Волк в собачьей стае

Леднев Вадим

Ё-моё!.. — Слава, судорожно соображал, что бы предпринять — первая взлетевшая эскадрилья жуков направлялась явно в его сторону. Они только на первый взгляд казались неуклюжими, эти летающие жуко-псы. Когда Слава, вызвав в себе уже знакомое жгучее ощущение в области пищевода, хлестнул по приближавшимся супостатам огненным жгутом, они молниеносно шарахнулись в стороны, словно треска от тюленя и тут же вновь сомкнули ряды. Несколько, правда, полетели на землю с опаленными крыльями. Но что эти несколько на фоне все увеличивающейся жужжащей массы. Стремясь вырваться из окружения, Слава поднялся выше. Как вам Полог смерти? Натужно гудя, жуки потянулись следом за ним. Полога смерти они, похоже, не боялись, а может просто не дорожили своими жучинными жизнями.

Что вам надо-то?

Что им надо, Слава понял несколько секунд спустя, когда заметил в глубине следовавших за ним полчищ, зарождающееся нечто, чему он и определения не мог подобрать. Предупрежденный неведомым чувством, он заложил внезапный левый вираж и свечой взмыл вверх. Туда, где он только что находился, ударил поток порожденной жуками странной субстанции. Это не был огонь, не была жидкость или что-либо другое материальное. Порождение темной магии

превращало в ничто, все встречающееся у него на пути, даже сам воздух, создавая в месте куда был нанесен удар область пониженного давления. Слава понял это, когда его хлопнуло по слуховым перепонкам. А жучки-то с подковыркой! Похоже, они созданы специально для охоты на драконов. Что же это за затейники такие тут поработали? Додумать эту мысль он не успел — жуки ударили снова. На этот раз чуть было не попали. Дракон еле-еле сумел увернуться. Несколько капель субстанции, которую старлей уже успел окрестить жучинным соком, попали на броневые пластины, чуть ли не в секунду проев их почти до самого тела. Содрогаясь от отвращения, Слава стряхнул с себя поврежденные пластины (вот мы, оказывается, как умеем!). Кувыркаясь, они полетели вниз. Машинально отследив их полет, старлей остался немало удивлен. Он даже присвистнул бы, если бы его пасть была способна выделывать такие штуки. На земле, оказывается, тоже хватало чудес. Жуки, наконец, перестали выкапываться, очевидно, запасы их были не безграничны. Зато с южного края долины Камней, как раз оттуда, куда он так стремился, надвигалась новая напасть. К месту боя спешила целая армия восставших скелетов. Все костяки вокруг способные хоть как-то передвигаться были подняты неведомой силой и направлены сюда. Некоторые из них, очевидно сильно поврежденные или плохо сохранившиеся, рассыпались на ходу, оставляя за идущим мертвым воинством белый шлейф из костей. Но большинство шагало бодро хоть и приволакивая ноги.

Эпическая сила!

Ситуация складывалась скверно. Пока жуки гоняют его по небу, словно стая ласточек ворону, к месту битвы прибывают те, кто добьет, упавшего на землю, раненного или обессиленного дракона. Если, конечно, будет чему падать, — подумал старлей вновь уворачиваясь от нацеленной в него темной струи жучинного сока. Нет, не дело болтаться на мушке у сомнища порождений тьмы. Раз ушел, два ушел… в очередной раз прыти может не хватить. Рано или поздно достанут… или сам свалится. Насколько его там хватило в прошлый раз? Минут на пятнадцать — двадцать, не больше. А сейчас, сколько уже прошло с момента трансформации? Минута? Две? Три? А сколько осталось? И думать об этом не хотелось. Хватит бегать, пора переходить к решительным действиям! Тварям на перезарядку требуется секунд двадцать. Значит…

Поднырнув под очередную струю, дракон стремительно понесся прямо в гущу противника. На этот раз поливать жуков огнем он не стал, справедливо рассудив, что они опять разбегутся, а в штыки удобней брать сгрудившегося в кучу врага, когда каждый удар находит свою цель.

Он оказался прав. Жуки явно не рассчитывали, что их станут атаковать в лоб. Очевидно, Слава своими дилетантскими действиями нарушил законы драконьего боя, тем самым повергнув в недоумение превосходившего противника, приученного к другому обороту событий. Сложив крылья, чтоб ненароком не повредить, дракон, как раскаленный гвоздь в масло вошел в их тучу. И там уже дал волю клыкам, когтям и хвосту. Как там, в былинах — где махнет, там улица, отмахнется — переулочек. Под конец, извернувшись вьюном, угостил тварей огнем, стараясь захватить, как можно больше пространства вокруг. От струи огня бьющей в упор, жуки уклониться не могли — горели факелами. Воздух наполнился жуткой вонью. Туча оказалась разорвана в мелкие клочья не способные генерировать смертоносную субстанцию. Не давая им слиться воедино, Слава преследовал их и жег, жег, жег. Рвал, бил, кусал. Впрочем, от последнего он вскоре отказался, уж больно мерзкими на вкус оказались жуки. Даже для дракона.

