Волчонок на псарне
Шрифт:
Вечером ветер наконец наполнил паруса, и гребцы перевели дыхание. На душе было особенно скверно, и я села, спиной опершись о мачту. Красноватое солнце медленно скатывалось в дымку, и море окрашивалось в золотой. Сейчас оно напоминало кожу мерзнущего великана, покрытую мурашками волн.
Поначалу меня пугал простор, казалось, что синяя пустота высасывает остатки души, сейчас даже нравилось, когда не видно берега. Как говорил Эш, человек ко всему привыкает, и я до икотки боялась привыкнуть к невидимым цепям, боялась однажды не воспротивиться желаниям колдуна.
Самое ужасное, я ведь даже
Солнце коснулось края, отделяющего небо от воды, и будто бы лопнуло - из него в море вылилась розовая краска и протянулась к кораблю. На световой дорожке мелькнул блестящий черный плавник, гребцы, дремавшие у своих весел, загомонили, заметались по палубе. Дельфины - значит рыба, рыба - свежее мясо.
На вопли выбежала Лильен, уперла руки в боки. Она еще не старая, а руки у нее костлявые, морщинистые, с покрученными, как у старухи, пальцами, и глаза тусклые, словно колдун выпил из нее жизнь.
Вспомни гада - вот тебе награда. Идет вразвалку, в одной руке - тесак, вторая заведена за спину, жидкие волосы собраны в хвост, на выбитом глазу - повязка. Что там, под повязкой, не знает даже Эш, как и того, что за человек изуродовал колдуна. Выпуклый бледный лоб лоснится от пота - он ненавидит жару, ему становится дурно. А я люблю, скорее бы лето, пусть солнце отомстит ему за меня и за невольников! Сегодня он надел длинную кожаную жилетку поверх белой рубахи.
Остановился возле Лильен, по-хозяйски обнял ее за талию, указал туда, где дельфины, женщина повернулась вполоборота ко мне, улыбнулась и потерлась щекой о его плечо. Словно ощутив мой взгляд, колдун обернулся, посмотрел на меня. Я похолодела, хотелось врасти в мачту, рассыпаться пеплом, лишь бы не чувствовать себя букашкой, нанизанной на иголку его взгляда. Он всегда на всех смотрел одинаково, никогда не злился и не радовался, на него будто маску надели.
– Талиша, - колдун изобразил на лице улыбку и поиграл тесаком, Лильен потупилась и отступила от него, уколола меня взглядом.
– Смотри, что у меня для тебя есть. Иди сюда, тебе понравится.
Помотать головой, упереться, врасти в палубу. Матушка-земля, знаю, ты есть где-то там, под толщей воды, дай мне сил пережить это! Стиснув зубы, я поднялась и подошла к нему, не отводя взгляда, вскинула голову. Он протянул мне тесак, и сердце екнуло, потому что это был нож заргов. Схватить его, ударить колдуна в живот. Да по какому праву... "По праву сильного", - сказал бы Эш. Я не смогу причинить вред ни колдуну, ни себе, потому пришлось протянуть руку и взять тесак.
Сталь поймала последний луч заходящего солнца и полыхнула алым. Я поиграла ножом и опустила его, огладила рукоять, словно она могла мне поведать о величии воина, который когда-то владел тесаком, показалось, что нож - живой, он откликается на прикосновения, в меня перетекает невидимая сила, разгорается, и
Я улыбнулась, представила ладони, закрывающие этот трепещущий фитилек от ветра. Вряд ли хватит сил, чтобы сломать внушение и освободиться, но их будет достаточно, чтобы увильнуть, когда будет удобно, и навсегда покончить с этим.
– Нравится?
– поинтересовался колдун, и очарование дивного мига рассеялось, и снова я, жалкая букашка, трепещу перед своим мучителем.
Но вместо того чтобы огрызнуться или промолчать, я проговорила:
– Конечно. Этот нож убивал, в нем есть сила.
– Так понимаю, ты умеешь с ним обращаться?
– Умею, - кивнула я, провела пальцем по лезвию, но не порезалась, просто ощутила прикосновение наточенной стали.
– У меня сабля, у тебя нож. Покажешь, на что ты способна?
– Поединок не будет честным, - прищурилась я.
– Сам знаешь почему.
– Но ты сможешь сымитировать смертельное движение, не так ли?
– он выхватил короткую саблю из ножен, я покосилась на гребцов, которые даже жевать прекратили, уставились на нас.
Колдун щелкнул пальцами, и время остановилось, гребцы на миг замерли и потеряли к нам интерес, словно нас тут не было. Сердце затарабанило в груди так сильно, что подумалось, грохот выдаст меня, ладони вспотели. Вот он, случай проверить, смогу ли я освободиться - все мои движения будут смотреться естественно.
– Ладно, - прохрипела я, поиграла ножом.
С отвычки он казался тяжелым. Тело тоже ощущалось набитым соломой мешком. Не промахнись, Талиша! Ты не имеешь права на ошибку. Мы принялись двигаться по кругу, постепенно приближаясь друг к другу. Мне безумно хотелось одолеть колдуна, но я вспомнила уроки мастера Тайге и поняла, что шансы у меня невелики: колдун выше на полторы головы, его руки длиннее, у него больше опыта, он наверняка знает, чего ожидать от бойца с тесаком, в то время как я никогда не билась с человеком, вооруженным саблей. Одно понятно: колоть ею неудобно, она создана для того, чтобы рубить. Значит, нужно дождаться момента, когда колдун раскроется и...
Он напал неожиданно - я едва успела отразить выпад, лязгнуло железо, запястье отозвалось болью, но я выдержала и пошла в нападение, но все мои уколы и удары уходили в никуда, мой враг скользил, как водомерка по воде, и я ощущала себя неуклюжим медведем.
– Хватит, - скомандовал он, и я замерла с протянутой рукой, опустила тесак.
Боль придет позже, наверное, запястье распухнет.
– Ты отлично бьешься, - похвалил колдун, но не было чувств в его голосе, и единственный глаз смотрел без выражения.
– У меня был хороший учитель. Раньше я была сильнее, сейчас ослабла - ты запретил вспоминать уроки, - проговорила я как можно спокойней, но злость все равно заворочалась в душе.
– Тебе хотелось бы снова тренироваться?
– Конечно!
– ответила я без раздумий и улыбнулась.
– Значит, буду давать тебе уроки.
Улыбка сползла с моего лица, я поймала себя на том, что пусть недолго, но была благодарна колдуну и чуть его не расцеловала. Вот оно, поражение! Я даже не заметила, что благодарю собственного мучителя!