Волк. Молодость.

— Уходите! Все! Кто куда может!

…Последний приказ командира эхом отдавался в голове Сергея. Два Больших Листа саури против императорского штурмносца. Никаких шансов. Только одно желание — продать свои жизни подороже. И они дрались, невзирая на потери, на кровь и боль в расплющенных страшнейшей, просто непереносимой перегрузкой телах. Багровая муть перед глазами, реактор, у которого давно отключены все предохранители. Полурасплавленные стволы плазменных орудий… А потом голос командира в наушниках и его приказ — спасаться. Кто-то должен донести до Империи то, как дрались воины Руси. И, несмотря на нежелание, Стрельцов подчинился. Последний плевок рабочего тела из дюз, последний вираж, прыжок в сторону от устремившейся ему навстречу ракеты. Успел увидеть, как отчаянно парящий атмосферой корпус родного корабля врезался в один из кораблей саури… Взрыв, летящие во все стороны обломки, один из которых ударил по хрупкому корпусу истребителя… И — тьма. Милосердная, бездонная. Погасившая отчаяние человека. Потому что до ближайшей земной базы или форпоста искалеченная машина не долетит при всём желании пилота… С трудом пошевелился. Кое-как разлепил глаза. Странно. Тяжесть в теле. Не в теле. Вообще присутствует тяжесть! Но почему ничего не видно?! Ослеп от вспышки? Нет. Не похоже. Перед глазами по-прежнему багровая муть. Багровая. Багровая… Попытался поднять руку. Скрипя перчаткой, коснулся шлема. Ему показалось, или нет? Шшш. Шшш. Есть! В ярком свете он смог разглядеть свою руку. Действительно. Перчатка. Пилотская. Снова поднёс её к шлему. Двинул второй рукой. Вышло! Дело пошло веселее. Через пару мгновений стекло гермошлема очистилось достаточно, чтобы можно было смотреть через него. Поднял опущенную голову и охнул — шея дико болела. Невыносимо. А это что за пятна? Светлые и тёмные? Проклятие, бронепластик фонаря был чем то измазан. Нечто коричневое, чёрное. Словно земля. Ничего не понятно. Но вроде всё цело. Через внешний покров ослепительно бьют крошечные лучики света. Он что, где-то у звезды? Виртуалка не работает. Сейчас его шлем абсолютно бесполезен. Просто как защита. Но тело не чувствует полёта. Ощущение, что истребитель просто стоит на месте. Где-то на планете. Или астероиде.

Стоп. Откуда здесь планета? Рискнуть? Впрочем, другого выхода нет… Медленно поднял руки к застёжкам шлема. Мгновение поколебавшись, коснулся зажимов. Щелчок. Толстенное бронестекло упало на колени. Молчание вокруг тут же пропало, разорванное криками птиц, гулом насекомых, шелестом листьев. Это невозможно… Этого просто не может быть! Не может быть! Рванул рычаг привязных ремней, те с сухим щелчком уползли в кресло. Осмотрелся вокруг себя новым, уже сообразившим взглядом наконец заработавшего мозга. Он на планете! Сел! Не зная как сам! Но точно, на поверхности! Потому что этот запах почвы ни с чем не перепутаешь! Совершенно! А панель управления мертва. Совершенно. Точнее, её нет вообще. Словно обрезана. Сплошная стена земли перед человеком. Словно машину разрезали по шестому шпангоуту силового набора и воткнули в яму. Но можно развернуться в оставшемся пространстве. И раздвинуть створки из бронепласта вручную. Стоп! Спешить не надо. Не стоит… Кое-как развернулся на сиденье. Упираясь в разбитые борта, сложил спинку. Вот же… Аварийный чемоданчик цел. Повезло! Но оружия нет. Зато инструмент на месте. Во втором ящике. Эх, руки плохо слушаются. Странное ощущение. Но хоть слушаются… Кое-как открыл крышку, взглядом выхватил большой тесак, могущий служить одновременно и ножом, и топором. С трудом свёл пальцы на его рукоятке. Потащил. Получилось. Из-за чего такая заторможенность? Ведь не из-за притяжения, это