Однако долго так продолжаться не могло. Жучинное племя, несмотря, на то, что земля под местом воздушной схватки оказалась сплошь усеяна разорванными телами, вскоре оправилось и сменило тактику. Они больше не стремились атаковать скопом издали. Ближний же бой в их исполнении выглядел вот как: максимально рассредоточившись, они стали наскакивать на дракона, как собаки на медведя. Собаки-камикадзе. Нанеся удар жук не стремились увернуться от ответного, словно единственной целью его жизни было нанести дракону хоть какой-нибудь вред, а тогда и умереть не жалко. Они и умирали, сыплясь вниз черным дождем. Но и вред причинить успевали. Передняя пара их конечностей имела вид зазубренных серпов, коими жуки работали со скоростью бензопилы. Через некоторое время Слава с удивлением обнаружил, что оставляет за собой розовый шлейф состоящий из мельчайших капелек крови. Сильно досталось крыльям. Особенно почему-то правому. Вся его кромка превратилась в кровавые лохмотья, и дракона стало ощутимо кренить набок. Жуков к тому времени осталось не больше трети. Но менее злобными они от этого не стали, продолжая атаковать дракона со всех сторон. Боли Слава не чувствовал — полностью с драконьим телом он так и не слился. Серьезных ран не было ни одной, но кровь из многочисленных порезов хлестала уже даже не ручьем, а рекой. Волнами накатывала свинцовая усталость. Огромные крылья взмахивали все реже, а движения становились все неуверенней. В какой-то момент, Слава обнаружил, что теряет высоту. Может оно и к лучшему, — отчаянно думал старлей, прихлопывая очередную бестию, — на земле твари не смогут наскакивать со всех сторон, по крайней мере, нижняя полусфера будет защищена. Увлеченный боем, он забыл о том, что творилось на земле. Вспомнил только, когда что-то ширкнуло по броне, и оглушительно взорвалось, жестоко опалив бок. Слава-монстр в глубине сознания дико взвыл от боли. Следующий клубок белого пламени, угодил в жука и тот полыхнул у дракона прямо перед носом, на несколько секунд ослепив и оглушив. Очухавшись, старлей обнаружил, что беспорядочно кувыркаясь, валится вниз. Огненные шары продолжали взлетать ему навстречу. По счастью, ни один из них в Славу больше не попал. Хорошо, хоть жуков разогнали.

Что же это за зенитчики, бля, такие?

Последним усилием он расправил израненные крылья,

превратив падение в планирование. Шары вылетали откуда-то из скопищ копошащихся под ним скелетов. Похоже, среди них имелось немало бывших магов сохранивших часть своих умений даже после смерти и извращенного возрождения. Быстро теряющий высоту Слава, судорожно размышлял, что бы такого ему предпринять, чтоб отсрочить неминуемый конец. То, что конец неминуем, старлей почти не сомневался — как, скажите, справиться с такой хреновой тучей врагов? Ничего не придумал, да еще и схлопотал пару огненных клубков, причем один как раз в многострадальное правое крыло. После такого дуплета думать он уже не мог, а мог только скрепя клыками и, напрягая последние силы, пытаться не свалиться в штопор. Все что ему удалось, это выбрать свободную от камней, ловушек и скелетов площадку и с трудом дотянув до нее, плюхнуться наземь. Мягкой посадкой тут и не пахло. От удара о землю перехватило дыхание и потемнело в глазах. Некоторое время дракон возился в пыли, пока, наконец, не пришел в себя и не смог кое-как подняться. Жить-насрать, — думал Слава, печально глядя на толпу приближающихся скелетов. Выглядели они не очень грозно, скорее даже потешно, в своих ржавых латах, размахивающие ржавыми же мечами, топорами и прочим металлоломом. Когда они приблизились на сотню шагов, удар драконьего пламени выкосил первые шеренги. Казалось бы, чему там гореть, одни голые кости. Но горели, да еще как! Что, впрочем, никак не сказалось на наступательном порыве остальных. Они бодро топали по пеплу, оставшемуся от впередиидущих. Слава сжег и их. Вот только напоследок закашлялся. Как долго кричащий человек неизбежно срывает себе голос, так и он, похоже, сорвал себе огнедышащую железу или что там отвечает за огненное дыхание драконов. Из глотки теперь вырывались лишь хрип и сипение. Скелеты надвигались с неудержимой целеустремленностью терминатора гоняющегося за Сарой Конор. Их было много и они ничего не боялись Чего бояться тем, кто уже мертв? Первых Слава смел ударом хвоста — кости так и брызнули во все стороны. Тогда задние ряды метнули копья. Драконьей брони пробить они не могли, но на пару секунд отвлекли Славу, дав возможность приблизиться атакующей толпе на расстояние удара мечом. Дальнейшее напоминало битву медведя Балу с бандерлогами из мультика про Маугли. Того, помнится, чуть не разорвали на сотню маленьких медвежат. То же самое скелеты, судя по всему, собирались проделать со Славой. Хотя, дай им волю, сотней дракончиков дело бы не обошлось, речь, как минимум, шла бы о тысяче. Но Слава не давал им воли. Он катался по земле, давя скелеты своей бронированной тушей. Они хрустели у него на клыках, как скорлупки, а огромные когти разом разрывали по нескольку оживших костяков. Но силы были слишком неравны, взамен десятков и сотен раздавленных и разорванных, привлеченные запахом свежей крови, перли новые тысячи. Дракон уже был утыкан мечами и копьями, не хуже подушечки для булавок. В какой-то момент, придавленный к земле тоннами врагов и уже не имеющий силы стряхнуть их с себя, оглохший и ослепший Слава с беспощадной ясностью осознал — это конец. Смерть, бездарная, бесполезная и бессмысленная, щерилась ему в лицо улыбкой оскаленного черепа. Зря, все зря! Проходную пешку срубили, не дав ей ступить на последнюю клетку. Никого он не спас, никому не помог, все потерял! И когда осталось только улыбнуться смерти в ответ, в голове стало тесно, и раздался знакомый голос:

