Волк

Гаджиала Джессика

— Волк…

— Устал, — сказал он, вставая так быстро, что стул заскрежетал по полу и опрокинулся. Он подошел к кровати и лег, не расправляя ее.

Я глубоко вздохнула, собираясь с духом, чтобы не биться головой о кирпичную стену. Я имею в виду… разговор с Волком. Я поправила стул и обошла кровать с противоположной стороны. Он лежал лицом к двери в ванную, подальше от меня. Я встала на колени позади него.

— Тебе нужно поговорить об этом.

— Нет.

—Ладно, тогда ладно… Я хочу услышать об этом.

—

Нет, ты не хочешь.

Я закрыла глаза, заставляя себя оставаться спокойной. Как он мог знать, что он сделал со мной и не рассказать мне? — Это ты убил Лекса Кита? — Спросила я, и когда снова открыла глаза, Волк перевернулся на спину, сверля меня взглядом.

— Да.

— Почему?

— Тебе снятся кошмары.

— У многих людей бывают кошмары. Ты собираешься убить учителя начальной школы, который заставлял меня просыпаться в слезах из-за того, что однажды он накричал на меня перед всем классом?

— Джейни, он изнасиловал тебя.

Эти слова обрушились на меня как удар, вытолкнув весь воздух из моей груди. Одно дело — знать это, пережить это и попытаться уйти от этого. Другое дело услышать это, когда кто-то еще об этом скажет. Никто не говорил этого раньше, ни мне, ни обо мне, ни вокруг меня. Ло старательно употребляла фразы вроде «что с тобой случилось» или «что сделал этот ублюдок». Это были фразы, которые почти отгораживали меня от этого действия, пусть это казалось чем-то безличным. Но, говоря так, как это только что сделал Волк, это бросило меня прямо туда. Лекс изнасиловал меня. Ничего более личного в этом не было.

Я с трудом сглотнула. — Женщин насилуют каждый день, Волк. В одних только Соединенных Штатах каждые две минуты насилуют женщину. Ты собираешься выследить всех этих людей и убить их тоже?

— Кто-то должен.

— Отвечай на гребаный вопрос.

Он вздохнул. — Нет.

— Тогда почему?

— Брось это.

— Нет.

— Чертовски упрямая, — сказал он, качая головой, прежде чем его рука размахнулась, обхватила меня за талию и притянула к своей груди.

— Да, но ты тоже чертовски упрям. Но знаешь, что?

— Что?

— Я чертовски уверена, что смогу превзойти тебя.

— Ты можешь попробовать.

— Тебе нужно поговорить…

— Заткнись.

Я попыталась дернуться вверх, но его рука крепче обхватила мои бедра, удерживая меня на месте. — Ты только что велел мне заткнуться? — пробормотала я.

— Да.

Тогда, я сделала так же, как и он, я зарычала. Что только заставило его усмехнуться, его тело задрожало подо мной.

— Я злюсь на тебя, — возразила я.

— Ты переживешь это.

— Да, может быть, если ты перестанешь быть такой занозой в моей заднице.

— Этого не случится.

— Это еще не конец.

— Не уверен в этом.

— Это не так, — сказала я, но почувствовала, что моя потребность в споре уменьшается. Так было всегда — я горела горячо и быстро,

и так же быстро у меня кончался запал. Он мог бы полностью одурачить меня, черт побери.

— Идем спать.

— Перестань, черт возьми, командовать.

— Перестань все усложнять.

— Ты только что использовал два слова по три слога в каждом в одном предложении? Я думаю, что ад мог просто замерзнуть.

— Женщина… — на этот раз в его голосе прозвучало предупреждение.

— Отлично, — проворчала я, расслабляясь на его груди. Она чувствовалась слишком хорошо, находясь рядом с ним, чтобы продолжать разрушать это бесполезным спором.

— Слава Богу, — громко вздохнул он, но смягчил свое заявление, запустив руку в мои волосы и погладив их так, как делал всегда.

Через некоторое время он заснул.

Через несколько часов после этого я сделала то же самое.

Второй раз за последние десять лет — без сновидений.

——

— Ты, должно быть, чертовски издеваешься надо мной! — Крикнула я в хижине, заставив Харлея и Чоппера вскинуть головы. — Серьезно? Серьезно? — Кричала я, бросаясь в ванную и заходя туда, хотя уже знала, что там будет пусто. Я распахнула входную дверь и вышла. Конечно, его грузовик исчез.

Излишне говорить, что я проснулась одна.

На этот раз записки тоже не было.

Поэтому я решила, что он, скорее всего, не калечил больше людей, потому что это был единственный раз, когда он действительно оставил мне записку. Но все же. У нас было, о чем поговорить и поспорить и…

— Господи, — выругалась я, проводя рукой по растрепанным волосам. Я не была его девушкой. Я не стану требовать, чтобы он оставлял мне записки и сообщал, где находится. Я даже больше не была его маленькой заложницей, поэтому не могла по праву злиться, что он оставил меня в покое.

Это была моя чертова вина, что у меня тут не было машины, ноутбука, книг и прочего дерьма, чтобы занять свои мысли. Мне нужно было перестать планировать свои дни. Я такого дерьма не делала. Это была не та девушка, какой я была. Твердо кивнув кричащей на меня в голове силачке, я вернулась в дом, схватила пистолет, патроны, монету, сунула ноги в сапоги и направилась в лес, чтобы попрактиковаться в стрельбе.

Я как раз остановилась, чтобы перезарядить пистолет во второй раз, когда услышала, как у меня за спиной кто-то прочистил горло. Я снова собрала пистолет и развернулась, подняв руку, готовая сделать то, что, возможно, потребуется. Как меня учили.

— Ой, тыковка, что я тебе такого сделал? — Спросил Шотер, стоя примерно в двух ярдах позади меня, засунув руки в узкие черные джинсы. Да, Шотер был парнем в обтягивающих черных джинсах. А еще он был из тех, кто любит криперсы (прим.пер.: обувь на платформе.). И татуированный, с пирсингом, дьявольский тип.