Вольф Мессинг
Шрифт:
Мальчик, которому зимой 1943/44 года было всего лишь пять лет, вряд ли мог помнить сам момент крещения. Но вряд ли он мог выдумать, что был крещен в честь погибшего дяди Алексеем. Если родители Эгмонта-Алексея были людьми истинно верующими, они конечно же не могли не сообщить ему о факте крещения. Но поскольку Мессинг никак не мог быть крестным отцом Месин-Полякова, то остаются только две версии. Либо вся версия с Мессингом как его крестным отцом выдумана Месин-Поляковым с начала до конца. Либо родители говорили ему о Вольфе Мессинге как о его крестном отце лишь образно, метафорически, имея в виду ту заботу, которую он проявлял о мальчике. Мне лично более логичной и вероятной кажется первая версия, хотя близость Эгмонта-Алексея Месин-Полякова к Мессингу в последние годы жизни великого телепата не вызывает сомнений и подтверждается,
Мог ли Мессинг появляться на кухне обкомовской столовой в Новосибирске? Вероятно, мог. Не исключено, что он устраивал там встречи с кем-то из своих высокопоставленных поклонников и мог зайти на кухню, чтобы согласовать с шеф-поваром меню. Вольф Григорьевич в войну не голодал, а лучше всего кормили в Новосибирске наверняка в обкомовской столовой. Сам Мессинг к номенклатуре не принадлежал, но номенклатура его уважала и даже до некоторой степени гордилась знакомством с таким уникальным человеком.
Месин-Поляков утверждал: «Я действительно очень отчетливо запомнил практически весь период нашей новосибирской жизни. Помню, например, как Мессинг зашел к нам в гости и мы все вместе праздновали знаменитую передачу самолета летчику Константину Ковалеву. Обстановка была очень веселая и душевная. Что касается волшебства… Конечно, Вольф Григорьевич не раз изумлял и поражал меня. Как-то раз он одним взглядом заставил воробьиную стайку дружно спуститься ко мне, на землю. В тот день, когда отмечали передачу самолета, Вольф Григорьевич подарил Ковалеву, тоже гостившему у нас, замечательные золотые швейцарские часы. Точно такие же он носил сам. Мне, любопытному мальчишке, разумеется, тоже захотелось посмотреть на эти часы, и я попросил Вольфа Григорьевича показать их мне поближе. На что он сказал: “А ты пойди, встань вон в тот уголок, вытянись по стойке смирно, протяни ручку вперед — и через три минутки у тебя будут такие же часы…” Я так и сделал: постоял, постоял — и вдруг вижу, что на моей руке действительно надеты часы! Я их туда-сюда крутил, вертел, рассматривал, слушал. А через какое-то время они вдруг исчезли…»
Честно говоря, история с часами, будто бы подаренными Мессингом Ковалеву, большого доверия не вызывает. Об этом ценном подарке ничего не упоминает сам Ковалев в статье, посвященной Мессингу. История же с воробьями, которых Мессинг будто бы посадил на землю одним своим взглядом, может вызвать разве что улыбку. Мало ли почему воробьям вздумалось приземлиться! Ведь гипнозу, то есть словесному, а уж тем более телепатическому внушению, животные не поддаются. Их можно лишь ввести в гипнотический сон. Точно так же история с золотыми часами, будто бы надетыми незримой силой на руку маленького Месина, а потом столь же внезапно исчезнувшими, может быть случаем гипноза. Но в то же время Месин-Поляков мог сочинить эти истории позднее, уже в зрелом возрасте. Сомнения вызывает и то, что много десятилетий спустя Эгмонт Львович мог сколько-нибудь точно помнить свои встречи с Мессингом в возрасте пяти лет. Строго говоря, у нас даже нет документальных доказательств, что семья Месин-Поляковых познакомилась с Мессингом в годы войны, а не позже.
Далее Месин-Поляков вспоминал: «Как-то зимой со мной произошел несчастный случай — я, решив проверить мамины слова о том, что хорошим детям Дед Мороз посыпает все вокруг сахаром, а плохим — льдом, лизнул щеколду и содрал кожу на языке. Рана заживала очень долго. Мы вынуждены были даже купить курицу — чтобы лечить мой язык свежим яйцом. И вот однажды бабушка отправила меня в сарай за яйцом. А Мессинг, который как раз в тот момент был у нас, говорит: “Не нужно ходить в сарай. Зайди в свою комнату — там, в штопальнице на столе, найдешь яичко”. Я захожу в комнату и вижу, что на столе в штопальнице и в самом деле стоит яичко — оно было теплым на ощупь, будто курица снесла его только что… У меня до сих пор в голове не укладывается, каким образом ему удавалось делать такие вещи…»
Что ж, если случай с чудо-яичком действительно имел место, то рационально объяснить его не так уж сложно, не применяя разного рода теории телекинеза. Можно предположить, например, что лечение пострадавшего языка яйцом предложил сам Мессинг и потому он заранее положил в штопальницу яичко — чтобы поразить воображение мальчика и побудить его с энтузиазмом поглощать прописанные ему в терапевтических целях сырые яйца.
