Волк. Дилогия
Шрифт:
Так и вышло. Десять пятиугольных редутов из наспех, но прочно собранных срубов, огороженных рвами и частоколом. На каждом из них находилось по два бомбомёта с запасом бомб и зарядов и по полсотни стрелков из приданного нам батальона. Это не считая мечников и арбалетчиков с копейщиками. Озаботился я и продовольствием, и водой. Кто знает, удастся ли нам доставить что-либо, когда начнётся мясорубка. Позади фортов вырыли ров, перегораживающий всю долину. Не слишком широкий, но для лошадей эта преграда была неодолимой. Дно рва утыкали кольями, позади за насыпью я посадил остальных стрелков и арбалетчиков. Чуть дальше – оставшиеся бомбомёты роты. Были отобраны и сформированы отряды подвозчиков бомб и патронов. И спустя неожиданно выдавшиеся сутки передышки я в основном был готов оборонять долину
Работы не прекращались ни на минуту: углублялся ров, рос частокол, сколачивались штурмовые щиты, нужные для того, чтобы в подходящий момент быть переброшенными через ров и послужить для перехода по ним отряда воинов, которые нанесут удар в критический момент. Или удачный. Как получится. Ещё мне в голову пришла идея поставить на второй линии вышки для снайперов. Из винтовок можно было стрелять на тысячу метров, поэтому стрелки могли хорошо проредить вражеских командиров. В общем, работа кипела. А утром истончившийся ручеёк беженцев неожиданно прекратился. Значит, всё. Враги уже совсем рядом.
И это было так. Передовые дозоры запустили ракету, рассыпавшуюся искрами алого огня. Сигнал гласил, что до первых солдат врага не больше километра. В предрассветных сумерках я заметил надвигающуюся на нас тёмную массу. Ещё сильно мешал наползший к утру туман из русел обеих рек и болот, простиравшихся с другой стороны рек на многие километры, вплоть до самых гор. Вообще место было очень противное. Но и удобное для обороны. Будь у нас больше войск, реально было бы вообще уничтожить противника. А если он вдруг передумает наступать? Решит запереть нас в немногих оставшихся долинах? По моим подсчётам, только за эти сутки мимо нас прошло не меньше пятидесяти тысяч человек. А сколько их сейчас там? В тылу? Оставшиеся у императора земли не смогут прокормить всех. А торговли и подвоза из других мест не будет. Врагу даже не обязательно штурмовать укрепления. Блокада. Пока мы все не вымрем. Меня даже передёрнуло. Нет, надо громить врага, перемалывать его живую силу и двигаться вперёд! Только так и не иначе. Позволять ему затягивать войну для Империи невозможно! Ни в каком смысле…
– Идут, сьере лейтенант!
– Знаю.
Я поднёс к глазам подзорную трубу, подаренную мне Дожем перед уходом из Лари, рассматривая врага. Да, судя по внешнему виду, кадровые части. Причём из Рёко. Внешность вражеских солдат такая же, как у Льян. Не знаю, что связывает её и Неукротимого, что тот так доверяет рёске, но это явно её соплеменники. Желтоватые плоские лица, словно они сглаживали черты кирпичами, кривые мечи, навороченные копья, украшенные бунчуками из конских хвостов. Гранёные щиты, шитые металлическими пластинами длиннополые одеяния. Мерный уверенный шаг, дикие крики командиров, задающие темп марша. Матерь богов! Сколько же их! Сотня за сотней, тысяча за тысячей они выходили в долину, накапливаясь перед линией фортов. Замаячили блестящие латы рыцарей. Ну, эти-то явно местные, из Фиори. Остановились. Все. Чего они ждут? Шевеление в рядах. Ага! Понятно! Тащат здоровенные машины. Либо катапульты, либо требучеты. Так-так… Переняли опыт Неукротимого, насколько я могу судить. Взмахом руки подозвал посыльного:
– Всем стрелкам выбивать прислугу камнемётов и командиров отрядов! Бомбомётам пока молчать.
Тот молча отсалютовал и убежал. Расчёты на фортах были проинструктированы отдельно. Им следовало открывать огонь лишь по специальному сигналу от меня. Боеприпасы на укреплениях не бесконечные, а подвоз новых во время боя крайне затруднителен, если не сказать больше – невозможен…
Сухо щёлкнул первый выстрел. Второй. Я увидел, как рухнуло тело у передовой катапульты. Но прочие, не обращая внимания, суетились возле неуклюжего агрегата. Но уже заговорили остальные винтовки, и треск оружия слился в непрерывный гул выстрелов. Расчёты полегли быстро. Да и солдаты качнулись назад, но, раздвигая их ряды, вперёд двинулись рыцари, расталкивая пехоту…
– Первый, второй бомбомёты! Приготовиться! – отдал я команду расчётам возле себя. Засуетились подносчики, оттаскивая опустевшие ящики в обоз. – Угол минимальный! Первая засечка! Приготовиться!
