Волчья стая – Кровавый след террора
Шрифт:
–Что для вас заказать? Лично я предпочитаю
мексиканское пиво.
–Вообще-то это я вас пригласил, так что вопрос, какие вы предпочитаете напитки, следовало задавать мне.
–Не будем торговаться по пустякам, тем более вы здесь – гость. Я имею в виду страну, а не это заведение, – пояснил он.
–Тогда пусть будет пиво. Кстати, давайте все-таки познакомимся, а то я даже не знаю, как к вам обращаться.
–Ну, мне ваше имя известно, а меня можете называть просто Стив. Кое-кто из террористов и крупных наркодельцов были знакомы с парнем, называвшимся Стив, и, поверьте мне, у них от этого знакомства наверняка остались самые отвратительные воспоминания.
–Послушайте, Стив, я занимаюсь журналистикой уже тридцать лет, и за все эти годы я так не «наелся» всяких секретов, как за эту пару месяцев. Почти все, с кем мне приходится разговаривать, либо скрывают свои имена, либо просят не указывать их в печати.
Это вполне
—Нет, конечно, но мне остается только принимать правила игры.
–Вы упрямый господин. Что ж, так даже лучше, – непонятно почему заметил он. – Ладно, продолжим. Будете спрашивать или хотите, чтобы я сам вам рассказал, что знаю? Кстати, не похоже, чтобы у вас был где-то спрятан диктофон, но на всякий случай предупрежу – не надо наш разговор записывать на пленку, ладно? У журналистов должна быть хорошая память, так что вы лучше запоминайте.
–Вы сказали, Стив, что работали в отделе по борьбе с терроризмом. А исламские боевики в поле вашего внимания когда-нибудь попадали?
Не когда-нибудь, а постоянно. Этот регион всегда был в поле моей служебной деятельности. И их угрозу миру я понимаю, надеюсь, намного лучше, чем все те политики, которые бубнят о лояльности, решении вооруженных конфликтов дипломатическими методами. Хочу вас кое во что посвятить для начала. У нас в отделе тоже были свои «голуби» и свои «ястребы». Названия, конечно, весьма условные, и все же четкое разделение было заметно. Часть из моих коллег считала, что борьба с террором должна быть локальной, или правильнее сказать – территориальной, то есть бороться с каждым конкретным проявлением должны в тех странах, где террористы провели какую-то акцию. Ну то, что на местах надо бороться, это понятно и не вызывает сомнений. Но такие как я считали и считают, что против этой заразы нужно вести широкое наступление всем миром. Нам возражали – тогда спецслужбам придется делиться своими секретами с другими странами, а это противоречит уставам спецслужб. Да какие к черту секреты. Их в мире уже не осталось. Кому надо что-то узнать, тот и так все узнает. Либо поворочает мозгами и выудит все в «Интернете» и в газетах, либо попросту купит за деньги – весь вопрос в цене. – Он пристукнул по столу пустой пивной кружкой, привлекая внимание бармена.
Дождавшись, когда перед нами поставили новые кружки с янтарным пивом, я задал ему вопрос, который на протяжении последнего времени задавал уже множество раз:
– Вы анализировали ситуацию с ташкентскими взрывами?
–Она мне известна. Не скажу, что я анализировал ее как-то особо, но готов это сделать сейчас вместе с вами. Какой вы обладаете информацией?
–Не думаю, что у меня ее слишком много. Следствие в Узбекистане заканчивается, я перед вылетом в США видел информацию о том, что скоро будет суд. Но кое-какой материал я все же за два месяца собрал.
–Будем надеяться, что этого вполне достаточно, чтобы представлять общую картину и составить собственное мнение, – заметил Стив.
–Дело в том, что я впервые соприкоснулся с этой проблемой вплотную, и мой взгляд слишком поверхностный для того, чтобы уже иметь собственное мнение, – поделился я сомнениями.
Не прибедняйтесь. Главное – не прятаться от проблемы и не бояться собственных выводов. Это не менее важно, чем умение признаваться в собственных ошибках. Ну ладно, начнем с начала. Угроза терроризма существовала в Узбекистане уже много лет, а не два-три года, как считают сейчас некоторые теоретики. Насколько я знаю, наиболее трезвые политики в Узбекистане и прежде всего президент отдавали себе в этом отчет. Боюсь только, что даже среди своих сторонников они не находили поддержки. Хотя это как раз легко объяснимо. В странах, где уже забыли, что такое война, обычно царит благодушное настроение, там думают, что взрывы могут греметь где угодно, только не у них под окнами. И, кстати сказать, те, кто занимается планированием террористических акций, этот фактор используют весьма умело. С этим вы согласны?
