Волк. Последние проклятье наг
Шрифт:
– Присаживайтесь, сударь.
Орлов уселся за столик, с достоинством обведя устремившиеся к его персоне лица местной публики. Впрочем, публика была привычна к подобным происшествиям и потому, сделав вывод, что гость наверняка птица очень высокого полета и к нему лучше не задаваться, быстро поспешила вернуться к собственным делам. Краем глаза Алексей даже заметил реакцию объекта операции – валета Сеньки Свинчатки, тот с интересом, и даже оценивающе, оглядел явно богатого барина, каким вырядился Орлов, а затем, придвинувшись к соседу, что-то зашептал тому на ухо.
«Наверняка похваляется, как бы он мне кровушку пустил, ну или в бубен вдарил, не зря же его свинчаткой прозвали, –
– Вам, как обычно, Алексей Григорьевич?! – тем временем продолжил лебезить Гофман. – На первое «Вдову Клико»? – И Ганс подмигнул.
«Я на службе», – поглощенный собственными мыслями чуть было не проговорился Орлов, но вовремя сдержался.
– «Вдову Клико» говоришь? – вернулся к хозяину трактира Алексей. – А почему бы и нет, тащи. И на закуску чего-нибудь. Только не капусты твоей мерзкой, не вздумай!
– Бутылку наилучшего игристого, сию же минуту сюда! – крикнул Гофман, ни секунды не сомневаясь, что его распоряжение будет исполнено, а затем вновь любезным голосом обратился к гостю: – Устрицы наисвежайшие, только сегодня подвезли. Изволите?
– Устрицы? – удивился Орлов, – в твоей то харчевне? Да еще и наисвежайшие?
– Не волнуйтесь, Алексей Григорьевич, если бы я имел хоть толику сомнения на их счет-с, вам бы я их предложить не осмелился, – любезно улыбнулся Гофман, а затем, нагнувшись к самому уху, вкрадчиво произнес: – Уж поверьте, я то знаю, как высоко вы взлетели.
– Вот даже как?! – с досадой хмыкнул Орлов. – Ох, Ганс, старый ты пройдоха, и ничего-то от тебя не скрыть. Но ты смотри, помалкивай о моей персоне, если кто интересоваться вдруг вздумает. А не то…
– Не извольте волноваться, ваше благородие, – тут же закачал лысеющей головой Гофман. – Я нем, как рыба. И поверьте, старик Ганс знает о ком стоит трепаться, а о ком лучше помалкивать в тряпочку, недаром ведь мое заведение уже столько лет стоит на плаву и пользуется своего рода популярностью у господ, что желают сохранить свое incognito 6 .
6
. Incognito (итал.) – скрыто, тайно, не раскрывая своего имени.
В этот момент к столику подошел официант с подносом, на котором стояли фужер и ведерко со льдом, а в нем запотевшая бутылка шампанского. Гофман перехватил у официанта поднос, махнул тому рукой, мол «иди, я сам, не по тебе птица» и быстрыми, доведенными до автоматизма движениями, откупорил бутыль, наполнил фужер и, протянув его Орлову, заговорщицки подмигнул.
– Ну ладно, Ганс, убедил, – делая глоток холодного, слегка щекочущего горло напитка, усмехнулся Алексей. – Поверю тебе. Ведь еще мой друг Волков, не к ночи он будет помянут, говаривал, что хоть ты и пройдоха, но пройдоха свой и умеешь держать язык за зубами.
– И он был полностью прав! – просиял хозяин трактира, а затем вдруг резко изменился в лице и помрачнел. – Эх, Владимир Михайлович ведь хороший был человек, такой молодой, веселый, кутить любил, денег не жалел… Жаль, что сгинул. Царствия ему небесного. – И Гофман вдруг благочестиво перекрестился двумя перстами слева направо. – А ведь я его частенько вспоминаю. Вот даже сегодня. Именно что сегодня! Сегодня мне даже показалось, что я его видел.
Орлов чуть было не поперхнулся игристым.
– Видел? Где?
