Волчья королева
Шрифт:
— Потрясающе! — воскликнула она.
— Никогда не думала, что здесь водятся белки, — добавила я.
— Вот видите, не зря вы меня встретили.
Потом Миша снова вывел нас обратно в парк, и мы втроем прокатились еще на нескольких аттракционах, после чего он проводил нас до метро.
— Что ж, девчонки, приятно было познакомиться, — сказал он. — Если что, вы знаете, где меня искать. У меня суббота выходной, а в остальные дни я всегда рад вас видеть.
— Хорошо, мы обязательно придем еще, — улыбнулась
— Спасибо за белочек, — кивнула Софья.
Мы быстро обнялись на прощанье и спустились в метро. Я не стала заходить к Софье, помня, что отец просил меня быть дома.
Квартира встретила меня неприсущим ей безлюдьем, и я быстро переоделась в домашнюю одежду. Софьи больше со мной не было, чувство тревоги вернулось, и, как я и говорила, напряженность волн, накатывающих на меня, только усилилась. Теперь я чувствовала, как что-то похожее на лавину движется на город. Она неслась по лесам, могущественная и почти неуловимая.
Я ощущала, как сердце замирало от страха каждый раз, когда новая волна, как что-то почти материальное, касалась тела. В голове мелькало только одно слово — тревога. Я набрала себе ванну и с удивление поняла, что в воде почти ничего не чувствовалось.
Я провела там столько времени, сколько могла, нарочно подолгу намыливая мочалку. Но, когда в коридоре послышались голоса, пришлось выйти. Родители и Лера вернулись с делового обеда усталые, но довольные. Папе удалось подписать несколько выгодных контрактов, и он буквально сиял, как солнышко, воображая свои будущие экспедиции. Мама страшно гордилась отцом и потому тоже была счастлива. Лере подарили большую куклу, так что тут вообще никакие слова не нужны.
— Я рада, что у вас все прошло хорошо, — сказала я, чувствуя, как тело начинает дрожать.
Пришлось сослаться на усталость после парка и закрыться в своей комнате. По коже бегали мурашки, и причиной был явно не холод. Точнее, не тот холод, который мы ощущаем, как отсутствие тепла. Это был другой холод, который сковывал все внутри.
С каждой минутой страх только усиливался. Я пробовала слушать музыку, танцевать, рисовать и даже отжиматься. Ничего не помогало, становилось только хуже. Я не могла ничего поделать. Сейчас интуиция кричала мне, что идет опасность, и я уже привыкла доверять ей.
Не знаю почему, но я оделась. Сняла домашнюю пижаму и натянула черные штаны и черную майку, а волосы убрала в хвост.
За окном почти стемнело, стрелки часов показывали половину двенадцатого. Я чувствовала, как страх потихоньку парализовывает мое тело. Сначала ноги, потом живот и, наконец, сердце. Я ощущала себя запертой в клетке. Квартира вдруг перестала казаться мне домом, она стала тюрьмой. Местом, которое будет удерживать меня до тех пор, пока смерть не придет.
Я не могла допустить этого.
Глава 21
Я сорвалась с места, пулей вылетела из комнаты, обула кроссовки и выскочила из квартиры. Сзади послышались удивленные крики родителей, но я была не в состоянии разобрать слова. Я просто бежала вниз, прыгая с середины лестницы и с громким стуком приземляясь в ее конце. Казалось, стены движутся, раскрывают пасти, и если я замедлюсь хоть на секунду, то они проглотят меня, исходя голодной слюной. Тыкая в кнопку домофона как сумасшедшая, я тихо стонала, едва сдерживая крик ужаса.
Дверь открылась через несколько долей секунды, но мне это время показалось мучительной вечностью. Когда послышался заветный сигнал, я с силой толкнула железную дверь и выбежала на улицу. Не сбавляя скорости, я побежала в направлении от накатывающих волн..
Свежий воздух избавил от чувства заточения в клетке, но я все еще чувствовала, как что-то враждебное приближается. И это было не то, что следило за мной в Сибири и следовало за поездом. У этого была цель — я, и оно было готово идти на все, лишь бы добраться до меня.
Я бежала до тех пор, пока грудь действительно не стала разрываться от недостатка кислорода. Тогда я перешла на быстрый шаг, бессознательно стараясь уйти как можно дальше от того, что двигалось к границам города. Голова немного прояснилась, но я все равно по большинству действовала, положившись только на свои инстинкты.
Улицы были темные, почти безлюдные: в основном молодые люди, любящие ночное время суток. В другой раз я бы остерегалась неосвещенных мест и узких улочек, но сейчас это волновало меня в последнюю очередь.
Я кусала губу и теребила заусенцы, временами переходя на бег. Теперь я уже не узнавала улиц. Москва была большим городом, и я была далеко не во всех ее местах. Тем более, таких. Это были грязные дворы со старыми девятиэтажками и тяжелым затхлым воздухом.
Я шла, полностью погруженная в свои мысли, а очнулась тогда, когда дорогу мне преградил мужчина в черной ветровке. Он был тощего телосложения, небритый, грязный, и от него за километр разило дешевым алкоголем. Одна часть моего сознания закричала, что я вляпалась, а другая спокойно зашептала ей, что это далеко не самое страшное, что мне грозит.
Мужчина заметил, что я его увидела, и сделал ко мне на встречу пару шагов. Я нервно огляделась, но не заметила никого, кто мог бы прийти на помощь.
— Девушка. Одна. В ночное время. Не хорошо. Где же твои родители?
Алкоголик говорил с трудом, и я поняла, что он едва волочет язык. Стоило ему заговорить, как запах усилился.
— А чего это мы молчим? — промычал он. — Язык что ли… Мм… Проглотила?
По мне прокатилась волна раздражения. Он только зря тратил мое время, как уже истратил свое.