Волк с планеты Земля. Трилогия
Шрифт:
– Я же говорил! – в отчаянье закричал Хрис.
Варк, закусив нижнюю губу, прильнул к экрану монитора. Мгновение, другое – вечность для электроники, тасующей терабайты информации в секунду, и для человека, застывшего у пульта управления, – и яркий оранжево-синий цветок победы, цветок взрыва фроловского звездолета расцвел на черном фоне космоса.
– Хвала Богу!
– Наконец-то!
Радостные восклицания кроков накрыл душераздирающий звук сирены.
– Черт! Еще один фрол!
Экран монитора беспощадно рисовал ужасающую реальность – в шести миллионах километров от них из гиперпространства вывалился еще один звездолет фролов. А «Щит-2» смотрел на него своими двенадцатью перегретыми, не готовыми к стрельбе лазерами, в четырех из которых, к тому же, расплавились даже кристаллы ниобия.
Варк стряхнул с себя оцепенение:
– Переворачиваемся, – проревел он.
Хирс лихорадочно ввел в бортовой компьютер необходимые параметры.
По корпусу станции пробежала дрожь – включились двигатели коррекции. Медленно, ох, как медленно поплыли звезды на мониторах внешнего обзора!
Взвизгнула и тут же, словно отсекли звук, смолк-ла сирена. В отсеке погас свет.
– Лучевая атака… – выдохнул Варк.
Фролы не церемонились. Очевидно, они до мелочей проиграли у себя на компьютерах сценарии сегодняшнего рейда. И умные компьютеры «наябедничали», что скорей всего боевая космическая станция после ударной стрельбы по первому звездолету будет безоружна. Поэтому пираты не стали пытаться избежать поражения своего звездолета лазерными лучами станции, а спокойно, как в тире, расстреляли «Щит-2».
– Перейти на автономное питание, – прохрипел Варк.
Но компьютер станции думал быстрее – тут же, без всякой команды человека, по отсеку управления разлился слабый мерцающий свет. На пульте управления ожили самые необходимые приборы.
Защита станции выдержала залп фроловского звездолета. Специальные защитные экраны поглотили большую часть энергии трех лазерных лучей. А едва информация об атаке с наружных температурных датчиков поступила в компьютер, тот, мгновенно обесточив станцию, бросил всю энергию на охлаждение ее корпуса.
– Если еще раз долбанут, можем не выдержать, – прошептал Хрис.
А звезды медленно ползли на ожившем экране монитора.
Второй атаке «Щит-2» подвергся, когда уже почти «перевернулся». Вновь жуткая темнота и захлебнувшаяся на высокой ноте сирена тревоги. Уже частично поврежденные после первой атаки защитные экраны окончательно разрушились, перед своей смертью успев поглотить половину обрушившейся на них энергии. Бортовой компьютер, как мог, пытался помочь людям, вчистую подметая все энергетические сусеки станции. Но слишком много джоулей добралось до корпуса. На нем образовалось пятно, которое из темно-вишневого мгновенно превратилось в ослепительно-белое. Мирно дремавший внутри станции джинн под названием атмосферное давление проснулся и насел на ослабевшую сталь. Десять тонн на квадратный метр проломили в корпусе хорошую дыру. Джинн с радостным возгласом вырвался из бутылки – воздух с ревом устремился в открытый Космос.
Система живучести станции отреагировала молние-носно – почти бесшумно скользнул в своих пазах люк, отсекая поврежденный отсек от всей станции.
Еще целых долгих две минуты компьютер приводил «Щит-2» в чувство – стабилизировал его положение в пространстве, вновь отыскивал в бесконечном Космосе крохотную звездочку фроловского звездолета, осуществлял прицеливание.
Крокам не хватило нескольких секунд – фролы успели уйти за край Армикса.
– Таки обхитрили, – Хрис бессильно откинулся на спинку кресла.
Ошеломленный Варк не сразу обратил внимание на красный квадрат – поврежденный отсек, горевший на схеме станции. Лишь через несколько секунд он понял, что это за помещение.
Шансов спастись у двух дежурных операторов, офицеров охранных войск капитана Зума и старшего лейтенанта Криза не было. Через дыру величиной в два кулака и хороших кулака – угадай, в какой руке кружка для эла, – воздух должен был уйти из их каюты за полминуты. Скафандр за это время, да еще при разыгравшемся урагане, было не надеть – раньше закипит кровь в теле от резкого спада давления. Закрыть отверстие было нечем – постели были мгновенно сдернуты с коек, и, изорванные, выброшены наружу. Небольшой стол был намертво прикреплен к полу, а у двух миниатюрных кресел спинки не позволяли плотно прислонить их к обшивке. Впрочем, заткнуть пробоины все же было чем…
Единственное верное решение пришло в голову офицерам одновременно. Что-либо сказать друг другу было невозможно – от рева вырывающегося наружу воздуха чуть не лопались барабанные перепонки. Даже взглянуть друг в другу в глаза они тоже не могли – мельчайшая пыль при таком урагане била в глаза не хуже шрапнели. Двое офицеров были рядом, почти плечом к плечу – они сидели за столом, когда лазерный луч пробил корпус.
Знаете, так бывает – сидишь рядом с товарищем, с тревогой прислушиваешься к малейшим движениям станции, смотришь на то место, где спрятан динамик внутристанционной связи, и ты почти на сто процентов уверен, что все будет нормально, как обычно. Господи, фролы, невидаль какая! Тут бац – и через тридцать секунд надо умирать. И даже подбадривающего слова товарища, дружеского взгляда – и этого не дано.
Капитан Зум был ближе к отверстию, и он, разжав руки, отпустил стол, за который держался. Его тут же с силой бросило на дыру с оплавленными краями и силой почти в полтонны прижало к ней. Рев воздуха тут же захлебнулся, поперхнувшись человеческим телом.
Полтонны на всего лишь двадцатипятисантиметровое отверстие. Перепад давления вмиг разорвал комбинезон, в месте прилегания к пробоине. И холодный, обжигающий Космос лизнул живую плоть.
– Прощай, – успел крикнуть капитан и тут же закричал от невыносимой боли – к телу будто приложили раскаленный металл.
Космос мгновенно охладил кожу до температуры жидкого азота. Еще миг, и, ставшая хрупкой, она лопнула от перепада давления, да и просто от толчков крови, которая даже не успела хлынуть, превратившись в красный лед. А холод шел дальше, закупоривая мелкие и крупные кровеносные сосуды, замораживая воду в клетках, тем самым разрывая их в клочья. К счастью, Зум этого уже не чувствовал – от болевого шока он потерял сознание.
А молодой старлей, уже одетый в скафандр, стоял возле прижатого к стене товарища и плакал…