Волчий корень
Шрифт:
Вопрос: куда делся царевич? Да легче легкого: Соломония отправила его в ближайшую деревню, где младенца спрятали. Обыск монастыря ничего не дал, и послы из добрых волхвов обращаются слугами Ирода-антихриста, которые ходят по дворам и аккуратно травят малышей до года. Всех без исключения. Почему «аккуратно»? А чтобы лишнего шуму не производить. Долго ли отравить лежащего в колыбели младенца, мазни ядом по сахарным устам — и будет с него. Какая семья не потеряла ни одного младенца, редкий случай, родители погорюют день, другой, да и новых примутся заделывать.
Один Федор Раков знает, где находится царевич, и делает так, чтобы его увезли. Для этого дела у него есть посвященный в заговор Волков с его другом Дружиной Тищенковым, есть Марков. В назначенный день двое
Почему же посольство позволило уехать этим троим? Трудно сказать. Может, просто опомнились, шутка ли сказать, покушение на наследника… а что если в Москве с них за это спросят? Полетят головушки. Нет уж, лучше по-другому, по-умному. Наследник останется жить, только будет расти далеко от столицы, бед не зная, чтобы, если понадобится, если нужда припрет, знали бы, откель достать. Наследника нужно положить не в гроб, откуда дороги нету, а в надежный схорон. Елена Глинская родила Ивана-царевича лишь через пять лет после свадьбы. А что если бы не родила совсем? Опять ссориться с церковью из-за развода и нового брака? А тут живет себе не тужит готовый наследник. Законный, правильный.
Марков и Дружина были воинами, оба воспитали своих Кудеяров, как это водится на Руси — воинами и защитниками, оба в православной вере. А вот он сам — Волков от них отличается. С одной стороны, образование получил не хуже, чем любой другой княжеский сын, но вера у него изначально была католическая. Зачем наследник-католик на русском престоле? А с другой стороны, если он, присягнув в верности царю, перешел в православие для того, чтобы царствовать, уж всяко перекрестился бы.
Да, если вдруг окажется, что он сам и есть искомый царевич, получается, что тогда в темнице разбойничьей он спас не только царя, но и сводного братца. Старший брат спасает младшего.
Нет, старший брат — он и есть законный наследник. Если Иван прознает, что Волков — старший сын его отца… нет уж. Конечно, мечтать о царстве, представлять себя на престоле — дело приятное. Но вдруг оказаться угрозой правления царя Ивана — благодарю покорно. Это полоцкий князь Всеслав Чародей, от которого все Волковы произошли, был воспитан, чтобы править, но он другое дело. Ему бы деревеньку-другую для кормления и чтобы кругом глухие леса. И чтобы ни от русского царя, ни от польского пана, ни от татарского хана никаких притеснений не было. Забрать бы с собой друзей, кто решится все бросить на вечные времена, Алену бы забрать и Замятию с семьей. Погубят они его тут, не дадут спокойно жить.
Нет, не хочет он быть тем самым пропавшим царевичем. Если уже на то пошло, то куда приятнее получить в сродники здешнего Федора. Впрочем, не об этом сейчас надо думать. Убит побратим Васка Безобразов, и Митка Холопов, ушедший с ним, возможно, валяется где-нибудь под елкой в лесу, потому как с чего бы им вдруг расстаться и ехать разными дорогами? Случайно ли ребята нарвались на разбойничью засаду или их специально ждали? Если ждали, стало быть, нужно выяснить, кто знал о том, что Волков отправляет ребят в Москву. Весь десяток знает, Замятию он теперь тоже считал одним из десяти. Если оба погибли, под подозрением оставшиеся восемь. Если второго тела не найдут — девять. Конечно, во дворе боярина Потакина люди видели, как он провожал ребят, но только Волков помнил, что ничего такого им тогда не говорил. Стало быть, их либо подслушали, когда они сидели в отведенной им горнице, либо…
О том, что кто-то из побратимов мог оказаться предателем, не хотелось даже думать, но Волков уже не мог остановиться, потому мысль его юркой ящеркой скользнула на слова Малюты, когда тот хвастался перед царем о том, что знает о каждом шаге Волкова. И эта мысль была не менее болезненной, нежели искать предателя среди десятка. «Изюм черный вкусный ел». Кстати, черного редкого изюма было не так уж и много. Волков вспомнил, как купил холщовый мешочек с лакомством в Туле и затем привез его Алене. Изюм был дорогим, но чего не сделаешь ради любимой женщины. Они и съели его сразу весь, валяясь в постели и угощая друг дружку. Прислуга ничего не знала о гостинце, а жаль, ну что ему стоило бросить мешочек сенной девке и попросить насыпать изюма на серебряное блюдо? Тогда бы он мог сейчас подозревать ничего не значащую для него дуреху. Теперь же подозрение падало на Алену.
Поразмыслив, Волков оценил другие замечания Малюты и понял, что если в доме и был соглядатай, то это именно она. Странно появившаяся в его доме девушка без рода без племени, которую он спас от насильников и которая первые несколько дней не отходила от него ни на шаг, так, собственно, и в опочивальню попала. Вспоминая первые дни жизни Алены в своем доме, Волков диву давался, как же он проглядел Малютину засланку. Расчувствовался, что краса-девица нежная да ласковая, что спас ее, рискуя жизнью. Какому мужику не приятно спасти красавицу, тем более если она еще и как раз такая, как нравится, маленькая и озорная, словно игривый котенок, с длинными темно-рыжими волосами и голубыми глазами. Надо было меньше в чудеса верить, а больше думалкой думать. И понять, что не бывает такого, чтобы красивая девица без отца, матери, без брата или дядьки на свете белом жила. Поначалу он еще пытался вытянуть из Алены хоть какие-то сведения относительно ее прежней жизни, но впустую. Так и осталась у него дома девица Алена, отца, матери не помнящая. А куда ее было девать?
О том, что Волков заглядывается на рыжих девиц, при дворе Ивана давно уже хихикали. Собственно, он из этого и не делал секрета, мало ли что человеку нравится.
Вот этой его страстишкой и воспользовался упырь Ма-люта. Подложная девка Алена, а впрочем, откуда ему знать, как подлюку крестили на самом деле, поселившись в его доме и войдя в полное доверие, регулярно сообщала своему настоящему хозяину о каждом шаге доверчивого Волкова.
Он обернулся и увидел, как Федор входит в горницу. Оказывается, все это время он был один: должно быть, заметив состояние гостя, хозяин решил оставить его наедине с мыслями. Такая деликатность Волкову всегда была по нутру, вот чего не хватало Хряку, который, если видел, что Старшой думу думает, просто стоял, переминаясь с ноги на ногу, покашливая, сопя и шумно вздыхая, пока не заставлял обратить на себя внимание.
— Я подумал: может, хочешь взглянуть на убиенного? — Федор положил у печки принесенный им из сеней запас дров, отряхнул одежду.
— Добре. — Волков поднялся. Его полушубок обнаружился тут же на лавке, теплые прогретые валенки, а к ним чистые, должно быть ни разу не надеванные, портянки, хозяин снял с печи и подал гостю. Получается, что, пока Волков витал в облаках, Федор не терял даром времени. Как же приятно натянуть на ноги горячие с печи валенки! Волков поблагодарил и, быстро одевшись, отправился за ожидавшим его Федором. Идти оказалось недалече, ледник располагался буквально в соседнем, стоящем наособицу домике. Волков огляделся, пытаясь сориентироваться на местности, но ничего не вышло, одноэтажные постройки-пристройки соединялись друг с другом сенями. Обычно, начав строиться, хозяин ставил один или два домика с коридорчиком между ними, а потом подрастали дети, и тогда приходилось достраивать помещения для них, вот так и разрасталась усадебка. Здесь, по всей видимости, размещались казармы, и стрельцам было бы, наверное, неприятно соседствовать с привезенными покойниками, поэтому холодный дом и был отделен от всего этого хозяйства.
Стояла глубокая ночь, на ясном, звездном небе светилась яркая белая луна. Волков с наслаждением вдохнул сладкий после натопленного дома, морозный воздух, любуясь, как лунный свет подсветил кружевное, словно платок жеманницы, облачко. Снег искрился, точно белый женский плат или огромный плащ зимнего лесного царя. Полнолуние, самое оборотническое время, — почему-то подумалось ему, и он тут же вспомнил, как отпрянул от него любитель рыбной ловли, по нечаянности признав в государевом дознавателе другого Юрия Волкова — крестного отца. О том, что все Волковы происходят от Всеслава Чародея, Юрий Сигизмундович знал еще с того времени, когда жил в отцовском замке.