– Да не он это был, ваше благородие, я же говорю, привиделось мне, – вздохнул Ганс. – Сам сначала подумал, что призрак, а потом пригляделся, фартовый это какой-то. Сапоги хромовые гармошкой, рубаха красная, а на голове рваный картуз, но так на нашего Волкова похож, е-богу.
«И где ты этого призрака увидел?» – чуть не спросил Алексей, но вовремя сдержался, решив, что подобные расспросы явно насторожат старика Ганса. Гофман хоть и пройдоха, но пройдоха чрезвычайно смекалистый и пусть он и прикрывается образом льстивого и любезного хозяина трактира, но кому как не Орлову ведать, что это лишь маска для посетителей.
– Да, конечно же, привиделось, – как ни в чем не бывало махнул рукой Алексей и поспешил перевести тему. – Ну ладно, Ганс, тащи сюда своих устриц.
Хозяин трактира вновь любезно заулыбался, поклонился и, пообещав:
– Сию минуту,
тут же удалился.
А Орлов задумался:
«Призрака, значит, увидел? Эх, Владимир, Владимир, лучше бы этот пройдоха действительно увидел призрака, а не тебя, а не то… размолвки нам не миновать! Я ведь просил тебя «без самодеятельности», это тебе не Сибирь и даже не Черная пирамида, здесь одной грубой силы мало будет, здесь интеллект нужен, здесь карты надо правильно разыграть, чтобы колоду обдурить и на главаря выйти. А ты… Вот почему, почему, черт тебя побери, тебе постоянно надо бежать впереди пролетки? Почему ты постоянно рассчитываешь только на себя и не ценишь друзей, которые в подобных делах собаку съели? – вздохнул Алексей и, взяв бутыль с шампанским, взглянул на нее, словно на собеседника, которого не было. – А я скажу тебе почему, Владимир! Потому что ты высокомерный, самовлюбленный и чрезмерно самоуверенный выскочка! И правильно ты мне еще тогда в Сибири сказал «люди вообще по природе своей не способны меняться, они лишь приобретают опыт и под гнетом обстоятельств меняют маски, а в душе остаются прежними!». Хорошо сказал, я запомнил твои слова, Владимир, но все же питал надежду, что это не так. А ты… Впрочем, что это я? Может, Гофману и в самом деле показалось», – с толикой надежды на сердце подумал Орлов и, вновь наполнив фужер шампанским, перевел взгляд к столику, за которым расположились Михаил Потапов и валет Сенька Свинчатка.
Дела у Миши, похоже, шли наилучшим образом. Первичное доверие валета он явно заслужил, поскольку тот то и дело подхихикивал и по-товарищески похлопывал Потапова по плечу. Хотя, возможно, причиной подобного радушного расположения делового являлся зеленый змий. Большая бутыль с водкой за их столиком почти показала дно, да и квашеная капуста на тарелках уже заканчивалась. Валет пил много и часто, причем стаканами, и уже явно был навеселе, да и Потапов не отставал, но для Миши пол-литра, это что медведю дробина. А вот валет был человеком хилым на вид: щуплый, невысокий, средних лет, рожа не брита, нос поломан, а глаза дикие – такому человека убить, что муху пришлепнуть, сделал вывод Орлов и перевел взгляд на приятеля. А тот, будто почувствовав взор друга, слегка повел плечом и показал под столом большой палец. Это был знак! Знак, что с объектом операции найдено понимание и, чтобы войти в полное доверие, необходим только толчок. Этим толчком и должен был послужить Орлов.
«Ну что ж, Ганс, искренне сожалею, но устриц твоих я сегодня не отведаю», – ухмыльнулся Алексей и, встав из-за стола, направился к столику Миши и валета.
Подойдя к ним Орлов смерил обоих надменным взглядом и сухо, как того и требовал его статус, произнес:
– Господа, вечер добрый. Хотя для вас он уже не такой уж и добрый.
Шутка произвела должный эффект и, выпучившись на странного и надменного господина, валет крякнул:
– Это еще почему? И что ты вообще за птица такая?