Волга впадает в Гудзон
Шрифт:
— Если верить его доктору — так оно и есть, — кивнул Володя.
— Но ты, судя по всему, не веришь?
— Да нет, почему? — улыбнулся Дубинский. — Скорее удивляюсь, с чего бы это ему, если с ним все чисто, разволноваться до такой степени, что в итоге даже давление подскочило?
— Скажи, твой Калина проверил еще раз, не мог ли все-таки Сибиркин выпустить этого Григорьева через ту практически потайную дверцу из своего кабинета? Сам при этом выйти через центральный вход, сесть за руль и подхватить поджидавшего его в условленном месте псевдоменеджера?
— Нет, Александр Борисович, — покачал головой Дубинский. — Причина простая: попасть из зала или из-за кулис в кабинет Сибиркина невозможно, для этого нужно обязательно пройти через холл. Из холла, как вы знаете, поскольку план здания у вас прямо перед глазами, наверх ведет лестница, верно?
Турецкий быстро перелистал папку с делом, найдя нужную страницу, и внимательно всмотрелся в кальку с поэтажным планом клуба.
— Ага… — пробормотал он. — Ну и что? На втором пролете, насколько я могу судить, она раздваивается, затем… затем левый пролет ведет в ресторан и бар… Так, правый…
— Справа, — подсказал Дубинский, который мог бы уже восстановить план здания с закрытыми глазами, — справа находятся общая гостиная для членов клуба, маленький бар с фирменными напитками, комната для индивидуальных встреч членов клуба с их деловыми гостями, которую они называют «переговорный зал»… Из гостиной ведут две двери в кабинеты сотрудников и еще несколько помещений.
— Ну да, в том числе и к кабинету Сибиркина… И что?
— Только то, что к моменту начала встречи с Мансуровым двери, ведущие в служебные помещения, были заперты охраной…
— Ну а что насчет запасных ключей?
— Запасные ключи, как и положено, в шкафчике на пожарном стенде в комнате охраны, шкафчик был заперт, ключ от него находился у нашего бывшего майора — их начальника… Все. Калина проверил это трижды…
Турецкий помолчал, потом покачал голевой:
— И впрямь мистика… Интересующий нас тип, по словам свидетелей, — всех, кроме твоего, Володя, лгуна Сибиркина, вошел в зал, где проходила встреча, после чего растаял в воздухе. Кажется, я начинаю понимать, почему ты выдвинул не совсем традиционную версию его исчезновения…
— Скорее, Александр Борисович, преображения, — вполне серьезно произнес Дубинский.
— Что-то до сих пор я ни с чем подобным не сталкивался, — с сомнением произнес Померанцев. — Как-то слишком уж… по-киношному, что ли…
— А отравленный кинжал — это, по-твоему, традиционный метод убийства? Он что, не по-киношному? — неожиданно горячо заговорил Дубинский. — Да все это дурацкое покушение ни в какие схемы не укладывается, за ним, сам видишь, стоят люди, я бы сказал, с нетрадиционным мышлением! Так почему бы нет? Тем более что и фигуранты подходящие… ну почти подходящие… Словом, хорошо, что мы за этой Голубинской и ее хахалем установили наружку!
Александр Борисович кивнул, но сказать ничего не успел, на его столе ожил селектор — Наташа, извинившись, доложила о прибытии ответа на запрос, отправленный Вячеславом Ивановичем Грязновым сразу в несколько адресов.
— А-а-а, да, ты извини, я не предупредил, — слегка оживился Слава. — Я попросил ребят, если какие-то документы прибудут, сюда пересылать… Погоди-ка…
Грязнов-старший вскочил со стула и наклонился над селектором:
— Натусечка, красавица моя… Скачай, деточка, эту бумажонку и давай ее сюда!
— Сейчас, Вячеслав Иванович, я быстро!..
Переждав щелчок селектора, означавший конец связи, Турецкий улыбнулся и, кивнув головой на своего друга, подмигнул молодым следователям:
— Слышали, как надо с женщинами разговаривать? Красавица, деточка, уси-пуси… Мне, например, Наталья никогда не пообещает сделать что-либо быстро: вначале чайку попьет, потом с коллегой посплетничает — и после пятого напоминания наконец сделает… Учитесь, словом, пока есть возможность!
Мужчины дружно рассмеялись, и Наташа, вошедшая в этот момент в кабинет, растерянно остановилась на пороге.
— Не пугайся, Натусечка, — ласково промурлыкал дамский угодник Слава, — это они над собой ржут… Спасибо тебе, красавица моя!
Дождавшись, когда покрасневшая от смущения секретарь выскочила обратно в приемную, Грязнов-старший мгновенно посерьезнел, достал из кармана очки и быстро просмотрел полученную бумагу. После чего извлек из своего портфеля блокнот, открыл нужную страницу и начал что-то сверять с принесенным Наташей документом. Следователи терпеливо ждали, когда же наконец Вячеслав Иванович заговорит и хотя бы пояснит, какой именно запрос и куда он отправлял, а главное, что именно ему ответили.
Грязнов-старший между тем загадочно улыбнулся и, продолжая, очевидно для пущего эффекта, держать паузу, неторопливо снял очки, спрятал их обратно в карман и повернулся наконец к Турецкому.
— Ну-с, Саня, — произнес он, — надеюсь, теперь дело пойдет несколько быстрее… Запрос я посылал руководству нашего спецназа: если помнишь, автоматы «клин» — пока что штука почти экспериментальная, выпущенная небольшой партией, отданной спецназу…
— Помню, — коротко подтвердил Турецкий.
— Ну как я и предполагал, кое с кем наши спецназовцы «клинами» поделились, штука-то, сам понимаешь, дорогая. Словом, вполне официально часть автоматов на законных основаниях была распродана в три военные части. Вот их номера…
— Давайте угадаю! — Темпераментный Померанцев снова не выдержал и таким образом, к вящему возмущению Вячеслава Ивановича, испортил ему эффектный финал: — Одна из частей, в которые ушли автоматы, — та самая, в которой проходит службу один из фигурантов, связанных с «субару», то бишь… Здравствуй, Федя!
Турецкий посмотрел на Померанцева, затем на моментально побагровевшее от злости лицо Грязнова-старшего и, не выдержав, расхохотался.
— Все-все, ребята, только не вздумайте устроить сейчас соревнования по части того, кто из нас умнее!.. Валерий, ты задание получил?