Волею богов
Шрифт:
Погибших оказалось шестеро - четверо мужчин и две женщины. Ещё восемь человек ранены, из них трое не могли ходить. Все убежавшие в лес вернулись, кроме одного раба из клана Мичинтекутли. Его даже пытались искать, но найти не смогли. Самое скверное, подлец скрылся со всей поклажей - целым мешком маиса и бобов.
Когда разожгли погребальные костры и соорудили носилки, сумерки уже начали сгущаться. Драгоценное время пути пропало зря. Заночевали всего лишь на расстоянии нескольких полётов стрелы от места кровавого побоища. Уэмак созвал перед палаткой военный совет, но прежде молодому правителю почему-то захотелось ещё раз вернуться туда, на место недавнего побоища. Предводитель путников и сам не мог объяснить природы странного желания. Необъяснимое нарастающее беспокойство овладело им, и почему-то мужчина был полностью уверен: стоит только попасть на обагрённую кровью землю, всё встанет на свои места. Не взирая на возможную опасность, он незамеченным покинул лагерь
"Тише, это я Косицтекатль", - шепнул воин на ухо Уэмаку и ослабил хватку.
– Ты, да как ты мог?
– еле сдерживаясь от крика, негодующе произнёс царевич, - Ты же меня напугал.
– А сам-то чуть не наступил на меня. Что мне оставалось делать? Не кричать же на весь лес. Пошли скорее отсюда.
И друзья, стараясь идти как можно тише, направились в сторону лагеря.
– Ну знаешь, хорошо, что это был ты, а не кто другой, - начал приходить в себя предводитель изгнанников, - Что ты тут делаешь?
– Я? Пошёл за тобой. Извини, но я не могу оставить тебя одного в лесу.
Уэмак демонстративно вздохнул.
– Ты их видел?
– Да.
– Скажи, Косицтекатль, ты не заметил в сегодняшней битве ничего странного?
– Заметил, - с ухмылкой отвечал тот.
– Говори, - нетерпеливо сказал царевич.
– Нет уж, давай ты, ты ведь правитель, тебе всё сойдёт с рук. А то ещё подумаешь, будто я сошёл с ума и отстранишь от командования, кто ж тебя тогда охранять будет?
– шутливо произнёс глава ордена воинов-ягуаров.
На людях Косицтекатль не позволял себе подобных выходок. Но между собой друзья всегда общались без церемоний. Ведь несмотря на высокие должности, они всё равно оставались молодыми парнями, знавшими друг друга с самого детства.
– Ладно, - отвечал Уэмак, - Мне показалось, будто только первый залп тоуэйо долетел до нас, остальные стрелы сломались в полёте, просто переломились. Понимаешь? И никого не смогли убить. А ещё, ты видел раны на их телах? Такие нельзя нанести дротиком из атлатля. Кто их убил? Неужели те летучие мыши, которые пируют сейчас на останках?
– Знаешь, ты абсолютно прав. Мне показалось то же самое. Просто я действительно не хотел говорить, дабы не показаться сумасшедшим. Бьюсь об заклад, так оно и есть. Теперь я полностью уверился в своей правоте, ведь и ты заметил это.
– А нам повезло, - сказал царевич, - не сломались бы стрелы, жертв было бы куда больше. Но, послушай меня, друг, никому не говори ни о чём, кроме Истаккальцина, пожалуй! Ты меня понял? Даже, если кто-то скажет, что заметил то же самое.
– Будь уверен, можешь на меня положиться, - ответил Косицтекатль и пристально посмотрел в глаза вождю.
К том у времени друзья уже дошли до лагеря. Погребальные костры вовсю пылали. Каким ярким казался их свет в быстро сгустившихся сумерках. "Они привлекут внимание тоуэйо, - пронеслось в голове у царевича, - Хотя, неужели дикари не знают о том, где мы находимся? Конечно знают. Быть может, и теперь их лазутчики наблюдают за нами из черноты леса". Родственники погибших в голос рыдали, глядя на всполохи пламени, съедавшие тела убитых. Другие стояли неподвижно, молча взирая на скорбное действо. "Неужели каждый день будут новые жертвы? Сколько людей ещё отнимет лес, пока мы не найдём себе пристанища?" - горестно подумал Уэмак, проходя мимо. Однако поодаль жизнь шла своим чередом: путники готовили еду, бинтовали стёртые ноги, утешали детей, чинили порванные сандалии. Кто-то уже спал, завернувшись в плащ на голой земле, кто-то беседовал с соседом, тотчас замолкая при виде правителя. У палатки предводителя изгнанников вокруг костра расселись на циновках главы отправившихся в путь кланов. Здесь же находился Истаккальцин, занявший место по левую руку от вождя. Предстояло утихомирить всех несогласных и внушить необходимость продолжения странствия, ведь путь назад может оказаться не менее опасным, чем дорога дальше на восток.
