Шрифт:
Первая глава
Знакомый трезвон своего допотопного телефона Слава услышал еще на лестнице. «Кто это мной так настойчиво интересуется?» — думал он, судорожно шаря по карманам в поисках ключей. Те, наконец, нашлись, дверной замок щелкнул. Прыгнув от порога к телефону, Слава схватил трубку:
— Алло?!
— Это кто? — поинтересовался из трубки молодой женский голос.
«Вот мне нравится, когда так звонят и безапелляционно просят представиться» — подумал Слава и сухо поинтересовался:
— Кого нужно?
— Мне? — удивилась девица в трубке, — Владислава, конечно… Я правильно попала?
Слава даже плечами пожал, глядя на себя в зеркало, висящее на входной двери. Он-то, допустим, Владислав, а вот голос
— Слушаю вас. Вы, куда звоните?
— Как куда? — собеседница на том конце провода явно растерялась. Владик, это ты?…
Ну, слава богу, наконец, прояснилось! Владиком его звал лишь один человек на свете — двоюродная сестра Сашка (остальным он такой фривольности не позволял, откликаясь на Славу, в крайнем случае, на Владислава). В детстве они Сашкой были очень дружны. Дело в том, что Славина мать умерла, когда ему было три года — погибла в автокатастрофе. И Славу взял к себе жить ее родной брат, отец Сашки — дядя Марк. В этой семье и прошло Славино детство. А когда детство кончилось… Нет, понятное дело, когда люди взрослеют, у них начинаются иные заботы хлопоты, работа, личная жизнь. Повседневная суета разводит, случается, даже самых близких друзей. Но у них все было не так… Короче, разошлись пути-дорожки, по ее, между прочим, инициативе. Несмотря, на то, что жили в одном городе, пересчитать их встречи за послешкольный период хватит пальцев одной руки. А последние лет пять, и вовсе не виделись. Вон, даже голос ее не узнал. Интересно, с чего это она вдруг решила позвонить?
— Сашкина, ты что ли?
— Ну, слава богу! — обрадовалась она. Насилу до тебя дозвонилась! Третий день дома застать не могу, а мобильного твоего не знаю.
— Слушай, а у тебя голос изменился. Не узнал, богатой будешь!
— Да я и сама, знаешь ли, изменилась, — в ее голосе появились кокетливые нотки. Я уже думала ты в плаванье ушел. Как это у вас там называется… дальний поход?
— Ага… суровый и дальний поход! Это Александра, называется — служба. В командировке был. Сегодня только вернулся.
— Ладно, ладно, — почему-то заторопилась она. Устал, наверно? Я долго не задержу… У тебя какие планы на выходные?
Слава задумался. Планов, как таковых, у него не было.
Не было уже две недели, с тех пор, как он расстался со Светкой. Вернее, это она рассталась с ним. К тому времени, она уж месяц, ходила задумчивая. А после того, как Слава принес ей радостную весть, что ремонт в Кронштадте заканчивается, и будущей весной его корабль уходит в Североморск, все и прояснилось. Светлана позвонила ему и жутко нервничая, сообщила о своем окончательном решении: она молодая, красивая, умная девушка в следующем году поступает в аспирантуру… И не собирается связывать свою судьбу с ВМФ посредством придурка готового всю жизнь мотаться по кораблям и военно-морским базам, без кола, без двора и без будущего.
Ошарашенный, Слава не сразу нашел, чем ей возразить. Светкин звонок застал его на вокзале, откуда он убывал в командировку в Балтийск, на БПК Вице-адмирал Дрозд, для поддержания штурманской квалификации и замены ушедшего в отпуск тамошнего командира БЧ-1. Славе бы плюнуть на поезд, хватать такси и мчаться к подруге — выяснять, что за блажь ударила ей в голову. Но чувство долга взяло верх, к тому же он был не один, а со своими моряками — негоже терять перед ними лицо. Таким образом, выяснить отношения, по горячим следам, не удалось. Попытки дозвонится до нее, из Балтийска не увенчались успехом — Светкин телефон упорно не отвечал. А по возвращению выяснилось, что она укатила в Турцию. «И не одна», как многозначительно сообщила ему соседка Алла Ивановна. Что тут скажешь… Несколько дней Слава был, буквально сам не свой, ведь со Светкой он дружил с пятого курса училища. Она прекрасно знала, с кем имеет дело и больше того, никогда не возражала против участи стать женой моряка. Единственно, сперва собиралась закончить Универ. В этом свете, произошедшее с ней не поддавалось никакому логическому объяснению. Чтобы попытаться разобраться,
— Владик, ты там живой? — напомнила о себе Сашка.