точно. Ощущение, что тело чужое. Не его. Может, сработала система криозаморозки? И после боя прошло не то, что неизвестно сколько лет, а может, и веков? Во всяком случае — горелым не пахнет. А машина, входя в атмосферу, в любую, кстати, нагревается. И как она села, если пилот в отключке? И где остальное? Имущество? Тысячи иголочек начали вдруг разбегаться по всем мышцам, по коже, по нервам. Точно. Знакомое ощущение оттайки. Получается, что истребитель действительно включил анабиозный сон. Но почему? Пилот же не отдавал команды на это! Его желанием было увести машину подальше от боя, лечь на курс, а потом уже прибегнуть к последнему шансу… Может, из-за удара того обломка? Что-нибудь замкнуло, или логгер сбросил команду из-за сотрясения… Потом разберусь. Сейчас, главное, определиться, где я и, что с моим истребителем. Тем более, что руки-ноги на месте, и минут через десять организм окончательно придёт в норму. Пока же — подождём. Как раз те десять минут. Как только тело окончательно заработает, будем выбираться из машины…

…Подкидываю очередное полено в костёр. Тот горит ярким пламенем, постреливая время от времени угольками. Только вот дым немного ест глаза. Неизбежное неудобство открытого очага. Самого настоящего. Сложенного из грубых камней. Самое время подбить итоги. Ведь уже сутки прошли. С того самого момента, как я проснулся после двухлетнего криосна. Спал бы дольше, да вот кончился анабиозный раствор. Элементарная дырка в ёмкости. Но надо признать, мне неслыханно повезло! Просто невероятно! Сказочно. Прежде всего, сама планета. Меньшая, разумеется, чем на моём родном мире, сила тяжести. Зато слегка повышенное количество кислорода в атмосфере, и, как следствие этого, возможность находиться на поверхности без всяких скафандров и прочих дыхательных устройств. Это первое. Второе — мне удалось выбраться из останков моего истребителя без всяких сложностей. Едва створки фонаря открылись, как тонкий слой почвы рухнул вниз, и по глазам ударило яркое солнце. Проморгался, уцепился руками за борта, вымахнул одним прыжком наружу. Втянул терпкий чистый воздух, осмотрелся. Небольшая рощица. Из самых разных деревьев. В смысле — лиственных и хвойных. Действительно, небольшая. На глаз примерно километр. Неправильных очертаний. Чуть поодаль — озерцо. Вытянутое, с каменистым пляжем. И — скалы вокруг. Не очень большой долины. Деревья растут на холме. Метров так двадцать-двадцать пять высотой. Пологом. В этот то холмик я и впечатался. Ну не я лично, а автопилот. Или что там меня сюда выбросило? Во всяком случае — носовой части нет. Вообще. Следовательно, ни источника энергии, ни приборов, ни вооружения. Осталась лишь обгрызенная неведомой силой кабина, да кормовая часть: неприкосновенный запас на случай аварийной посадки, трубопроводы, световоды, хвост с дюзами, обломки обшивки. Ни оружия, ни боеприпасов, входящих в комплект истребителя, естественно, нет. Потому что плоскостей, на которые крепится модульное вооружение, тоже не осталось. Вообще, от машины в наличии всего лишь огрызок. Очень маленький. Просто крошечный. После того, как осмотрелся вокруг, полез на дерево. Выбрал себе повыше ствол, и полез. Надо же выяснить, где я, и что я. Забрался с трудом на нечто вроде сосны, устроился поудобнее у вершины, поднёс ладонь к бровям — солнце уж больно яркое. А потом выругался, как сумел, пополз вниз. Горная долина. Километров пять в диметре неправильного круга. У скал видел нечто вроде живности. Мельтешит непонятно что. Совсем крошечное. Хотя, может, это из-за расстояния. То самое озеро. Нечто вроде поля. Точнее, его намётков. Может, огород. И — полуразвалившаяся хижина из грубых брёвен рядышком с тем самым местом.

