Волк 6: Лихие 90-е
Шрифт:
– Падла ты, – прошептал Гоша, но его слышал только Череп, и захлебнулся кровью.
Телохранитель окинул взглядом тело Ворона, рядом с которым лежал наган, потом посмотрел на диван, где лежал его мёртвый коллега с горящей зажигалкой, и быстро кинулся тушить разгорающееся пламя полотенцем.
– Собирай всех бригадиров! – Череп положил Гошу на пол и закрыл ему глаза. – Мы этого так не оставим, за беспредел ответим. Мы этот пивзавод с землёй сровняем!
– А как стреляли-то? – задумчиво пробормотал телохранитель, закончив тушить едва
Ещё выстрел. Второй телохранитель выронил оружие, посмотрел на свою простреленную куртку и шагнул к стене, зацепившись за штору на окне. Её крупный мужик и оторвал своим весом, ткань накрыла его тело, как саван.
– Умный какой, сука, нашёлся, ещё бы экспертизу провёл! Чуть всё не испортил, – Череп заткнул ТТ за штаны сзади и подошёл к стоящему на тумбочке телефону, чтобы набрать номер. Ответили сразу. – Пианист, здорово! Срочно в залинейку, парней всех собирай! Ворон с пивзавода Гошу замочил!
* * *
Старая девятка Студента ехала по узким улочкам, не выезжая на главные. Ваня чего-то опасался, и это не мудрено, учитывая, какими новостями он делился.
– В общем, Ворон грохнул Гошу, – сказал Студент. – А Череп его в ответ завалил, и нам за это предъявил. Но Ворон, ходит слух, стучал Гоше и… – он косо посмотрел на меня. – Лучше тебе этого не знать.
– Да я уже понял. Но это ваши тёрки. Говорят, у вас сейчас другие проблемы.
– Ну да, – он кивнул. – Гоша без дела не сидел, прошёлся по своим связям, налоговую опять подтянул, и РУОП, и мэр откуда-то вылез, а про него уже все забыли. Завтра ещё хуже будет. Ещё, говорят, комитетчики за тот случай с Захаром спрашивают. Вот и весело нам сейчас. Был бы Гоша живой, вообще бы расслабона не дал, так что Ворон хоть что-то правильно сделал, ха!
– А по твоей истории, Ваня? С Душманом?
– Решили вопрос, – неохотно сказал он.
– Ну, хоть обошлось.
– Посмотрим, – буркнул Студент. – А ты сейчас чем займёшься, Волк? Черепу не до тебя сейчас, а Гоши больше нет. Ну а мы на тебя не наезжаем.
– Комбинат, новая смена, другие точки. Кстати, – я глянул на него. – Меня тут приглашают в Питер к зиме, на съезд директоров ЧОПов, да и с клиентом увижусь, что ещё предложат.
– О, тема, я бы туда съездил. Кстати, а ты, говорят, на рынок ночью ездил, – он с подозрением глянул на меня.
– Да, спрашивал за брата, вопрос закрыт. А Эдик, я смотрю, так и сидит там.
– Ну, пусть сидит, – Студент усмехнулся. – Знаешь, Волк, вот сейчас разберёмся со всей этой шнягой, и такое начнётся.
– Может, ну эту братву, Ваня? – спросил я. – Сам же видишь, что у вас бывает. И намного лучше это понимаешь, чем когда я с тобой летом познакомился.
– Угараешь, Волк? – он засмеялся в голос. – Ещё скажи, к себе возьмёшь? Не, у меня свои дела.
– Ладно, тогда добрось меня до дома, – я сел поудобнее. – Надо хоть немного поспать, ночка та ещё была.
– И не говори.
* * *
Тем временем, центральный рынок, кафе «Альгамбра»
– Кстати, я рассказывал, откуда взялось название? – растерянно спросил Эдик после того, как сосредоточенно разглядывал бокал с красным вином.
– Рассказывал, – буркнул Монтёр хриплым голосом. – Только что.
– Вряд ли, – Эдик с подозрением посмотрел на него и проморгался. – Рома, а ты узнал, чего Ворон того бывшего мента грохнул? Сам знаешь, когда мента мочат, они звереют. Даже если он на пенсии.
– Выяснил, но было сложно. Это не точно, но один медвежатник, который когда-то под Вороном ходил, говорил, что тот мент ещё в 91-м устроил так, что Ворона, возможно, опустили в пресс-хате где-то под Иркутском.
– Так, погоди, – Эдик удивился. – Это точно?
– Говорю же, что люди мне передали, то и тебе сказал, как на деле было, уже никто не знает. Ворон потом всех порешил, кто там был, вот и не всплыло. Так только, слушки остались, никто в голос не говорил, Ворон и завалить за это мог. Но вот, Гоша, похоже, с этим ментом хорошо жил, вот и узнал про это дело, а мент себе спокойно на пенсии сидел.
– Значит, вот чего Ворон с Гошей ходил, – Эдик покачал головой. – Тот его крепко держал, но как псине кусок бросил, когда жареным запахло, сдал ему мента. Жаль, не знали раньше, можно было бы воспользоваться.
Он налил себе вина, отпил, смакуя его, и закрыл глаза, о чём-то думая.
– Когда не знаешь такие вещи, то и использовать это никак нельзя, – Эдик задумался. – Хотя какая разница, они теперь все трупы. А я вот, кстати, однажды читал рассказы Ирвинга, вот как раз про Альгамбру…
– Эдик, – один из торпед, самый высокий, встал перед столом и вытянулся. – К тебе пришёл, – он наклонился и прошептал на ухо.
– Пригласи. И вина ему налей, помянем сразу.
Через минуту в зал вошёл человек в мокрой от дождя одежде, который внимательно оглядел всех исподлобья. Эдик поднялся, подошёл к гостю и обнял.
– Соболезную тебе, Миша. Такая потеря. Жаль твоего брата, хороший был человек.
Мишаня не ответил. Эдик отошёл и взял в руки бокалы с вином.
– Давай помянем его. Не чокаясь.
– Тварь, которая эта сделала… – начал Мишаня. – Этих я завалил, но ещё остались.
– А вот тут послушай старика, – строго сказал Эдик, отпив вина. – Ты ещё молодой, горячий, а тут дело такое, что нужно терпение. Завтра или их самих грохнут, или они ослабнут, и мы их добьём.
– Я их сам хочу завалить. Чтобы всё на своей шкуре попробовали, что моему брату досталось! – со злобой произнёс Мишаня.
– Какая разница, Миша? На том свете всё едино, Господь там с каждого спросит. Потерпи, ты же человек умный, далеко пойдёшь. Как говорил один философ, то Марк Аврелий, то ли Конфуций… не помню точно, где читал… он говорил, что если долго сидеть у реки, то однажды увидишь, как мимо проплывёт труп твоего врага.