Волчья королева
Шрифт:
В итоге я так и не ответила матери и бессильно опустилась на пол, скрестив ноги. Но как только я закрыла глаза, в голову стали лезть непрошенные образы. Я повалилась на спину и стала выстукивать пальцами по полу мелодию «Пусть бегут неуклюже». Я уже действительно жалела обо всем, что произошло. Алек, как всегда, был прав, когда говорил, что чем дольше он оставался, тем сложнее мне будет отпустить его. Но неужели было бы лучше, если бы тогда на поляне я просто ушла? Было бы лучше, если бы я не помогла ему?
Я тут же отдернула себя. Разумеется, я поступила
Всего двенадцать дней знакомства дали мне большее представление о жизни, чем предыдущие семнадцать лет. Начинались проблемы — закончилось детство. Я невольно позавидовала Лере, которая, скорее всего, уже давно забыла и про Алека, и про счастливые часы, проведенные в горах. А смогла бы я забыть? Ну, хоть когда-нибудь?
Время лечит, но я не хотела лечиться. Вылечиться — значит признать, что та жизнь уже прошла, и впереди будет что-то новое. Я могла бы поступить так с кем угодно, но только не с ним. Это как прожить жизнь в жизни, а потом умереть и очнуться снова самой собой. И если знакомые девчонки убивались из-за расставания со своими парнями, то я сейчас оплакивала мою потерянную жизнь, где влюбленность играла далеко не первую роль.
С такими хаотичными мыслями я и уснула. Прямо на полу, прямо в той неудобной позе, в которой лежала. Спала я беспокойно, хотя и не помню, что мне снилось. Я проснулась через пару часов от своего собственного крика. Теперь в дверь просто колотили.
— Женя, открой дверь! — кричал отец.
— Женечка, доченька, открывай, пожалуйста! — всхлипывала мама.
— Евгения!
И снова эти громкие стуки, от которых голова просто раскалывалась. Пришлось неуклюже подняться с пола и добраться до двери, отодвинув стул.
В комнату тут же влетели родители. Лицо мамы было все в слезах, отец выглядел по-настоящему испуганным.
— Женечка! — кинулась обнимать меня мама, но я не смогла заставить себя обнять ее в ответ.
Были ли мне жалко их? Разумеется, было, но я ничего не могла с собой поделать. Я просто-напросто не хотела никого видеть, а их в особенности. Слушать их причитания и слезы не было сил.
— Женя, почему ты молчишь? — буквально провыл папа. — Доченька, тебе плохо?
Интересно, как много я прослушала?
— Папа, со мной все хорошо, — выдавила я. — Просто уйди, ладно?
— Чт… Что?
— Женя, что с тобой? — со слезами на глазах спросила мама. — Ну же, солнышко, скажи мне.
Я вывернулась из ее рук и села на кровать.
— Я же сказала вам, все хорошо.
— Ты бледная, словно смерть! Женя, пожалуйста, не пугай нас так, — взмолился отец. — Что произошло? Может, тебе нужен врач? Хочешь, я позвоню Виталию Геннадьевичу? Он отвезет тебя в Новосибирск, там тебе помогут, ты, главное, не волнуйся, малышка, все будет хорошо!
Ох, как много вопросов. Я поморщилась, не желая отвечать не на один из них. Неужели родители не могли понять, что все, что мне нужно — это побыть одной. Просто побыть одной.
— Женя, говори с нами, — умоляющим голосом попросила мама, когда я ничего не ответила отцу. — Прошу тебя, доченька!
— Да оставьте вы меня в покое! — воскликнула я, закрывая лицо руками. — Ну я же сказала, что все хорошо! Можно я побуду одна? Пожалуйста! Я не больна, мне не нужен ваш доктор! Я просто хочу побыть одна! Только сегодня. Неужели, это так много? Я знаю, вы волнуетесь, но это не тот случай, когда вы можете помочь! Просто. Дайте. Мне. Побыть. Одной. Пожалуйста.
Я взглянула на их растерянные лица, но все равно не смогла перебороть в себе противоречивые чувства. Будет лучше, если они и вправду уйдут, а иначе я наговорю много лишнего. Еще больше, чем я уже наговорила.
Слава Богу, на этот раз мама поняла меня.
— Вить, — тихо сказала она. — Я думаю, нам и правда следует дать побыть Женечке одной. Пойдем, Лера скоро вернется от соседей.
Родители вышли за дверь, и я бессильно повалилась на кровать, но ударилась головой об стену и рассмеялась. Я понятия не имела сколько время, но за окном начинало темнеть. Мой организм буквально выл от такого режима, но я была против тратить всю ночь на глупый сон.
Для подстраховки я все же снова придвинула стул к ручке двери, а потом подошла к окну и распахнула его. Прохладный воздух нежно провел своими невидимыми руками по моим разгоряченным щекам и запутался в волосах. Я с радостью подставила все тело спасительной прохладе, а потом, как делала это всегда, перекинула ноги через подоконник и спрыгнула босыми ногами на траву.
Первой, и самой безобидной, мыслью было поваляться в гамаке, но я оставила ее на следующую ночь и быстро свернула в сторону соседнего огорода, через который я сбегала к Алеку в прошлую ночь.
Кроме гамака, я подумывала также снова наведаться в горы, но потом решила остановиться на золотой середине и просто пойти в лес.
Еще не совсем стемнело. Если бы кто-то увидел меня, в рваных бриджах, босую и с запутанными волосами, то явно испугался бы и с криками «Ведьма!» бросился бежать, но мне повезло. Я просто прошла сквозь деревню, словно призрак, и неслышно вступила на лесную землю.
Здесь было еще прохладней, но почва была мягкой, и было невообразимо прекрасно зажимать ее между пальцев ног. Первое, что я сделала, это свернула с тропинки и стала пробираться прямиком через чащу. Как и в прошлую ночь, лес сам помогал мне с дорогой. Кусты расступались, ветки деревьев поднимались выше и ни один камень не оказался у меня под ступней.
Конечно, это все происходило только в моем воображении, но мне было достаточно. Достаточно, чтобы молча продолжать путь и быть мыслями далеко отсюда.
Я уже не думала об Алеке и не думала о родителях, я думала о том, что надену на Первое сентября и какие новые одноклассники у меня могут появиться. Смешно, не правда ли? Вот и я засмеялась, и мой смех эхом разлетелся по всем уголкам леса, который будто стал еще приветливее. Теперь ветви не отклонялись в стороны, давая мне дорогу, а нежно ласкали по плечам, спине и шее.