Волк
Шрифт:
— Какого черта ты здесь делаешь? — Огрызнулась я, понизив голос, как будто кто-то мог подслушать нас, ну, вы знаете, все в глубоком лесу.
— Рад снова видеть тебя, красотка, — сказал он, одарив меня улыбкой, которая я знала, плавила трусики на мили в округе. — Твоя прицельность стала лучше.
— Откуда ты вообще знаешь о моей прицельности? — Возразила я.
— Хейлшторм может наблюдать за всеми нами, милая. Но все мы, мелкие сошки, тоже держим ухо востро. — Мелкие сошки? Ха. Он был лучшим наемным убийцей на восточном побережье. Ему платили кучу денег за работу, которую
Я почувствовал, как мои губы приподнялись, и опустила пистолет. — Спасибо, что убил бывшего Ло. Он заслужил, чтобы его убили.
— Он заслужил, чтобы ему сначала отстрелили член, — сказал он, придвигаясь ближе.
— Ты этого не сделал! — Ахнула я.
— О, персик, я, черт возьми, так и сделал.
Я фыркнула. — Хватит прозвищ, Шотер. — Я ощетинилась. Я не была ни «персиком», ни «тыквой». — Так, о чем нам нужно поговорить?
— Нам нужно поговорить о Лексе Ките.
Мой позвоночник выпрямился. — А что с ним?
— Видишь? Я люблю хороший отпуск, подальше от всех убийств и киски. Это полезно для психики. Мне не нравится, когда меня заставляют отдыхать в подвале какого-то больного ублюдка, а компанию мне составляют только тупые лакеи. Так что я был страшно доволен, что ты взорвала это место и вытащила меня, Брейка и Алекс оттуда. Я тебе должен.
— Так вот почему ты здесь? Выразить мне свое почтение?
— Я здесь, потому что мы с Брейкером и Алекс в гребаной Мексике, и мне бы хотелось, чтобы мы когда-нибудь смогли вернуться. Нельзя этого делать, когда Лекс ищет нас.
— Эта угроза нейтрализована, — осторожно сказала я.
Медленная, благодарная улыбка росла, делая его и без того красивое лицо почти невероятно красивым. — Посмотри на себя. Берегитесь Беатрикс Киддо (прим.пер.: Беатрикс Киддо — персонаж серии фильмов «Убить Билла» американского режиссёра Квентина Тарантино. Также фигурирует как «Невеста» (англ. The Bride). Её роль исполнила Ума Турман.), у нас тут есть новая задира, горячая, как гребаная убийца, чтобы вызвать миллион влажных снов.
— Беатрикс Киддо вымышлена.
Он кивнул мне, посмотрел вдаль, затем пригвоздил меня взглядом своих темно-зеленых глаз. — То есть ты хочешь сказать, что мы можем вернуться в любое время?
Я выдохнула. — Это зависит от обстоятельств.
— Каких?
— Кто такой Джошуа? — Спросила я, вспомнив имя парня с торчащей из ноги костью, который испортил мои планы в ночь взрыва.
— Черт, — сказал Шот, качая головой.
— Я приму это как «я знаю его, и он проблема». Ну, я была в подвале, чтобы найти Лекса, и он позвал на помощь. Его чертова большеберцовая кость торчала из ноги.
— Мило.
— Да. Поэтому я помогла ему вытащить оттуда его задницу. Он может указать на меня, и это звучит так, как будто он может указать и на вас тоже. Не думаю, что тебе стоит беспокоиться о том, что осталось от «Лекс Энтерпрайз». И в то время как здешние копы, как правило, некомпетентны
— Значит, ты хочешь сказать, что мы должны какое-то время наслаждаться пляжем, — спросил Шотер, снова ухмыляясь.
— Я уверена, что многие дамы там не бывали.
— Хорошо, — улыбнулся он и потянулся, чтобы щелкнуть меня по носу. В этом был он весь, черные обтягивающие джинсы, криперы, дурацкие прозвища для домашних животных и щелчков по носу. Неудивительно, что у него так много хвостов за спиной. — Спасибо, что предупредила, милая. Если услышишь что-нибудь стоящее, дай мне знать, хорошо?
— Приятного вам отдыха.
Шотер одарил меня злобной ухмылкой. — Думаешь, кто-нибудь из них скажет «ай малыш», когда я туда залезу? — Спросил он, улыбаясь еще шире, когда я не выдержала его взгляда. Я привыкла к грязным шуткам; мужчины в Хейлшторме были настолько грязны, насколько могли. Но было что-то в том, как он говорил такие вещи, когда смотрел на тебя, как будто он знал, что ты скажешь ему, когда он окажется «весь там». Да, это было обезоруживающе.
— Черт возьми, я думаю, они скажут все, что ты захочешь.
Он рассмеялся и подмигнул мне. — Наслаждайся своим горным человеком, — сказал он, поворачиваясь и уходя туда, откуда пришел.
Моим.
Моим горным человеком.
Я молча стояла там в течение долгой минуты, наблюдая за легкой развязностью Шота, его слова все еще давили мне на плечи, потому что я поняла, что он был прав; именно так я видела Волка: как своего. Это было смешно и необоснованно, но именно так я себя и чувствовала. Теперь я жила в его доме добровольно. Я делила с ним постель. Я смыла кровь с его обнаженного тела. Я готовила ему еду и надеялась, что она хотя бы съедобна, хотя и знала, что у меня нет кулинарных навыков. Я сблизилась с его собаками. Я убрала следы тех преступлений.
Наверное, какая-то часть меня решила, что это означает, что я могу претендовать на право собственности.
И другая часть меня решила, что даже если я не обладаю им в настоящее время, это цель, к которой я хочу стремиться.
Это было безумие. Кто строит отношения на испорченном прошлом и убийстве?
При этих словах с моих губ сорвался истерический смешок. Кто? Да, я думаю, это будет Рейн, Саммер, Кэш и Ло. Черт, это даже звучало как Брейкер и Алекс. Ни у кого из нас не было роскоши чистой жизни, нервных первых свиданий и неловких поцелуев на третьем свидании, безопасности и комфорта. Мы все встречались, трахались и любили так, как жили: жестко, быстро и грязно, не теряя ни секунды, потому, что нам никогда не гарантировали следующую.
Так что, возможно, у нас был шанс, помимо всех этих шрамов, кровопролития и боли. Может быть, есть способ двигаться дальше вместе. Я имею в виду… не то чтобы я имела хоть малейшее представление о том, задумывался ли Волк над подобными вещами. Байкеры не были известны своей моногамностью. Я не винила их. Я представила себе, что, если бы у меня был член, я бы тоже хотела засунуть его в кучу разных клубных шлюх. Но если Рейн и Кэш угомонились, значит есть надежда.
Я имею в виду… не то чтобы я на это надеялась…