Волчья ягода
Шрифт:
А заодно и собаку ей отдать. Ведь она и собаку свою тоже в то утро не взяла. Забыла, наверное. А может, так сильно на что-то разобиделась, что решила от собаки отказаться…
Давно уже выучив наизусть шесть цифр, составляющих номер ее телефона, он набирал его теперь по семь-восемь раз в день, но результат был прежним. То есть результата не было вообще, потому что длинные гудки в трубке едва ли можно назвать результатом.
Ее мобильный номер он спросить не догадался.
И куда она, интересно, подевалась? Вариант со сломанным телефоном с каждым днем казался все более невероятным.
А может, с ней случилось что-нибудь? Ведь собиралась же она в то утро в поликлинику. Сдавать какие-то там анализы. А вдруг они, эти самые анализы, оказались у нее… плохими? И теперь она лежит в больнице и лечится от этих плохих анализов, а он даже не может ее в больнице навестить, потому что не знает, в какой она больнице… Потому что вообще ничего про нее не знает!
Замкнутый круг какой-то получается.
А еще Федор…
В тот день, как следует наплакавшись, Федор взял с него два обещания. Первое – что он не будет на Майе жениться. Второе – что он больше никогда не будет с Майей целоваться.
Арсений сгоряча пообещал и то, и другое. Но если смириться с первым было в принципе можно, то насчет второго он сильно сомневался… Хотя, с другой стороны, вполне возможно, что они и не увидятся больше. И даже скорее всего не увидятся.
Так что оба Федькиных желания сбудутся. И для этого Арсению не придется прикладывать абсолютно никаких усилий…
В общем, все было чертовски плохо.
Утром ее разбудил энергично толкающийся в животе ребенок.
– Ну чего ты? – сонно спросила Майя, сквозь полуоткрытые ресницы замечая, что небо за окном еще бледно-розового цвета. – Чего это тебе не спится-то? Шести еще нет. Ложись спать, мой хороший… Часика два еще поспать можно… Вот умница, пожалел маму…
Живот успокоился, но снова заснуть не получилось.
Надо же, думала Майя, слегка поглаживая успокоившийся живот через ткань футболки. Еще полтора месяца назад эти шевеления в животе были больше похожи на легкую пульсацию брюшной артерии. Майя была даже немного разочарована, ощутив первые толчки. Нет, совсем не чувствовалось, что кто-то там внутри тебя шевелит ручкой или ножкой. А теперь, когда срок беременности уже почти двадцать две недели, эти ручки-ножки очень даже хорошо чувствуются. Правда, отличить, где крошечный сжатый кулачок, а где ступня размером с ладошку годовалого ребенка, по-прежнему невозможно. Иногда вот кажется, что малыш стучит в живот пяточкой. Но с другой стороны, это может быть и темечко…
И живот у нее за последние три недели прилично вырос. Она уже начинала опасаться за свой странно маленький живот и даже замучила вопросами гинекологиню в консультации: может, с ней что-то не так? Почему у всех на пятом месяце беременности живот видно, а у нее не видно? Может, у нее ребенок слишком маленький? Или количество воды недостаточное, и ребенку плавать неудобно? Может, надо срочно что-то делать, чтобы живот наконец начал расти?
Гинекологиня стойко выдержала допрос с пристрастием и только и сказала в ответ: «Погоди еще,
Насчет юбок пятидесятого размера Майя сильно сомневалась. Но живот начал расти – это точно. Вот буквально вчера ей в первый раз за пять с лишним месяцев беременности уступили место в автобусе! Правда, уступивший место мужичок больше половины дороги ничего не замечал, а потом еще пару остановок разглядывал Майин живот на предмет беременности. Сомневался, наверное, стоит ли отдавать девушке свое тепленькое место у окошечка, которое, между прочим, сам он отвоевал на конечной остановке в честной и тяжелой битве со старушками и молодежью.
Но место все-таки уступил, хотя сесть Майе не пришлось – к тому моменту автобус уже благополучно подъехал к ее остановке. Но мужичку она все равно была благодарна. Ей даже захотелось любовно погладить его по блестящей розовой лысине – за то, что он все-таки разглядел в ней настоящую беременную женщину, а не девчонку-подростка, которой в ее годы в транспорте вообще сидеть не полагается, а полагается только стоять из уважения к старшему поколению.
Сейчас, лежа на спине, она довольно созерцала выступающий под одеялом легкий бугорок.
Все-таки это удивительно – наблюдать, как внутри тебя растет потихоньку новая жизнь. Интересно все-таки, кто у нее там – сын или дочка? Хотелось, чтобы была дочка. Нет, мальчишка, конечно, тоже неплохо, но все же мальчишку, наверное, труднее воспитывать. Скорее бы уже можно было сделать ультразвуковое исследование и узнать пол будущего ребенка. Говорят, что если живот круглой формы – значит, девочка, а если конусом – то мальчик. Ерунда, конечно, все это – форма живота от пола ребенка зависеть никак не может. Да и все остальные приметы – тоже полная чушь. Вот говорят, например, что девочка красоту у матери забирает, а мальчик эту красоту дарит. То есть если женщина во время беременности дурнеет, значит, ждать дочку, а если хорошеет – то сына.
А Майя вот за время беременности вообще не изменилась. Не похорошела, не подурнела. Ей, спрашивается, кого ждать? «Родила царица в ночь не то сына, не то дочь…»
Ощутив прилив хорошего настроения, Майя улыбнулась и поднялась с постели. Ну и что с того, что время – шесть часов? Говорят же, кто рано встает – тому Бог дает. «Вот и посмотрим, может, за раннее пробуждение и нам что-нибудь Бог подкинет. Денег, например… Или какую-нибудь другую, менее прозаическую радость…»
Хотя из всех возможных радостей деньги на данный момент были все же наиболее актуальны. И ничего с этим не поделаешь…
Да ладно, привычно утешила себя Майя. Где наша не пропадала! До конца срока еще ходить да ходить, четыре месяца почти. За четыре месяца денег можно заработать на всю оставшуюся жизнь вперед, а не на каких-нибудь два года! Да и вообще не в деньгах счастье. Это давно доказано…
Забравшись в ванну, она задернула занавеску, включила полный напор холодной воды из душа, вдохнула глубоко-глубоко, зажмурила глаза и шагнула под леденящие струи, огласив ванную комнату привычным уже для соседей истошным воплем.