мама...
– Лина запнулась, прикрывая рукой горло, все-таки непросто было враз перечеркнуть то, что она считала истиной всю жизнь.
– Стелла всегда, сколько я ее помню, была очень сильной и волевой женщиной. И она всегда плотно опекала меня и контролировала мою личную жизнь. Иногда меня коробило, но она, даже после того как это с ней случилось, болезненно реагировала на любое умалчивание или проявление недоверия. Наверное, потому у меня и не было личной жизни, - она снова замялась.
– Не было секса. Ну, ты понимаешь...
Лина смутилась и отвела глаза, а он нашел ее руку и крепко сжал.
– Ты не представляешь себе, как я этому рад, - услышала она его тихий голос, пропитанный чисто мужским самодовольством.
– Что?
– потрясенно пробормотала Лина.
– Прости. Я знаю, я ужасный собственник. Но ты не представляешь, ЧТО ты для меня значишь.
Теперь он смотрел на нее, и что-то такое светилось в его глазах, что ей просто хотелось утонуть в нем и раствориться.
– Лина моя, Лина, - прошептал он и потянул ее руку ко рту.
Прижался губами, затих. Потом резко сказал:
– Рассказывай.
Она вздохнула, говорить об этом совсем непросто.
– Стелла всегда была очень сильной женщиной. В буквальном смысле. И здоровья это касалось тоже, она никогда не болела, только один раз. И это было очень страшно, Саша. Ее так корежило! Она кричала и бесновалась, крушила все. Я успела выскочить наружу и заперла входную дверь. Ее тогда смогли зафиксировать только всемером. Крепкие мужики. В общем, теперь она в «Маховичах»*.
Лина некоторое время молчала, потом продолжила:
– Знаешь, потом такой силы припадки уже не повторялись. И если не знать, она даже могла бы показаться нормальной. Но я-то знала, что она все время на препаратах, - Лина мрачно усмехнулась.
– А в остальном здоровье у нее крепкое, не то, что у меня. Я очень сильно болела в детстве, так сильно, что чуть не умерла. И потом тоже бывало.
Все это всколыхнуло много неприятного, она замерла, глядя на стекло, к которому прилипал снег. Саша молча вел машину, потом проговорил:
– Насчет припадка.
А Лина сразу же перевела на него взгляд.
– С ней произошло именно то, что должно было произойти со мной. На это рассчитывал Мельнер. Так бывает, когда у оборотня срывает башню, его накрывает оборот, а внутренняя сущность не может вырваться на свободу. И тогда человек превращается в обезумевшее животное. После такого припадка изолируют навсегда. Мы не афишируем свою природу и прячем спятивших, это наши тайны, за которые отвечают головой. А ты оказалась втянута.
Он шумно вздохнул, сглатывая, а после выдал:
– Стелла оборотень, Лина, такой же, как и я. Просто мне повезло, что ты оказалась рядом.
Ей стало жутко, стоило представить, что могло, вернее, должно было случиться.
– Саша...
– у нее слезы навернулись на глаза.
– Я не хотела, Саша...
– Я знаю, - мягко проговорил он и притянул ее к себе.
Она все еще вздрагивала, прижимаясь к нему, когда мужчина заговорил:
– Постарайся вспомнить, когда ты болела, в каком возрасте. И как.
– Мне было очень плохо, Саша, очень. Черноту помню, красное марево перед глазами... Когда это было? Кажется, мне было два с половиной года, или около того. И примерно с этого возраста я себя помню. И Стеллу, вернее маму, я уже запуталась сама. Но знаешь...
– Лина нахмурилась.
– Мне кажется, есть и более ранние воспоминания, они такие странные, как будто я бегу по снегу, зарываюсь в него носом... И белый мех, я его почему-то помню...
– Лина, - начал мужчина.
– Я никогда не думал, что мир может быть так тесен. Представь себе, я знаю, кто такая Стелла.
Александр зло усмехнулся.
– Мне тогда было десять, отец недавно развелся, вряд ли я мог оценивать адекватно. Да и сейчас не разберешь, что там было в том проклятом треугольнике. Короче. Стелла добивалась моего отца, а тот выбрал другую, ее младшую сестру. Я слышал несколько раз от отца, что Стелла жестоко отомстила ему потом. Правда не знаю, как. А та женщина, она бесследно исчезла почти сразу, я даже имени ее не знал. Знаю только, что у той женщины был ребенок, девочка двух лет. Девочку тогда взяла на воспитание Стелла. Потом отец умер, все это забылось. И вот...