Просидев под деревом почти час убедился, что хижина либо покинута, либо заброшена, что впрочем, особой разницы в моём случае не составляла. Но всё-таки поостерёгся ломиться в открытую и пробирался к этой куче брёвен почти час. Если верить местному светилу. Мда… Посеревшие от времени стволы, без коры. Вывалившиеся из швов клочья мха, используемого в качестве конопатки. Подслеповатое окошко с остатками каких то лохмотьев. Сколоченная из жердей деревянным шипами дверь, пронзительно заскрипевшая, когда её открывал… Так я и вошёл внутрь, с тесаком в одной руке, и готовой к удару второй. Внутри… А что внутри? Грубая лежанка, на которой застыл скелет с клочьями бороды, укутанный в полуистлевшую материю. Очень, кстати, занятную. Ручной работы. Это я смог определить сразу. Даже невооружённым взглядом. Видел такое в музее. Нитки неровные, из которых лохмотья состояли. Окраска. В общем, понятно стало одно — мир здесь крайне примитивный. Ну, очень. Инструменты, что обнаружились в хижине — деревянные. Металла вообще не было, за исключением мешочка из кожи, найденного в глиняном кувшине с парой жёлтых и тройкой чёрных кружочков, на которых было грубо что-то вычеканено. Как я понял — монеты местные. Жёлтые. Уж не золотые ли? Куснул — след остался. Точно. Золото. Что-то железное в лачуге явно было. Но теперь на том месте бурые потёки ржавчины. Сгнило. Интересно, сколько лет тут никого живого не было? Нашёл кусок полуистлевшей шкуры, сложил на него останки прежнего жителя, вынес наружу и захоронил в неглубокой яме. Даже кол воткнул в ногах. Спи, мой предшественник. Потом занялся осмотром дальше и тщательней. Наткнулся на несколько сгнивших пеньков. Грубо срубленных. Значит, был топор. Ну, от которого лишь ржавчина осталась. Ещё — на поле какой то-мелкий злак. То ли дикая рожь, то ли просо. Не разбираюсь я в этом. Совершенно. Но в желудке забулькало. Поесть бы не мешало. А чего? В моём аварийном рундуке только сухие пайки. И совсем немного. Если питаться, как положено — десять дней. Потом хоть зубы на полку клади. Или… Вспомнил, что видел живность. Немного успокоился. На крайний случай можно чего-нибудь и добыть. Да и озеро большое, может, в нём рыба водится. Тоже вещь съедобная. Пока обойдёмся пайком, а утром решим. Где спать лечь? В истребителе, на улице? В хижине? В последнем месте чего-то не тянуло. Слишком уж скелет с оскаленными зубами явственно перед глазами стоял. Кстати, интересно, а как сей отшельник сюда попал? Неужели тропа имеется? Поищем. Обязательно. А пока…

Выудил небольшой, с ладонь, квадрат, оторвал от него уголок. Зачерпнув глиняной кружкой, оставшейся от прежнего владельца, влил внутрь примерно четверть литра воды. Затем свёл края разрыва, коснулся пальцем алого квадрата в центре упаковки с одной стороны. Брикет заурчал, зашипел, потом вдруг резко увеличился в объёме. Готово! Не очень вкусно, зато сытно. До следующего вечера точно есть не захочется. Пока возился — темнеть начало. Эх, так и не решил, где ночевать. Впрочем… Покосился на лежанку. Чего покойников бояться? Он уже лет десять назад умер. Так что… Подбросил охапку хвороста в топку грубого открытого очага, извлёк из аварийного запаса «вечную зажигалку», поджёг. Что интересно — огонь. На него никогда не надоедает смотреть. То ли