— Держись! Мы идем!

Каким-то внутренним зрением он воспарил над собственным телом, над навалившейся на него грудой врагов, над землей, над скалами. Все выше и выше.

И увидел их.

Драконов было трое. Они были такие же, как и он сам. Нет, не такие, гораздо сильней и опытней. Они прилетели помочь. Они кружили в сереющем небе, и за каждым тянулся след. Сначала бледный, едва заметный, он набирал мощь, цвет и становился все длиннее. Постепенно отдельные росчерки слились в единую окружность, которая в свою очередь стала наливаться белым огнем. В какой-то миг драконы взревели так, что казалось, содрогнулись близлежащие скалы. Огненное кольцо отделилось от них и пошло вниз, расплываясь, становясь все шире и вращаясь все быстрее. В центре его зародился вихрь. Это не было движением воздуха. То, что вращалось внутри кольца, имело совсем другую природу. Даже сквозь копошащуюся толпу врагов Слава почувствовал прикосновение неведомой силы. Скелеты, казалось, тоже что-то почуяли, напряглись, даже перестали его убивать. А кольцо, к тому времени превратившееся в диск, становилось все более выпуклым. Еще через минуту оно окончательно сформировалось в линзу, переливающуюся в потемневшем небе всеми оттенками бело-голубого и зеленого, словно кто-то заключил внутри невидимой оболочки настоящее северное сияние. Когда магическая линза достигла нужной высоты, сквозь нее преломляясь и фокусируясь, хлынул поток очищающей первородной энергии, Все вокруг, земля, скалы и даже сам воздух вспыхнули холодным бело-голубым пламенем.

В тот же миг Слава понял — все кончилось!

Магия вокруг погасла. Армия мертвецов рассыпалась грудой костей. А он, умирающий дракон, вновь стал человеком.

Эпилог

— Смотри Машенька, какой у дяди котик красивый! Большой такой!

Слава невольно поморщился. Ну, началось.

— А как вашего котика зовут? — молодая женщина и ее дочка лет пяти — шести, умильно глазели на Ма-у-то, загораживая дорожку.

— Кот ученый, — откликнулся Слава, неохотно останавливаясь перед ними.

— Разве бывают такие имена? — глаза у девочки были недоверчивые.

— Бывают, — кивнул Слава, — сказки Пушкина читала?

— Она еще читать не умеет, — пояснила женщина.

— Жаль! — сказал Слава, хотя ему было не жаль, и приготовился пройти мимо. Но мама с дочкой еще не удовлетворили свое любопытство.

— А какая это порода?

— Эрэйнский лесной, — сообщил Слава, оттягивая от девочки принюхивающегося Ма-у-то.

— Никогда про такую не слыхала! — удивилась женщина. Слава пожал плечами.

— А зачем вы его на поводке водите? — спросила Машенька. — Чтоб не убежал, да? А можно его погладить? — и, не дожидаясь разрешения, потянулась к лохматой кошачьей башке. Ма-у-то зашипел еле слышно, но и этого хватило — девочка испуганно отдернула руку. — Злой котик!

— Пойдем, Машенька, — женщина поспешно отводила дочку в сторону, — котик добрый, просто у него сегодня плохое настроение.