Солдаты застыли возле слабо дымящих жаровен, ожидая последнего распоряжения.
– Берегись!
С сухим свистом от рядов инсургентов взмыла в воздух туча стрел. Меня кто-то сбил с ног, и только тупые удары вонзающихся наконечников барабанили по ушам. Послышались крики боли, проклятия. Ах вы ж твари…
– Первый, второй, пли!
Бах! Бах! Сдвоенный залп дал по ушам. Люди сразу бросились чистить стволы, забивать новый заряд, а я приник к трубе. Вот она, бомба! По дуге взмывает в небо точка. Валится, вращаясь, вниз. Кто-то из вражеских стрелков пытается попасть по ней стрелой, и я холодею – а если отстрелит хвост?! Но удача не оставляет нас, бомба валится к земле. Тишина. Неужели зря? Я вижу у всех недоумение… Бабах!!! Фшух! Гигантский огненный язык вырывается из грязного земляного с коричневым отсверком пламени фонтана. Это что? Мы попали в заряд для камнемёта? Как удачно! Вжимаю окуляр в глаз. Вот это да! Пехотинцы в панике разбегаются в стороны, давя друг друга, пылают фигуры, бьются в панике лошади. Рыцари падают на землю, ворочаются, не в силах подняться самостоятельно, а по ним, не обращая внимания на ругань и призывы о помощи, топчутся испуганные враги.
– Огонь!
Снова гулко бьют оба бомбомёта. Видимый взглядом полёт бомб – и снова грязные вспышки разрывов. Наступающие ряды смешиваются, громадные разрывы в плотной толпе видны невооружённым взглядом. Но они быстро зарастают новыми воинами. Упорные, твари.
Снова залп лучников в нашу сторону, но гораздо реже – стрелки делают своё дело. Наши солдаты лупят из своих винтовок словно заведённые, и массивные свинцовые пули с металлическим закалённым сердечником пробивают и щиты, и доспехи.
– Огонь всем расчётам! – Это приказ открыть огонь всем бомбомётам.
В небо взмывает ракета чёрного дыма, оставляя за собой тугой хвост копоти. Земля вздрагивает, когда больше двадцати тяжёлых бомб рвутся в гуще вражеских рядов практически одновременно. И такое оказывается выше человеческих сил. Истошные вопли пробиваются даже в оглохшие после грохота уши, треск винтовок после разрывов практически не воспринимается, кажется хлопками шутих фейерверка.
– Огонь по готовности!
Расчёты второй линии лупят, уже ни о чём не думая и потеряв всякое опасение. Грохот взрывов, вой картечи, некоторые пули даже долетают до нас. Одна свистнула буквально над ухом, вонзившись с противным чмоканьем в земляной бруствер. Но такой ураганный огонь приносит свои плоды – противник начинает откатываться за пределы дальности наших смертоносных машин. За отступающими остаётся развороченное поле, густо покрытое воронками впечатляющих размеров и сотнями изувеченных трупов. Торопливо отдаю приказ прекратить огонь. Грохот стихает, зато взамен приходит дикий звон в ушах. Суетятся подносчики боеприпасов, разнося по капонирам запас новых бомб взамен расстрелянных. Опускаются щиты, и под прикрытием вооружённых мечами и копьями солдат линейной части запряжённые быстрыми конями повозки спешат к фортам, чтобы и там восполнить убыль боеприпасов.
Я на взводе – сейчас очень удобно сделать вылазку и пресечь пополнение боезапаса на укреплениях. Но из леса вырывается лава всадников. Прямо по телам убитых и раненых мчатся быстрые кони. Охрана обозников торопливо выстраивает стену, но те, кто находится в фортах, не зевают, открывая огонь без приказа. Одного залпа хватает, чтобы нападающие откатились. Пусть дальность стрельбы не велика и в их ряды не попало ни одной бомбы, разлёт круглых пуль очень велик, и передовым рядам досталось не слабо: бьющиеся кони, покрытые кровью, неподвижные всадники… Мясорубка. Но мои воины спокойны. Пожалуй, я сейчас нервничаю куда больше их. Матерь богов! А время-то… Не заметил, что уже время за полдень! Очнулся оттого, что мне прямо в руки сунули миску с густой кашей. Женщина из беженцев. В простом грубом платье. Без всякого поклона, просто втолкнула в мои ладони еду с деревянной ложкой: