Волею богов
Шрифт:
Вот и рынок - простое огороженное пространство с несколькими навесами для чиновников на краю города. Далее - лишь пустыри да оборонительные укрепления. Через забор возжигатель копала увидел, как торговцы заворачивают товары и отправляются по домам. Он опоздал. Отчаянно парень бросился к воротам, но стражники с копьями преградили проход:
– Очень жаль, господин жрец, но на сегодня торговля закончена. Приходите завтра.
– Но мне надо...
– Нам не велено пускать никого после закрытия. К тому же посмотрите сами, все продавцы уже уходят. Вы всё равно ничего не купите.
Пришлось уступить. Проклиная
Вечерело. Прохладный ветер принёс затхлый запах болота, в вместе с ним тучи назойливых комаров. Мастерские располагались неподалёку. Помещались они во временных хижинах, которые оружейники построили, ожидая начала возведения государственного жилья. Мощёных улиц здесь уже не было, однако сами люди поддерживали чистоту и порядок в районе. Несауальтеколотль постучался в дом своего знакомого, к которому не раз водил учеников-тоуэйо:
– Я понимаю, уже поздно. Но мне срочно нужно купить атлатль. Пожалуйста, помогите.
– Простите, господин, но указ тлатоани нарушать нельзя. Приходите завтра, - отвечал мужчина.
– Но завтра будет уже поздно.
– Извините, но я не имею права торговать вне рынка.
Второй, третий, четвёртый, - всё впустую. Никто не осмеливался нарушить раз и навсегда установленные правила. Ни один изготовитель изделий из дерева не пустил юного жертвователя. Придётся обойтись без подарка. Конечно, Чикуатемок будет рад приятелю и так, но всё же ехать к другу с пустыми руками совсем не хорошо. Может быть, вручить ему какао? Да только какауатль оценил бы столичный аристократ, а варвары совсем не любят бодрящие напитки. Голодная Сова сидел один на песке посреди пустой вечерей улицы. Смеркалось. Последние отблески заката догорали на западе. На мрачном небе взошла бледная ущербная луна. И вдруг его кто-то тронул его за плечо. Парень повернулся. Перед ним стояла немолодая женщина в белом уипилли.
– Тихо, господин, - прошептала она, - Следуйте за мной.
Возжигатель копала обрадовался. Неужели всё-таки повезло? Незнакомка повела его через весь квартал, а затем свернула в проулок между домами. Они зашли в хижину с заднего хода. Вот убогое жилище ремесленника. Одна большая комната для всей семьи, вторая за загородкой - мастерская. Именно там хозяин, полный коренастый человек средних лет весьма неприятной наружности и встретил ночного гостя.
– Как я вижу, Вам действительно нужен атлатль, - заявил он с показной важностью мерзким мяукающим голосом, - Вы понимаете, я сильно рискую. Поэтому никому не говорите о нашей, так сказать, встрече, а то пострадаем мы оба.
– Да, конечно, - заверил его Несауальтеколотль.
– Вот они!
– с гордостью произнёс мужчина, скинул крышку одного из ящиков и поднёс факел. Три хорошие копьеметалки лежали сверху. Но избранник бога пришёл не за такими.
– Нет, спасибо. Я ищу что-то богато украшенное с резьбой или инкрустацией, подарок для друга. Понимаете,
– А, понимаю, - протянул мастер. Хитрющие глаза его загорелись, а лицо расплылось в улыбке, - Сейчас-сейчас покажу. Вот.
Он достал откуда-то длинный свёрток и подал жрецу. Священник откинул кусок кожи и достал на самом деле прекрасный предмет - чёткие линии, идеально обработанная поверхность, удобная рукоятка, а самое главное - прекрасные вставки из перламутра, которые составляли удивительный узор, строгий, но в то же время изысканный.
– Дам за него меру соли, меру бобов, меру перца и восемьдесят бобов какао, - предложил Голодная Сова, предчувствуя непростые торги.
– Обижаете, господин, - усмехнулся оружейник, - четыреста бобов, не меньше, и то потому, что мы не на рынке, и не придётся платить пошлину.
– А чего тут на четыреста-то?
– изумился покупатель.
– Как? Да тут одних только морских раковин на двести.
– Морских? Не смеши меня. Я вижу только речные. Их твои дети тут под городом насобирали. Ты их только хорошо отполировал.
– Ваша правда, но шлифовал я их добрую половину дня.
– Да я тебе продуктов на несколько дней предлагаю.
– А у меня жена и дети, да ещё мать старая. Сами знаете, как сейчас всё дорого. Между прочим, я его для самого Кокольтекуи делал. Знаете, сколько он мне пообещал за него? Шестьсот бобов.
– Врёшь, - отрезал Несауальтеколотль.
– Может быть и вру, но всё равно больше восьмидесяти.
– Так чего же он не забрал заказ-то?
– О, господин, - вздохнул мастер, - Пришёл он ко мне, покрутил, повертел его, да и сказал, будто не по руке ему, видите ли. А я-то знаю. Он почти всё проиграл, делал ставки на игру в мяч. Вот теперь и платить нечем стало. А "не по руке" - так, отговорки.
– Так, хорошо, двести бобов, больше у меня нет, честно.
– Господин, да я его несколько дней делал, и дети мои, и жена помогали. Не купите Вы, другие купят. У меня спешки нет, пусть лежит. А Вот Вы, как я погляжу, торопитесь, - старый плут лукаво улыбнулся и обнажил редкие жёлтые зубы.
– Ещё одна жадеитовая бусина и всё.
– Да к чему мне Ваша бусина? Только в рот покойнику положить. Так у меня, почитай, никто умирать-то и не собирается, хвала богам.
– Послушай, любезный. У меня действительно ничего больше нет сейчас. Потом, как приеду, могу ещё чего-нибудь добавить, - отчаялся жертвователь.
– Потом? Вы уж простите, господин, я Вам зла не желаю. Но ведь только сам Ипальнемоуани знает, вернётесь вы или нет. Нет уж, мне надо всё и сейчас. Двести сорок бобов, и мы в расчёте.
– Сорока нет. Есть только двести, - с грустью проговорил парень. Надежда таяла с каждым мигом. Так хотелось метнуть в мерзкую рожу хитроумного дельца стрелу тьмы.
– Ну, тогда и разговор окончен.
– Подождите, послушайте ...
– Нет-нет, господин, - дерзко оборвал ремесленник, - За двести не отдам. Вон возьмите первые три копьеметалки. Любую берите за соль, бобы, перец и сорок бобов. Но не эту.
– Но, пожалуйста, уступите мне, как служителю бога.
– Знаю, вам жрецам тоже не сладко. Но ведь и я выживаю, как могу. Двести сорок - последняя цена.