Волчья хватка. Волчья хватка?2 (сборник)
Шрифт:
Медик хлопнул себя по лбу:
– С этим пассажиром!.. К нам же волк прибежал, сам. В будку залез и сидит! Мы кирпичом заложили…
Савватеев подошел к будке, и пение тотчас оборвалось. Выбитая стариками дыра в стене была кое-как заложена битым кирпичом, но не наглухо – вверху оставалось отверстие, напоминающее амбразуру. Рассмотреть что-либо внутри было невозможно.
– У кого есть фонарь? – спросил Савватеев.
Водитель принес фонарик и посветил в дыру: крупный лопоухий волк сидел посередине будки, в луче света горел его единственный зеленоватый глаз. Он совсем
– Не к добру он завыл, – сказал подошедший криминалист. – Говорят, к покойнику…
– Не каркайте!
– Что тут каркать? Не выносит наша среда… американских граждан.
– К покойнику воют собаки, – со знанием дела заявил медик.
– А волки к чему?
– Никто не знает. Скорее, к плохой погоде. Вот почему он поет, как в церкви? Я точно слышал молитвы…
– Ерунда, тебе показалось, – заспорил с ним медик. – Если здесь еще волки начнут молиться, то нам пора на отдых…
Савватеев оставил стариков, вспомнив, что шел допросить Карпенко, а потом устроить ему очную ставку с ходячей мумией, которая все это время преспокойно сидела под грибком. И еще вспомнил, что в руке диктофон, причем оказавшийся включенным на запись. Он отмотал ленту назад и, испытывая некий внутренний трепет, ткнул кнопку воспроизведения…
И все-таки волк пел. Причем в записи это слышалось совершенно отчетливо, только молитвенные слова заменялись каким-то звенящим бульканьем. Савватеев остановился возле хозяйского дома, еще раз перемотал ленту и стал слушать с чувством, будто сейчас ему что-то откроется – некая истина, которая поставит все на свои места и наконец-то согреется все еще ознобленная спина.
Но ничего не открылось и ничего нового он не услышал – волк молился! Зато в это время увидел мистера Твистера, преспокойно входящего в калитку, ведущую к реке.
– Хеллоу! – весело сказал Твистер и помахал рукой. – Где мои проводники?
И тем самым словно вернул в реальность, оторвав от поющего волка. Савватеев выключил диктофон, незаметно спрятал в карман и направился к пассажиру.
Всяческие следственные действия Савватеев не любил, по долгу своей службы проводил их очень редко и потому не хотел допрашивать егерей в присутствии чужих, к тому же темных ушей и глаз, чтобы не вызывать лишних кривотолков. Оперативный опрос с применением психологических приемов давления, иногда жестких, имел слишком далекое отношение к щепетильной процессуальности, тем паче дело было связано с борцом за права человека. Но более всего присутствие ФБРовца было нежелательным из тех же патриотических соображений: какое ему, американизированному бандеровцу и предателю, дело до их сугубо российских, внутренних отношений, даже если это связано с убийством человека с двойным гражданством, и надо заметить, не человека – каннибала, монстра.
Не от безумия, не с голоду жрал себе подобных – от жажды пробудить в себе сверхчеловеческие возможности через нарушение табу! Пожалуй, любой оказавшийся в положении Агошкова, в том числе и он, Савватеев, не моргнув глазом зарезал бы его, не приняв греха на душу…
Он понимал, что это остервенение, психологическая усталость и надо бы спокойнее
– Мои проводники бросили меня! – радостно сообщил американец, сдирая пухлые наушники с головы. – Я чуть не заплутал в лесу. И тут повезло, обнаружил одно любопытное место. Олег, я предлагаю сейчас же сходить и посмотреть. Это в шестом квадрате.
Приехавший искать драгоценного для Штатов гражданина ФБРовец даже не взглянул, что там делается в беседке, не заинтересовался, чем это там занимается медик, разглядывая и ощупывая копченое, мумифицированное, однако живое существо. Правда, увлеченный, он мог и не обратить на них внимания: расстояние до грибка было метров пятьдесят…
– Давай поглядим, – согласился Савватеев. – Может, сразу взять экспертов?
Мистер Твистер сложил телескопическую штангу прибора, убрал в специальный карманчик на широком поясе и заспешил к калитке.
– Твои эксперты пока не нужны, – на ходу проговорил он. – Они привыкли работать… с конкретным материалом. А там трупов, как таковых, нет…
– Что же есть?
Пассажир ответить не успел, поскольку за спиной ударили короткие, в два-три патрона, очереди пистолета-пулемета.
Савватеев круто развернулся: эксперты разбегались в разные стороны, а волк все еще висел на руке водителя, и тот бил в него в упор, при этом стараясь вырваться. К нему на помощь спешил Агошков, махая руками…
Зверь отцепился и рухнул на землю, когда магазин опустел. Шкура медленно напитывалась кровью, ошарашенный, перевозбужденный водитель тоже был в крови, особенно повисшая плетью рука. Быстро сладивший с собой медик взялся его осматривать, а криминалист притащил еще холодный самовар, скинул крышку. Водителя отмыли с помощью носового платка, однако ни на руке, ни тем более на горле не оказалось ни единой царапины.
– Вы же видели! – бормотал он как-то разочарованно. – Набросился, гад! Рвал!.. Бешеный!
Медик заставил его раздеться и еще раз, теперь вместе с Савватеевым, осмотрел водителя – не было даже вдавленных следов прикосновения клыков к телу, вся кровь оказалась волчьей.
Живой труп сидел на корточках возле мертвого зверя и зачем-то ощупывал его передние лапы.
– Эх, звери, – сказал он подошедшему Савватееву, – вы не волка, вы человека убили…
И только сейчас Савватеев увидел, что оскаленные десны зверя совершенно пусты, как у младенца…
– У него и когти отпали… – Агошков бросил безвольную лапу и встал. – Еще немного подождать надо было…
– Оборотень, что ли? – серьезно спросил Савватеев.
– Сами вы оборотни…
– Что же он набросился?
– Смерти искал. Что… Трудно становиться человеком, вот что.
Савватеев вдруг ощутил омерзение, как если бы перед ним и в самом деле лежал только что жестоко расстрелянный в упор, окровавленный человек. Медик тоже склонился над волком, присвистнул:
– О, да он глубокий старик!..
Безучастным оставался лишь мистер Твистер, который стоял у калитки и, равнодушно взирая на стрельбу и сует у, ждал.