генная память. То ли нечто другое. Но так вот. Когда пламя чистое. От дерева. Настоящее. Не обманка от нефти или другой синтетики. От этой мерзости пламя грязное. Мутное. Вызывающее лишь отвращение. А тут — настоящий хворост, гора которого, высушенная до звона, нашлась позади низкого строения. Эх, хорошо. Живой. Вокруг — воздух. Не надо беспокоиться о том, что не хватит для дыхания. Вода. Почва. Расстелил на земле сверкающее атермальное одеяло, предварительно выкопав две ямки — для бедра и для плеча. Лежаком, всё-таки, побрезговал. Плотнее прикрыл ещё составляющую одно целое дверь. В окно никто, представляющий угрозу, не просочится. Оно крохотное. Даже мыши голову не просунуть. Стены прочные. Брёвна, из которых те сложены, толщиной сантиметров по сорок. А что щели — дело поправимое. В будущем. Если, конечно, тут застряну… Вытянулся на плёнке, глядя в очаг, весело полощущий языками пламени. Романтика. Ага! Это же не турпоход в стиле прошлого! Связи — нет. Энергии — нет. Оружия — нет. Собственно говоря, ничего нет. Вообще. Тесак, универсальный инструмент, он же лопата, топор, пила в одном флаконе. Моток мононити, из которой можно сделать либо удочку, либо тетиву. Не очень большой, кстати. Иголки. Девять брикетов сухого пайка. Вечная зажигалка. Пара флакончиков с универсальным антидотом и шприц с регенерином. Бинокль. Всё. Плюс останки моего истребителя. Обшивка. Немного трубок разного диаметра. Проводка. Силовой каркас. Бронестекло и бронепласт. Всё, пожалуй. Ах, да — ещё скафандр. Точнее, пилотский костюм. И всё. Шлем со всей своей машинерией — мёртв. Устройство криосна — повреждено. Нет анабиотического раствора. В общем, вариантов три. Первый — просто дожрать сухпай и потом либо утопиться, либо прыгнуть со скалы и разбиться вдребезги. Второй — попытаться кое-как устроиться в этой горной ложбине. Крыша над головой на первое время есть. Судя по лиственному покрову под ногами — и времена года. Дело крайне рискованное. Сколько времени длится год? Сколько времени тут зима? Холодная, или не очень? Что можно вырастить, если не знаешь, растёт ли вообще чего-нибудь тут полезное или съедобное? Одежда? Инструменты? Чем обработать почву? Руками много не накопаешь! Особенно, с голодухи…

Вариант три — искать дорогу к людям, и просить Вселенную, чтобы аборигены не слишком отличались от него по внешнему виду. По костям, вроде бы такие же. Но вот внешние отличия могут быть какими угодно. Скажем, кожа у них синяя будет, или нос хоботом… Какая муть в голову лезет! Нет, надо с утра спокойно, не торопясь, обойти долину по кругу. Как раз на день занятие будет. Поискать, чем тут тот покойник занимался. На самом деле. Найти тропу. А дальше будем думать. Время пока есть. Так что… Не заметил, как задремал, ворочаясь на жёсткой земле пола… Яркие лучи солнца разбудили меня ближе к полудню. Даже странно — столько спал в анабиозе, а тут снова, как сонная муха. Но потом, подумав, сообразил, что вчера с отвычки набегался и налазился, организм ещё не окреп и не пришёл в нормальный рабочий режим, вот и затребовал отдыха. Сбросил с себя лётный костюм, оставшись в трико, умылся у озера. Жаль, побриться нечем. Щетина уже полезла. Ладно. Сойдёт и так. Кто меня видит? Живность? Птички? Им по барабану, как выглядит двуногий хомо…

