Волчья река
Шрифт:
Вижу в его глазах едва заметную вспышку энтузиазма.
– К этому мы подойдем через минуту. Но до этого была еще одна видеозапись, на короткое время появившаяся в Сети. Эта запись, похоже, подтверждает ваше соучастие в делах вашего бывшего мужа…
«Какой, мать вашу, документальный фильм?» Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, и говорю:
– Это запись была искусной подделкой, и ФБР подтвердило факт фальсификации. Вы можете увидеть это в пресс-релизе. И то, что об этом пресс-релизе никто даже не упомянул, подтверждает: против меня, как и против моих
Я все еще пытаюсь как-то совладать с этой катастрофой. Не знаю, что еще я могу сделать.
– Что ж, давайте поговорим об этом. Похоже, что у Мэлвина Ройяла есть значительное и постоянно растущее число сетевых защитников, которые либо верят, что он на самом деле не был виноват во всех этих преступлениях, либо считают, что вы в равной степени виновны в них. Вам не кажется, что эти люди имеют право выразить свое мнение?
Мне хочется ударить себя кулаком по лицу. Мне хочется кричать. Мне хочется убежать – так сильно, что мои ноги дрожат от этого неосуществленного желания.
– Если их мнение сводится к тому, что меня следует освежевать заживо, а моих детей убить у меня на глазах, – нет, не имеют. И мне это отнюдь не кажется. – В моем голосе звучит ярость. Я сглатываю жгучий комок в горле; у него вкус желчи. – О каких документальных записях вы говорили?
– Да, это отличная возможность представить другую гостью нашей сегодняшней передачи. Миссис Тайдуэлл, вы не будете так любезны присоединиться к нам?
Я осознаю, что все это время на заднем плане что-то улаживали бородатый звукооператор и помощник режиссера; слегка повернувшись, я вижу, как на возвышение выходит новая участница шоу. Я знаю ее, и у меня сразу же возникает ощущение, что я падаю за край мира.
Миранда Тайдуэлл. Богатая, со связями и чрезвычайно злобная. У нее есть на то причины: ее дочь, Вивиан, была второй жертвой моего мужа. С самого начала Миранда считала, что я тоже виновата, что я должна была знать и остановить Мэлвина – или же я просто участвовала во всем этом наравне с ним. С того момента, как Мэлвин был арестован, она все время норовила, фигурально выражаясь, всадить нож мне в спину. Именно ее адвокаты сделали всё, чтобы я была арестована и предстала перед судом, хотя улики против меня были в лучшем случае сомнительными, да и основание было шатким – показания предвзятой соседки-сплетницы.
Миранда хотела, чтобы мне, наравне с Мэлвином, был вынесен смертный приговор. И, судя по взгляду, который она бросает на меня, когда направляется к третьему креслу – к креслу, присутствие которого меня так удивило, – она все еще этого хочет.
Мы разительно контрастируем друг с другом. Мы обе – белые женщины, но у меня темные волосы, одежда простая и практичная. У нее высокая прическа цвета бледного золота, дорогие украшения, она носит модный деловой костюм и до последней черточки своего безупречного макияжа готова к участию в телешоу.
Миранда больше не смотрит на меня, хотя я не свожу с нее взгляда. Она пожимает руку Хауи Хэмлину и опускается в кресло, легко и изящно.
– Спасибо, что
Мне следует встать и уйти.
Она делает вид, будто меня здесь нет. Но я понятия не имею, как ответить ей тем же. Весь мир превратился в зловещую, полную глухого шума нереальность, словно я тону в океане.
– Конечно. Группа, которую вы представляете, называется…
– «Погибшие ангелы», – отвечает Миранда. – В честь детей, сестер, матерей и более дальних родственниц и подруг, которых у нас отняли.
– Насколько я понимаю, «Погибшие ангелы» финансировали создание полнометражного документального фильма, который, по вашим словам, полностью раскрывает суть этого дела. Но сейчас Мэлвин Ройял мертв, а мисс Проктор полностью оправдана; так каким же образом, по вашему мнению, могут окупиться эти затраты?
Мне хочется закричать, бросить что-нибудь, убраться ко всем чертям с этой сцены, но я не могу. Я должна слушать. Хауи Хэмлин, намеренно или нечаянно, оказал мне огромную услугу, предупредив, что «Погибшие ангелы» – группа, о которой я давно уже ничего не слышала, – все еще существует и действует. Я действительно полагала, что они удовлетворились сделанным, пережили свое горе и просто живут дальше. Но, судя по всему, это не так.
– Что ж, мы не заинтересованы в новом судебном деле, и это очевидно. Миссис Ройял была оправдана официальным судом, – отвечает Миранда. – Но мы верим в справедливость общественного мнения, которое так эффективно показало себя в других случаях судебной ошибки, когда вина оставалась безнаказанной. Мы представим все собранные нами материалы на суд общественности – в форме нашего нового, подробного документального фильма, позволяющего глубоко заглянуть в жизнь Джины Ройял.
– Этот фильм завершен?
– Он только начат, – говорит Миранда и неожиданно поворачивается ко мне. Ненависть в ее глазах так же сильна, как в тот день, когда она сидела в зале суда во время вынесения мне оправдательного приговора. С тех пор я не видела ее, но складывается впечатление, будто с того момента не прошло и минуты.
Все это так чудовищно, что мне не сразу удается поверить в услышанное. Я не могу двигаться. Я не могу думать. Я просто смотрю на эту женщину, которая во всем остальном кажется такой нормальной, и не могу понять, как кто-то может быть настолько… одержимым. Годами.
– Вы не можете сделать этого, – говорю я. – Вы не можете вот так взять и разрушить мою жизнь, жизни моих детей. Снова.
– А я и не делаю этого, – отвечает Миранда. – Я просто финансирую съемки документального фильма, который будет выложен в Интернет и показан на кинофестивалях по всему миру, когда мы закончим его снимать. Это… работа во имя любви, если угодно. В память о жертвах вашего мужа. Наших детях. И я хотела бы услышать ваше мнение, миссис Ройял. Мне кажется, вы очень похожи на ту актрису, которая играет вас в постановочных сценах.