— Что? А… да. Живее всех живых. В общем, нет у меня планов. Дали пару деньков отдохнуть после командировки. Ты чего-то хотела?
— Вот и замечательно! — заметно оживилась Саша. Слушай, тут такое дело… Соседка из Скробцево звонила… баба Тося. Помнишь ее?
— Да помню, конечно. Заполошная бабка, которая через дорогу от вашего дома жила.
— Она и сейчас там живет, — Саша замялась, подбирая слова. В общем, она говорит, с домом что-то не то… толком объяснить не может, но сильно приставала, чтоб я приехала и посмотрела, а то, мол, ей страшно. Вот… Сашка сделала паузу, словно задумалась. Слава терпеливо ждал.
— Страшно ей, видите ли. А мне не страшно? Парень мой сейчас в отъезде, вернется только через неделю. Да и не могу я сейчас ехать — работы выше крыши. Может быть ты съездишь, посмотришь? Кроме тебя мне и попросить больше некого… выручишь? — Сашкин голос в трубке подозрительно задрожал.
— Хорошо, хорошо сестричка! — поспешил успокоить ее Слава, который терпеть не мог женских слез. Надо, так надо! Съездим, разъясним, что там не так с домом.
— Вот здорово! — обрадовалась она. Ты же у нас моряк. Офицер. В каком звании-то сейчас?
— Старший лейтенант.
— Ух, ты! — восхитилась Сашка, — а этой своей… академической греблей, еще занимаешься?
— Нет… с окончания училища больше не выступаю. Так иногда хожу на тренировки, чтоб формы не терять.
— И чего ты там достиг?
— КМС
— Ясно… Ну, тогда, что? Может завтра с утра и съездишь?
— Хорошо, — не стал спорить Слава. Как там ехать-то? Электричкой до Кошелева, кажется, — он начал вспоминать любимый маршрут своего детства.
— А потом на автобусе! — подхватила Сашка и засмеялась. Видишь, помнишь все!
Они поболтали еще минут пять. Александра сказала, что ключи от дома у бабы Тоси. Слава заверил ее, что тщательно все осмотрит и по возвращению, доложится. Задерживаться в Скробцево он не собирался, рассчитывая до вечера вернуться в Питер. На том и порешили.
Положив трубку, Слава задумался.
Поздняя осень не самое лучшее время для загородных прогулок. Зато сейчас там тихо — ни комаров, ни дачников. Да и погоду на выходные, синоптики предрекают хорошую.
В Скробцеве Слава не был давно. После смерти тетки Софьи, собственно, и не был.
Нахлынули воспоминания.
Все школьные каникулы он проводил у тетки в деревне. Там постоянно что-то происходило, жизнь была наполнена какими-то бесконечными приключениями и переживаниями. Тетку очень мало волновали расцарапанные колени, растрепанные волосы и руки в цыпках — можно было делать почти все, что хочешь — лазить по деревьям, нырять головой вниз с моста, ночевать в лесу «как индейцы» и заниматься еще сотней похожих важных дел. Каникулы пролетали точно один день — яркий, пестрый, выпадающий из повседневной реальности. Хотелось, чтобы это состояние вечного праздника и приключений не заканчивалось никогда. Но детство, как и все в жизни, увы, кончается. Сначала умер, вернее, пропал без вести, дядя Марк. Ушел осенью в лес и не вернулся. Родственники подняли переполох, писали заявление в милицию. Одна тетка Софья, почему-то, отнеслась к случившемуся очень спокойно. Славе с Сашкой тогда было по шестнадцать. Он хорошо помнил один случай из той поры. Тетя с Сашкой сидели на кухне поздно вечером и о чем-то разговаривали. Когда Слава по какой-то надобности проходил мимо, тетя произнесла странную фразу: «Я всю жизнь провела у запертых дверей. Я устала ждать и на что-то надеяться. Все… Может, и был у меня в жизни единственный шанс — но я не сумела им воспользоваться. Попросту, испугалась…» Потом они увидели прислушивающегося Славу и замолчали. На следующий день, тетя смущенно попросила его не обращать внимания на женскую болтовню, что-то говорила про успокаивающие и снотворные, что прописали ей врачи. Слава пообещал не обращать, а потом и вовсе забыл тот разговор.