Вооружившись тесаком, побрёл к скалам. Искать надо там. Дорогу к людям. Должна быть тропа. Ведь как то мой предшественник сюда попал? И верно, чем ближе к почти отвесным каменным склонам, тем больше следов человека. Там — полузаплывший затёс на могучем стволе. В другом месте — пенёк. А вот и… Яма. Большая. Довольно глубокая. Хм… И не одна, как я вижу. Метрах в ста ещё одна. Уже с обвалившимися краями. Словно воронка от снаряда. А там что? Пещера? Точно! И чем ближе я подхожу, тем она больше… Вход большой. Где-то два моих роста. И уходит куда-то вверх. Может, здесь? Этакий природный тоннель. Хотелось бы надеяться. Но нужен факел. Фонаря то у меня нет. Чтобы придумать? Делаю пару шагов в густую тень, замираю, чтобы немного привыкли глаза. Невольно передёргиваю плечами от пробежавшего по коже озноба. Хотя тут и сухо, без малейших следов влаги, но… В полусумраке входа сразу становится холодно. Разогрелся, пока пересекал долину. Да и солнце уже в зените. Есть хочется… Сильно… Вроде бы привык. Что-то там виднеется. Только вот эти большие булыжники, разбросанные по неровному полу. И так ногу сломать можно, так ещё и глыбы. Только вот странные какие-то. Словно их долго шлифовали. Или они лежали на морском дне. Зато сами скалы острые и зубчатые… Ненормально выглядит. Рискнуть? А что потом? Без огня внутри делать нечего. Нужен факел…

Выбираюсь наружу. Сразу горячий воздух выжимает из моего лба обильный пот, а я задумчиво смотрю на близлежащий лесок… Это дерево очень похоже на сосну. А вот это — на берёзу. А если… Надсекаю бронзовую кору, сам тем временем, сделав большой надрез, отдираю от псевдоберёзки здоровенный лоскут бересты. Снимается та просто замечательно. Легко и без усилий. Мягкая. Податливая. Без луба. Подходящая сухая ветка находится без усилий. Возле той самой аборигенной сосны, где я сделал надсечки, из которых уже сочится густая ароматная смола. Просто замечательно! Накручиваю лоскут коры на палку, завязываю несколько раз, предварительно вымазав, насколько возможно, янтарной смолой каждый слой. А смола бежит ровной струёй. Ещё? А почему бы и нет? Снова кручу факел. Мажу его живицей. Получается, вроде. Два? Да. Пока хватит. Оставить сосну так, пусть истекает смолой? Нагибаюсь, зачёрпываю ладонью землю, замазываю разрезы. Ещё несколько капель пробивается наружу, всё. Перестало. Отлично! Факелы в руку, пошли обратно. Взгляд на солнышко — ещё высоко. Долго лазить не буду. Да и то знает, насколько тянется эта пещера. Может, там, метрах в десяти-пятнадцати, уже тупик. Или сузится настолько, что не пролезть… «Вечная зажигалка» слабо шипит, и поначалу слабый огонёк быстро разгорается. Правда, и копоть от самодельного светильника… Но в моём положении привередничать просто смешно! Подсвечивая себе огоньком, который, впрочем, быстро разгорается и становится уверенным и ровным, осторожно пробираюсь между глыбами. Хм. Накаркал. Тупик. Нет! Поворот! И я замечаю, что в сужающемся проходе на стене множество царапин. Словно что-то пытались протащить. Или протискивались, а нечто этому мешало… Рискнуть? Факел не даёт возможности осветить большой зал, который обнаруживается за поворотом. Кое-как проскальзываю, втягивая живот, поднимаю импровизированный светильник повыше, и… Увы. Проход заканчивается тупиком.