–Теоретически согласен, хотя у меня нет никаких фактических доказательств тому, что вы сейчас сказали.
–Верно, – снова улыбнулся Стив. – Мне нравится, когда возражают, так легче отстаивать свою точку зрения.
Семь лет назад Узбекистан стал независимым. Понятно, что в новом государстве механизмы правления, политической системы, экономики – все это только предстояло определить. Без ошибок и сбоев такие процессы происходить не могут. Так же не могло обойтись и без тех, кто, с одной стороны, был недоволен новым строем, с другой стороны, понимал, что для захвата власти момент самый подходящий. Но внутренней оппозиции – я веду речь о таких структурах, которые мог бы поддержать народ в целом, – в Узбекистане по сути не оказалось. Вернее, она попыталась зародиться, но поддержки не получила, поэтому и говорить о ней – только время зря терять. Другое дело, внешние враги. Они-то понимали, что теряют такой благодатный, богатый ресурсами край. Но и ломиться туда без подготовки тоже не осмелились. И подготовка эта началась с того, что они стали, ну по крайней мере попытались, раскачивать эту лодку идеологическими методами.
Вот теперь, мой друг, я прошу вас сконцентрировать все свое внимание. То, что я скажу, представляется мне весьма важным. Даже в спецслужбах многих стран считают, что террористические организации способны только на вооруженные преступления, взрывы, убийства и так далее. Это очень опасное заблуждение. В современных террористических службах действует очень сильная и чрезвычайно разветвленная идеологическая разведка и контрразведка. Сегодня по части дезинформации у них могут поучиться самые могущественные спецслужбы мира. Кто раздувал каждый уголек проявления внутренней оппозиции в западной прессе? Да конечно же те, кто исподволь готовил удар по Узбекистану. Какой-нибудь ничтожный даже не оппозиционер, а просто злопыхатель едва только слово успевал буркнуть, а в газетах уже появлялись статьи, полные самых животрепещущих подробностей. Я наблюдал за этим несколько лет и убеждался, что с каждым годом система проникновения нужной информации, а если уж совсем быть точным —то тщательно спланированной дезинформации, становилась все более совершенной. Дошло до того, что на некоторых отдельных лиц появились даже оповещения Интерпола.
–Но каким образом это могло произойти? Вы что, считаете, что кто-то из высшего руководства террористических организаций мог быть связан со спецслужбами?
Исключить это на все сто процентов нельзя. Но вы напрасно думаете, что при надлежащих разработках очень уж трудно протолкнуть дезинформацию в Интерпол. Скажем, появился неугодный объект или просто объект, при помощи которого нужно отвлечь внимание от чего-то или от кого-то. Информация о нем массированно распространяется в СМИ, загоняется в «Интернет», откуда она уже не исчезает в течение долгого времени. В Интерполе сидят аналитики, которые только тем и заняты, что отслеживают всякую криминальную информацию. Понятное дело, что Интерпол по сообщениям СМИ ордер на задержание, как правило (хотя бывают и исключения), не выдает, но уже человеку, попавшему под «обстрел» газет, перекрывают въезд в какие-то конкретные страны, в других странах за его продвижением следят. Чаще всего под такой удар попадают крупные политики и «неудобные» бизнесмены, в результате чего их дела страдают, а сами они терпят существенные убытки.
–В отношении политиков понятно, но какая террористам польза от того, что некий бизнесмен свернет свою деятельность? Что-то, Стив, я никак не уловлю связи.
Ничего страшного. Я сейчас постараюсь пояснить. А связи вы не улавливаете, потому что никогда с этой системой не сталкивались. Допустим, в некой стране успешно работает некий бизнесмен. Он не входит в конфликт со своими налоговыми властями, исправно отчисляет в государственную казну все, что ему положено. Именно такие люди чаще всего инвестируют различные общественные, культурные, спортивные проекты. Иными словами, их деятельность легитимно направлена на пользу госу дарству. Есть еще и побочный фактор. Бизнесмена в печати, как правило, не порочат в одиночку. Как только он попадает в поле зрения писак – пусть вас не обижает это словцо, – тут же находится «аналитик», который обвиняет правительство в коррупции с представителями бизнеса. Так что удар получается двойной. Для специалистов по разгадыванию этих загадок все определяется довольно просто, но таких специалистов в каждой стране не очень много. В большинстве случаев сначала разгорается скандал. А тем, кто запускает дезинформацию, только того и надо. Ведь когда скандал потухнет и выяснится, что предприниматель ни в чем не виноват, ни у кого не украл, никого не ограбил, налоги платил исправно, с правительственными структурами в сговор не вступал, тогда никто и не подумает перед ним извиниться или опубликовать статью, что все ранее сказанное – клевета.