Волчий Рубин

Гребнева Ольга

Внутри было тесно и шумно. Влад протиснулся к стойке, но румяный хозяин только вскользь окинул нового посетителя безразличным взглядом и вернулся к беседе с подозрительно выглядящим типом с колючими неприятными глазками.

— …что-то затевают. Видать, облаву проведут.

Разведчик навострил уши, но тут трактирщик раздражённо обратился к нему:

— Чего надо, синьор? Заказывать будете?

— Э-э-э… — замялся Влад, потом ткнул наугад в одну из винных бочек, которые рядами выстроились у задней стены.

— Три медных, — равнодушно бросил хозяин, подставляя кружку под кран. Бледно-жёлтый

цвет напитка не вызывал аппетита, но отказываться было поздно.

Влад потянулся к поясу и… нащупал лишь аккуратно обрезанные верёвочки, на которых раньше висел кошелёк. Тут и представилась возможность ввернуть запомненные словечки. Трактирщик, ожидающий плату, уже начал проявлять нетерпение, а его подозрительный собеседник охотно предложил:

— Выкинуть этого бродягу?

Вокруг начали скапливаться зеваки, отвлёкшиеся ради бесплатного развлечения от своих тарелок и кружек. Большинство из них, судя по возгласам, поддерживали сторону тавернщика. «Первый контакт — и сразу так облажаться! Надо ноги уносить, пока они целы», — угрожающее настроение завсегдатаев открыто читалось в захмелевших глазах.

— Деньги, синьор! — красная ладонь хозяина заведения требовательно протянусь к Владу.

Парень отрицательно замотал головой и поспешил к дверям, но ему на плечо легла чья-то рука. Влад решил, что оборачиваться бесполезно и опасно для здоровья, сразу ударил локтем назад, целя противнику в солнечное сплетение, и рванул к спасительному выходу на всех парах. Толпа азартно взвыла, качнулась наперерез бегущему, парня тут же сбили с ног. Он перекатился, стараясь не запутаться в плаще, уворачиваясь от сапог, заехал кому-то пинком в пах, другому в коленную чашечку, но ситуация была безвыигрышной. Что-то тяжёлое с размаху опустилось на затылок, мир вокруг потемнел, и только чудом Владу удалось не потерять сознание. Хотя он тут же пожалел, что не удалось. Удары сыпались со всех сторон, доставая самые чувствительные точки организма.

— Прекратить! Разойдись, сброд! — новые голоса прорвались к помутнённому слуху Влада. Он не сразу понял, что избиение прекратилось.

Его грубо вздёрнули на ноги, перед глазами возник дюжий молодец в форме городской стражи. Остальные блюстители порядка уже бодро охаживали кулаками и дубинками кучку особо рьяных драчунов, которые не захотели утихомириться сразу. Влад закашлялся, сплюнув кровь, и выругался по-итальянски. Первый языковой урок определённо был усвоен крепко.

— Ты ещё и ругаешься, мразь?! — солдат с размаху двинул парню в челюсть, и тот наконец-то уплыл в блаженное бессознательное состояние.

Под щекой было холодное, жёсткое и шершавое. Камень. Влад со стоном разлепил веки, точнее хотел, — левый глаз не открывался, его залепила кровяная корка. Всё тело в голос жаловалось на плохую жизнь и на то, что владелец его не бережёт. Парень с трудом припомнил предшествовавшие события и застонал снова, на этот раз от осознания собственной глупости. Надо же было вляпаться из-за такого пустяка! Идиот!

— Хватит уже скулить, — произнёс за спиной брюзгливый голос.

Влад с трудом принял сидячее положение и посмотрел в ту сторону правым глазом, одновременно пытаясь соскрести запёкшуюся кровь с левого. Сухонький старичок, опершись спиной на стену, примостился в углу тесной камеры. Из-под кустистых седых бровей посверкивали хитрые глазки.

— Что, досталось? — почти заботливо спросил он. — Ты уж который час так валяешься. Я грешным делом подумал, что и вовсе не очнёшься. Меня Фабио зовут. А ты?

— Влад…

От движения челюсть прострелило вспышкой боли, и слово прозвучало невнятно. Парень начал осторожно ощупывать себя, определяя, нет ли переломов.

— Приезжий, что ль? Имя чудное. Француз? — Старичку, видимо, не особенно требовался собеседник, не дождавшись ответа на вопрос, он продолжил добродушно. — У меня бабка была француженка, царство ей небесное. Как же ты, бедняга, под облаву-то угодил? Не повезло. Ничего, помурыжат и выпустят, авось…

Фабио близоруко прищурился:

— У вас во Франции все так одеваются? Чудно… — повторил он своё любимое слово, ощупывая взглядом камуфляж и сапоги Влада.

«Кости вроде целы, а остальное заживёт». Плащ и оружие исчезли, но, к несказанной радости парня, сигареты не заинтересовали стражников и продолжали мирно лежать в кармане. В ответ на назойливые вопросы сокамерника он лишь нечленораздельно промычал, вспомнив легенду.

— Немой, что ли? — почему-то радостно воскликнул Фабио. — Эти стражники вовсе совесть потеряли! Убогих в тюрьму тащить!

«Убогий?! — мелькнула обиженная мысль. — А сам-то какой? Песок сыпется! И словесным недержанием страдаешь!»

— Ладно, я, — словно в ответ на раздумья парня продолжил сокамерник, — я — шулер. Меня прям во время игры и загребли. Выручку всю отобрали, гады! — погрозил он в пространство морщинистым кулаком. — А если ты немой, то как имя назвал? — внезапно осенило Фабио.

Но разобраться с противоречием старик не успел: дверь узилища отвратительно заскрежетала, и на пороге появился упитанный солдат с багровым носом пьяницы-стажиста. Громким (таким, что в голове Влада загулял болезненный отзвук) басом рявкнул:

— На выход! Оба!

Серая ряса экзорциста дымным пятном маячила напротив оконного проёма, несказанно раздражая коменданта тюрьмы.

— Проверять всех задержанных из-за одного перевёртыша? — возмущался комендант. — За этим и приказали облаву устроить? Так наверняка нет больше оборотней в городе. Что они, совсем ненормальные? Спрятались давно в своём лесу…

Священник отрицательно покачал головой, пропустил сквозь пальцы гематитовые бусины чёток, пытаясь сосредоточиться и заглушить злость на недалёкость светских властей.

— Не спрятались, синьор Кардаччи, они так просто не уйдут. Нелюди будут мстить за своего. Поэтому нам надо найти их быстрее. И обезвредить.

— Ага! Так и поймали! Почему это вы, монсеньор Лоренцо, считаете, что оборотни будут среди нищих и прочего трущобного сброда? Никогда не приходило в голову, что они вполне могут оказаться и среди уважаемых граждан? А дворян так просто на допрос не притащишь.

— Надо будет — притащим, — безразлично бросил экзорцист.

От этого невозмутимого голоса коменданта прошиб пот. Он угрюмо замолчал, прикусив язык, а то так недолго и самому на дыбе очутиться.