Глава 9. Те, кто живут кровью
Истаккальцин, как всегда, шёл в хвосте колонны в сопровождении других жрецов. Воспоминания прошедшего дня полностью захватили молодого первосвященника. Как много нужно осмыслить и переварить. Когда он жил в большом городе и лишь временами отправлялся в удалённые святилища, которые, хоть и строились вдалеке от человеческого жилья, но всё равно находились на контролируемой территории, то думал, будто знает о жизни всё. Да, жертвователь считал, что судьба уже не сможет устроить ему никаких сюрпризов, по крайней мере, в мире людей, видимом и открытом. От богов, конечно же, можно ожидать чего угодно. Но на деле вышло совсем по-другому. Стоило только ступить за порог исследованного пространства, как необъяснимое стало проявляться на каждом шагу. Может, всему виной вода, низвергнутая с Луны? Ну а самое ужасное - конечно же, смерти людей. Неужели неведомая земля будет каждый день забирать кого-то, будто взымая чудовищную плату с чужаков за пребывание под сводами затопленного леса?
Вчера утром жрец, ухаживавший за искусанной крокодилом женщиной, сообщил буквально следующее: "Я находился всегда с ней, когда её несли. Разум покидал её, и женщина пребывала в состоянии оглушения. Не знаю, чувствовала ли она муки или нет, но я в равные промежутки времени вливал ей в рот утоляющий боль напиток. Мы тогда здорово отстали от всех, и вокруг стало тихо. Только шаги мои да носильщиков слышались в безмолвии леса. И вдруг мне показалось, как будто шорох следует за нами попятам. Я обернулся. Знаете, что я увидел? Огромная летучая мышь ползла прямо по земле и слизывала капли крови, стекающие с носилок. Я попытался отогнать животное посохом. Зверюга посмотрела на меня с нескрываемой злобой, расправила крылья и, спорхнув, села на ближайшее дерево. Не знаю почему, но я испугался. Хотя какой смысл бояться простого нетопыря? Больше я не оборачивался. Но мне казалось, будто та тварь продолжила идти за нами. Когда наконец-то разбили лагерь, я остался рядом с больной. Женщина была ещё жива, когда я засыпал. Посреди ночи я проснулся, не знаю почему. Свет костра падал на раненную, и я пришёл в ужас от увиденного. Летучая мышь, та самая, сидела прямо на ней, она, должно быть, прокусила повязку и лакала кровь из раны. Несколько мгновений я не отрывал глаз, настолько меня шокировала та картина, а как пришёл в себя, прогнал кровососа тем же посохом. Кинулся к женщине - она уже была мертва: ни пульса, ни дыхания, тело уже начало холодеть".
До того первосвященник собственными глазами видел огромную сову, пившую кровь той же несчастной. А вчера ночью после совета сам Уэмак рассказал о летучих мышах-кровососах на трупах убитых тоуэйо. Откуда здесь столько животных, питающихся кровью? Или то и не звери вовсе? Кто питается драгоценной влагой? Истаккальцин хорошо знал ответ на этот вопрос.
А ещё вчера на совете двое открыто выступили против Уэмака. Чикаутлатонак, из его людей была та женщина, и Омишомачиотль, он ещё тогда, во дворце сомневался, стоит ли идти в Атекуаутлан. Тогда Уэмак открыто спросил недовольных, не желают ли они повернуть обратно в Ойаменауак на верную гибель или могут ли вывести изгнанников на более безопасную территорию. Но карты ни у кого не было, а назад возвращаться казалось ещё более рискованным мероприятием. Так что несогласных удалось унять, но надолго ли. Вот и Коскацин с Кокольтекуи предпочли промолчать, они не высказались в поддержку Уэмака и не проронили ни слова во время всего обсуждения. В итоге царевич не стал менять намеченного курса: они будут двигаться вперёд, через два дня-три нужно будет искать место для поселения. Пока же главная задача - как можно дальше уйти от границ Ойаменауака. Благородный Косицтекатль со всей присущей ему горячностью поддержал друга. Остальных не очень-то и спрашивали. В итоге несогласия никто не высказал, но все поняли, положение становится всё более и более шатким.
А после совета Уэмак ещё рассказал о стрелах, ломающихся в воздухе и летучих мышах-кровососах. Мог ли бывший первосвященник объяснить произошедшее? Все знания, накопленные за годы, здесь оказались совершенно бесполезными. Ведь Истаккальцин и понятия не имел ни о местных обитателях, ни о богах, ни о духах, ни о тоуэйо, ни о том, куда и сколько ещё идти по гиблому проклятому лесу. Мог бы он обратиться к предкам, тогда они, наверное, послали бы видение. Но сейчас нет ни точных сведений, ни книг, ни откровений, даже карта больше не помогала, ведь в такую даль никто ещё не забирался. Что же оставалось? Только ждать. Быть может, дальнейшие события прольют свет на происходящее под пологом раскидистых крон болотных кипарисов. Но сколько же жертв потребуется? Неужели каждый день должен забирать всё новые и новые жизни? Ответов не было. Уэмак решил готовиться к возможной атаке. Молодому вождю казалось, будто тот обстрел являлся лишь первым предупреждением, акцией устрашения, а теперь тоуэйо готовят серьёзное нападение с участием большого количества воинов. Да, растянутая колонна слишком уязвима, но и останавливаться нельзя. Вдруг Кецалькойотль всё же выслал отряд преследователей. Им ничего не стоит по следам отыскать изгнанников. Значит, нужно идти вперёд, продвигаться любой ценой и не сворачивать с выбранного пути.