Сегодня я доем ещё один сухой паёк. Завтра попытаюсь завалить какую-нибудь дичь, для экономии. И что потом? Рано или поздно дичь в долине закончится. И что тогда? Через тысячу лет кто-нибудь совершенно случайно найдёт мои истлевшие кости? Если их к тому времени не сгрызут мелкие грызуны? Тьфу! Размахиваюсь, чтобы запустить подобранную на земле ветку куда-нибудь подальше, и вдруг мне в глаза бьёт лучик. Обычный солнечный зайчик! Что за… Засекаю ориентир. Не спеша бреду. Любопытно, что за аномалия… И — замираю на месте. Передо мной — два скелета. Точнее, не скелета, а мумии. Довольно свежие. Мужчина и женщина. Совершенно такие же, как я. Только кожа темнее. Уже пергаментная. Череп мертвеца расколот. Внутри — пусто. Это у мужчины. Женщина — в груди торчит нож. Рукоятка из рога. Лезвие — скверное железо. Но целое. Едва тронутое ржавчиной. А ещё — на её голове прицеплен кругляш из полированного металла. Скорее всего — бронзы. Чуть позеленевшей, но желтоватый цвет ещё виден. Именно он и привлёк моё внимание. Вот же… Зато его одежда практически цела. Только маловата. Рубаха из грубого полотна. Сапоги… Нет. Не сапоги. Нечто такое, чему я не могу подобрать название. Пояс, плетённый из множества мелких ремешков. Грубая застёжка. Штаны из домотканого полотна. Кто же это их так? И почему оставил добычу? Покончив с мужчиной, перехожу к тщательному осмотру женской мумии. Грубоватое, насколько можно судить, лицо. Тело высохло, так что по поводу груди и стройности ног ничего сказать не могу. Широкая тёмная юбка. Полное отсутствие нижнего белья, если не считать рубаху из тонкого, по сравнению с прочим, полотна. На поясе — нечто вроде кошелька, привязанного к ремешку. Узкому. Из ткани, расшитой мелким бисером. Узор прост и напоминает египетский крест — анк. В кошельке — грубые иглы. Небольшой, просто крохотный ножичек с изогнутым кривым лезвием. Четыре малюсеньких клубочка ниток. Три зелёные медные монеты. На ногах — такая же уродливо-непонятная обувь из круга толстой кожи, обёрнутой вокруг ступней и подвязанных ремешком. Поверх верхней рубахи из белёного льна, кажется, небольшая меховая безрукавка. Ноши нет. Шла налегке. Вот же, повезло, называется. Уже три покойника в этой долине. Может, если стану бродить, найду ещё десяток мертвецов? Очень даже станется! Осматриваюсь, и вдруг замечаю чуть поодаль торчащий из густой травы приклад архаичной формы. Не винтовка же это? С замирающим сердцем приближаюсь к находке. Арбалет! Даже не арбалет, а самострел! Не очень удобное ложе. Стальной лук, закреплённый на нём. Тетива. Сбоку приклада защёлка, в которой две коротких стрелы. Получится? Упираю в землю примитивное оружие, носок ноги в петлю. Пробую тянуть тетиву, и сразу отпускаю. На ладонях кровь. Разрезал проволокой. Осматриваюсь — сапоги аборигенов! Шкура, пошедшая на их изготовление, толстая. Её так просто не прорезать! Обматываю правую ладонь. Тяну. Есть! С трудом, но тетива стала на место. Спускаю курок. Естественно, вхолостую. Дзинь! Гу-у… Та басовито гудит, но спокойно выдерживает рывок. Снова натягиваю, на этот раз вставляю в желоб болт, так, кажется, называется стрела для этого устройства. Куда бы пальнуть? Озираюсь по сторонам — потеряю, что потом делать? И вдруг сзади раздаётся едва слышимый треск. Резкий разворот — на дыбы поднялся довольно крупный зверь, с поднятыми к груди когтистыми лапами. Рука сама спускает курок, дзинь, тупой стук. Болт врезается в покатый лоб, рёв… А руки, отбросив самострел, уже рвут из ножен тесак, который удивительно легко вспарывает широкую шею, почти отделяя оскаленную пасть… Мясо. Целая гора. Зверь напоминает мне земного медведя. Только небольшого. Едва достающего мне до плеча. Ещё тот, как мне кажется, подслеповат. Иначе бы не наступил на сухую ветку, на моё счастье оказавшуюся у него на пути неведомыми путями. Именно она спасла мне жизнь, потому что когти у зверюги