Волчий отрок. Поцелованный тьмой

Лисай Анаис

– Волчий отрок! Так ты пришёл, – сказала Кира, подойдя к нему. – А я думала, что испугаешься. – Она усмехнулась.

– С чего мне пугаться? Я мало чего боюсь…

– А стоило бы. – Она скрестила руки на груди, а зелёные глаза вперились в него.

Кира без стеснения пялилась, внимательно рассматривая. Её взгляд был острым и едким, проникающим в самую глубь, будто она рассматривала его, как какую-то клячу на рынке. Она посмотрела на связку чеснока и усмехнулась.

– Что не так? – спросил он. Она раздражала его.

– Думаешь, чеснок и полынь помогут сохранить

решительность? Или спасут от госпожи?

– Мне их мать дала. – Михей стянул связку чеснока и бросил её. – Я не мог её обидеть.

– Вот как? – Кира усмехнулась. – А снял зачем?

– Но разве она не бесполезна?

– Передумал? Решительности поубавилось? Добавишь её с помощью чеснока?

– Нет. – Он повернулся к ней, пытаясь выдержать колкий взгляд. – Не передумал.

– Видимо, думать просто не твоё. – Она пожала плечами. – Малявки, – обратилась она к девочкам, – хватит сырость разводить. Живо в клетку.

Ей не нужно было повышать голос, чтобы двенадцать девочек одновременно выпутались из объятий родителей. Их возраст разнился: некоторым едва исполнилось шесть, другим же было почти тринадцать. Самой старшей была Тиранда, которая помогала младшим забраться в повозку. Михей присоединился к ней. Кира фыркнула, наблюдая за ними.

Девочки расселись по двум скамьям, прижимаясь друг к другу, будто мёрзли. Михей услышал приглушённый плач, от которого сжалось сердце. Зачем? Почему они вынуждены это делать?

– Полезай в клетку, – позади раздался голос Марчела.

– Я? – промямлил Михей, разворачиваясь.

– Скорей, – сказала Кира, схватив его за руку.

Она затащила его внутрь и уселась напротив. Михей в недоумении посмотрел на неё.

– Не удивляйся, Жужанна не доверяет тебе. Вдруг навредишь девочкам в пути?

– Я?..

Кира не слушала его, скрестила руки на груди и отвернулась, наблюдая, как Марчел запирал клетку на внушительный замок. Ключ был на цепочке, которую Марчел повесил на шею. Михей хмыкнул. К чему эта излишняя предусмотрительность?

Неожиданно появилась Жужанна. Её наряд сильно изменился – вместо платья на ней были тёмно-синие шаровары, а поверх них синий кафтан, открывавший шрамы. Неужели она носила их с гордостью? Единственное, что не изменилось, это платок, которым было замотано горло.

– Всё готово? – спросила Жужанна.

– Да, хозяйка.

Она усмехнулась. Усмешка сквозила могильным холодом, который пугал Михея. При первой встрече, да и второй, он не заметил его. Жужанна обошла клетку, явно пересчитывая пленниц. Закончив обход, она ухмыльнулась и сказала:

– Тринадцать малявок для госпожи Эржебет. Пора в путь. – Она потянулась.

Михей побледнел – его посчитали малявкой. Внутри что-то оборвалось. Малявка. Он уже давно не малявка. Кира усмехнулась, нагнулась к нему и прошептала:

– Думал, что она будет отличать тебя, потому что ты волчий отрок?

– Я так и не думал. – Михей скрестил руки на груди и отклонился назад.

– Так он всё-таки думает. – Кира выдавила насмешливую улыбку. – Может, ты и не безнадёжен.

Она уселась ровно и стала пялиться на дорогу.

Тиранда, сидящая слева от Михея, прижалась к нему и прошептала:

– Не бери в голову. Она просто не знает тебя.

– Всё в порядке! – сказал резко он.

Вот ещё! Показывать Тиранде, что слова Киры его задевают. Велика фигура, чтобы его волновать.

Повозка тронулась. Под мерный топот лошадей и стук колёс они удалялись от трактира. Некоторые из родителей шли следом за ними, провожая до выезда из Драгоста. Михей присмотрелся, надеясь увидеть среди людей кого-то из родных, но никто не пришёл, чтобы в последний раз проститься с ним. Он грустно усмехнулся.

В повозке воняло сгнившими сливами, что было совершенно необъяснимо. Их кисло-сладкий запах дурманил голову, воскрешая неприятные воспоминания. Перед глазами появилось лицо Василе, который стоял над бочкой с гнилью. Он пытался выяснить, кто из детей не уследил за урожаем. Лучиан и Георге указали пальцами на Михея, а он пытался убедить, что ни в чём не виноват, но Василе даже не стал его слушать. Он схватил его за шкирку, подвёл к бочке и, засунув в неё руку, достал пригоршню гнили. Михей сглотнул, чувствуя, как внутри собирается узел. Василе криво усмехнулся и попросил открыть рот. Михей попытался закрыться, но руку тут же отодрал Лучиан. Василе стал засовывать гнилые плоды в рот Михея. Он смыкал челюсть, но тошнотворные частицы всё равно попадали внутрь. Чем дольше это продолжалось, тем отчётливее Михей чувствовал, как всё лицо покрывается ненавистным месивом. Когда он стал закашливаться и терять сознание, Василе прекратил пытку и со старшими братьями ушёл, оставив Михея одного. Его ещё долго преследовал запах гнили, наполнявший изнутри, а сами сливы он с трудом мог есть.

Они выехали на тракт, ведущий к замку госпожи Эржебет. Сквозь решётку клетки Михей пытался любоваться пейзажем, но быстро устал от зелёных лугов, усыпанных цветами, и высокого голубого неба, дарящего чувство простора. Кое-где он замечал пасущиеся отары, но взгляд на них не щемил его сердце. Всё здесь было привычным и недостойным внимания.

Михей оглянулся, рассматривая девочек. Прошёл уже час, как они ехали в повозке, но они всё ещё сидели окаменевшие и недвижимые, не похожие на детей. Маленькие и хрупкие статуи, застывшие в ужасе, без чувств и желаний. Он тяжело вздохнул, понимая, что уберёг Инию от такой участи.

Повозка наехала на булыжник и резко подскочила. Тиранда, прижимающаяся к нему, не удержалась и дёрнулась вперёд. Михей подхватил её под локоть и потянул на себя.

– Спасибо, – шёпотом сказала Тиранда, покраснела и опустила глаза.

Михей почувствовал, как на него кто-то пялится. Он поднял взгляд – Кира с усмешкой смотрела на него, не скрывая своей весёлости. Что с ней не так?

– Что смешного? – спросил он, смотря на неё.

– Она миленькая. Твоя возлюбленная?

Тиранда протяжно застонала и отпрянула от Михея, как от огня. Она развернулась к рядом сидящей девочке и стала расспрашивать, как у неё дела. Та заикалась, пытаясь выдавить из себя ответ.