Волк для Шарлотты

Генер Марго

Я уверенно кивнула и произнесла:

– Человек с такой огромной корзинкой не может быть дурным.

– Очень странная логика, - сказал волк. – Видимо, какая-то особая. Женская. К тому же, Хальвард не человек. Он гном.

– Ты тоже не человек, - проговорила я. – Но мне приходится тебе доверять.

– Мне казалось, что тебе нравится мне доверять, если ты изволишь это так называть.

Я

ощутила, как потеплели щёки, но всё же сказала:

– Будь моя воля, многое, из того что пришлось делать из-за этого, как ты называешь, доверия, я бы не делала.

Я соврала. Соврала так, как не врала прежде, особенно, если учесть, что прежде не врала вовсе. Если бы мне предложили сейчас выбор вернуть всё вспять и дали возможность ускользнуть от волка, я бы всё равно выбрала его. Но после его холодного и пренебрежительного поведения мне яростно захотелось, чтобы он ощутил тоже, что и я.

И, кажется, попала в точку.

Зверь утробно зарычал и, вывернув шею, метнул в меня такой бешеный взгляд, от которого, будь он магом, должна была бы превратиться в горстку пела. Я победно вскинула подбородок и сделала вид, что целиком поглощена наблюдением за гномом.

Волк еще раз зарычал, но больше ничего не сказал.

Мы терпеливо ждали, пока гном одолеет расстояние. Когда Хальвард оказался рядом, пыхтя, как кузнечные меха, он протянул мне корзинку, прикрытую чистой белой тряпицей.

– Вот, - запыхиваясь, сказал гном. – Твоя корзинка. В ней пироги. Ты к Кирке несла пироги? Несла. А Верген их сожрал. Эти не хуже. А то негоже к ведьме с пустыми руками.

Волк фыркнул, а я приняла корзину и горячо поблагодарила гнома.

– Спасибо, Хальвард, - сказала я. – Чтобы я без тебя делала. Ты единственный в этом замке, кто с такой заботой отнесся ко мне. Я всегда буду тебя помнить.

Гном расплылся в широкой улыбке так, что борода растопырилась, будто у него на подбородке повис ёж, а волк недовольно лязгнул зубами и сорвался с места.

Глава 19

Держаться на волке и одновременно держать корзинку было неудобно. То и дело, я сползала на бок, удерживаясь лишь за счет того, что впивалась пальцами в шерсть и сжимала колени так, что у волка должны были захрустеть ребра. Но они не хрустели. Волк лишь довольно хрюкал и ускорялся.

Не знаю, как удалось удержаться на нем, пока он взбирался по крутой скале, за которой, как я помнила, раскидывается Терамарский лес. Когда оказались наверху, он немного сбавил прыть и побежал легкой трусцой. Видимо, давал отдохнуть мне. Потому, что в нём не заметила даже намека на усталость.

Плащ на плечах сбился, пришлось поправлять не слезая с волка – просить сделать остановку в самом начале пути показалось постыдным. К тому же после последней перепалки

не очень хотелось первой начинать разговор.

Лес пошел ровный. Я немного успокоилась и, разместив корзинку на массивной холке, глазела по сторонам. Сейчас, под защитой сурового и опасного зверя, лес казался приветливым и мирным. Где-то в кустах щебечет соловей, жужжат мошки, ветер шелестит кронами и всё говорит о спокойствии и величии этого зеленого гиганта.

Пользуясь молчанием, я стала продумывать, как представлюсь Кирке. Она настоящая ведьма, пусть и моя родная бабка. Но прежде мы не виделись, а с родственниками, с которыми не знаешься, при встрече чувствуешь себя скованней, чем с чужими людьми. Быть скромной и покладистой, как учат в деревне, самое первое, что пришло в голову. Но заинтересовалась бабка мой именно когда я проявила характер. Это смущало и вызывало противоречия.

В таких думах я провела несколько часов, время от времени отвлекаясь на растения и лис, которые иногда шныряли через дорогу.

Наконец ноги устали сдавливать волчьи бока, чтобы не соскользнуть по лоснящейся шерсти. Пришлось все же начать разговор первой.

– У нас будет привал? – спросила я.

– Уже устала?

– Если ты не заметил, Верген, на тебя седла нет, - отозвалась я, стараясь говорить мягко, но твердо. – А держаться одними ногами да пальцами на твоей скользкой шерсти не просто.

– Звучит приятно, - хмыкнул волк, но добавил: - Если тебе так нужна остановка, сделаем.

Я ждала еще каких-нибудь объяснений. Однако волк вновь замолчал. Приблизившись к раскидистому дубу, он остановился и присел, давая мне возможность сползти с его широкой спины.

Едва ноги коснулись земли, за спиной раздался вздох такого облегчения, что я едва не расплакалась. Не хотелось верить, что волк действительно теперь считает меня обузой и выполняет мою просьбу лишь для того, чтобы поскорей избавиться и отправится на поиски новой девицы, которую примется соблазнять…

Едва представила, как он касается другой, в груди защемило. Я резко отвернулась, чтобы зверь не видел моего искаженного болью лица. Сделав несколько вдохов для успокоения, я обернулась, но обнаружила лишь следы на рыхлой земле.

От такого пренебрежения меня затрясло.

– Поверить не могу, - прошептала я. – Он даже оставаться со мной наедине не захотел. После всего… Почему… И почему так обидно…

Я сжала губы, вдруг подумав, что мой шепот волк может слышать своими большими ушами. Тяжело вздохнув, уселась под деревом и, поставив корзинку перед собой, приоткрыла тряпицу. Под ней оказались пирожки, выложенные плотными кругами. От них так одуряюще пахло, что не удержалась и взяла один, лежащий, по моему мнению, хуже всего.