ещё те! Эх, соли почти нет. На еду ещё хватает, нашёл в хижине, а вот на засолку, увы. Обломинго. Маленькая неприятная птичка. Так что ем от пуза, пока возможно. Экономлю пайки. Часть мяса сварил. Часть запёк на углях, пока есть дрова. Но это не выход. Сэкономил свои пайки. На вкус мясо… Скажем так, съедобно. Пованивает, разумеется, мочой, поскольку зверюга оказался ярко выраженным самцом, но тут особо привередничать — себе дороже. Шкура вычищена, сушится на солнышке. Воняет сильно, только деваться некуда. Ничего, скоро перестанет. Правда, будет жёсткая и греметь станет, как барабан, но спать на ней будет можно. Так что уже третий день я шарю по округе, обходя скалы и разыскивая тропу, ведущую из долины. Она есть! Это я знаю точно. Помогает бинокль. Есть пара-тройка подозрительных мест. Но…

Как проверить? Это не на один день пути, как я понимаю. А если зайду в тупик? Или сорвусь? Одежду второй пары мумий я выстирал с золой, высушил, и даже надставил мужской наряд кусками юбки женщины. Примерил — влезаю. Не в скафандре же или нижнем белье мне предстать перед аборигенами? А в местной одежде можно прикинуться глухонемым. Будут объясняться жестами — попробую проанализировать их речь и запомнить слова. Что те означают. Монеты у меня есть. И золотые, и те, чёрные, что на самом деле серебряные, просто потемнели от времени, можно будет их почистить, когда выпадет время. Ну и медяшки. Судя по мертвецам, их тут тоже ценят. Узнаю. Если, точнее — когда выберусь… А я выберусь! Подыхать здесь я не собираюсь… Вечер очередного дня. Почти весь путь по радиусу долины пройден. Последний раз осматриваю мрачные камни, окружающие меня в бинокль. Солнышко играет тенями, складывающимися в причудливую картинку на стене. При желании можно различить человеческий профиль, высеченный в камне и рассечённый длинной чертой, теряющейся в вышине… Длинной чертой… Снизу — до самого верха. Уходящую за камни… И я с размаху бью себя по лбу! Вот же она, тропа! Узкий каменный карниз, практически прямой. Плавно поднимающийся снизу вверх… Какой же я идиот! Первым порывом было броситься к нему, уйти отсюда немедленно. Но уже пробежав с сотню метров, остановился на месте. Куда?! В сгущающийся на глазах мрак ночи? Чтобы сорваться в пропасть? До утра можно дотерпеть. Нужно…

…Вот она, вершина. И множество острых вершин впереди. Сколько видит глаз. Тропа оказалась фантомом. Обманкой. Выводила на вершину и заканчивалась пропастью, на дне которой текла река. Серебристая ниточка извивалась по крошечному отсюда дну провала. Возвращаться? Или рискнуть? Вон несколько камней, которые можно использовать как точку опоры. Вернуться никогда не поздно! А мои пилотские сапоги спокойно уцепятся за гладкий камень… Примерившись, прыгаю. Есть! Ухватился за выступ, перебирая ногами передвинулся насколько можно. Второй камень. Чуть выше. Снова прыгаю, благо попадается неожиданно удобный карниз. Крошечный, но на него можно поставить одну ступню. Ух! Сердце пропускает удар. Следующий камень. Как же хорошо, что больше прыгать не надо! Спокойно дотягиваюсь до него, опираюсь рукой, переступаю ногами, вот и угол скалы. Десять раз! Как такое могло тут оказаться?! Это же просто невозможно! Нереально! Но вот оно, прямо передо мной! Гладкая, ровная дорога, вьющаяся между вершин. Плоское плато, из которого торчат макушки скал. Основная трудность, как я понимаю, будет найти это место. Ха! Кто-то уже озаботился этим! Небольшая каменная пирамидка, аккурат напротив того угла, за который надо поворачивать и прыгать по выступам, чтобы спуститься потом по метровому карнизу в долину. Отлично! Заглядываю обратно, с удовольствием ощущая под ногами путь. Да. Здесь. Подбираю осколок кремня, выцарапываю надпись на русском — прыгай. Мне понятно. А остальным необязательно. Поправляю поудобней найденный мной мешок с немногим имуществом и кошелёк с монетами. Пора искать людей…