Существует легенда, будто за год или за два
По поводу предсказания Мессингом времени начала и конца Великой Отечественной войны существует несколько свидетельств. Так, по словам Эгмонта Львовича Месин-Полякова, Мессинг предсказал, когда и чем закончится война на одном из своих выступлений: «Но еще раньше он сказал об этом в Кремле: 22 июня 1941-го — начало, 5 мая 1945 года — окончание войны. Берия возмутился. У СССР был пакт о ненападении с Германией, а дата окончания войны казалась еще более нереальной — Мессинг пророчил целых четыре года сражений… Позднее, в мае 1941 года, выступая в концертном зале гостиницы “Москва”, Вольф предсказал одной девочке, которая собиралась в “Артек”, что ничего этого не будет. Эта девочка, ставшая впоследствии журналисткой, Татьяна Лунгина, написала книгу о Мессинге, будучи уже в Америке, куда она уехала».
Об этом предсказании, приведенном в книге Т. Лунгиной, мы уже писали — правда, оно было сделано не во время выступления, а перед ним, и лично ей, а не аудитории в тысячу с лишним человек. На первый взгляд оно производит сильное впечатление: «Нет! Ничего этого уже не будет!.. Ни фильма, ни поездки, НИ-ЧЕ-ГО!» Однако ничего необычного в предположении о скорой войне в июне 1941 года не было. Когда в 1960-е годы популярность Мессинга в СССР достигла пика, усиленно пропагандировался тезис о внезапности германского нападения как главной причине неудач Красной армии в начальный период войны. Поэтому подавляющее большинство людей, особенно тех, кто родились уже после начала войны или в момент начала войны были малолетними детьми, пребывали в глубокой уверенности, что накануне войны советские граждане, исключая отдельных провидцев, даже не подозревали, что война вот-вот начнется. На самом деле, многие современники, по крайней мере взрослые, видели, что к западным границам перебрасываются войска, что многие школы готовятся переоборудовать под госпитали, что существуют другие признаки близкой войны. Правда, все ожидали, что Красная армия быстро разобьет немцев — «малой кровью, могучим ударом» —? и пойдет освобождать народы Европы от фашизма.
Вольф Григорьевич перед войной немало ездил по приграничным областям Белоруссии, и слухи о возможности скорой войны до него наверняка доходили. Но одно дело — намекать на возможность скорой войны, и совсем другое дело — назвать точную дату, когда именно она разразится. В начале июня 1941 года точную дату начала советско-германской войны знали только Гитлер и несколько десятков министров и старших офицеров вермахта. И, судя по рассказу Лунгиной, Мессинг даже не пытался назвать дату начала войны. Кстати сказать, если бы война в 1941 году не началась, Татьяна скорее всего забыла бы о разговоре с Мессингом или связала бы его с неудачной попыткой съемок в Средней Азии.
Есть, впрочем, целый ряд рассказов, где Мессинг называет точные даты начала и конца войны. Один такой рассказ — это приведенный выше рассказ Месин-Полякова. Приведу еще два записанных мной рассказа об этом предсказании. Оба они принадлежат детям Михаила Васильевича Хвастунова — Наталье Хвастуновой и Михаилу Голубкову. Наталья Михайловна, которой доводилось встречаться с Мессингом, в беседе со мной рассказала: «Мессинг говорил, что предсказал в 1940 году или в начале 1941 года, но еще до 22 июня, что у Германии с Россией будет война, которая закончится советской победой между 3 и 5 мая 1945 года. Я считаю, что мысли можно читать, что будущее тоже можно предсказать. Хотя предсказаний судьбы Мессинг никому прямо не делал. После Победы Сталин прислал Мессингу поздравительную телеграмму, где подтверждал его предсказание, сделанное в закрытом выступлении перед военными. Сталина при этом не было, но ему сообщили. Мне кажется, я ее видела, но точно не помню».