Волки и надзиратели
Шрифт:
Если бы…
Я смотрела на графин в руке бабули, на напиток внутри, источающий злобу. Черная магия, говорила матушка Улла. Моя бабушка занялась Черной магией. Но то яблоко было священным предметом, с дерева, посаженного богиней. От этого было только ужаснее то, для чего его использовали.
Бабуля прошла по комнате, высоко держа графин, крутя его. Ее лицо было спокойным, но я ощущала мерцание гнева в ней. Гнева, что я осмелилась ей перечить, подвела ее.
Но было что-то еще. За гневом пряталась другая эмоция, и я почти ее различила. Я разглядывала
Вот. Я ощутила то, что она пыталась от меня скрыть.
Страх.
Но это было глупо! С чего бабуле бояться? У нее была вся власть тут.
Если только…
Я не знала, ощущала ли бабуля, что я делала. Если да, она не подала виду, пока шла к девушке, стоящей между оборотнями. Она изящно вытянула руку, подняла голову девушки, чтобы улыбнуться ей.
— Ах, да! — бабуля вздохнула. — Такая милая и юная. Полная потенциала. Есть в этом мире что-то красивее потенциала? Что-то вкуснее? — она медленно и голодно облизнулась. — Молодежь не знает, что делать с этим даром. Они тратят потенциал.
Она капнула свой настой на палец и провела им по лбу девушки. Закрыв глаза, она стала ритмично и тихо говорить:
— Sakhous hadaic mor likous sidarha. Ul me rahtu solac sakhousa…
Слова лились из ее рта темным потоком, который я ощущала, а не видела. Эта тьма завивалась, тянулась щупальцами к девушке, опутывала ее, погружалась в нее.
Я стиснула зубы, едва дыша. Но когда снова надавила на хватку бабули на мне, я ощутила, что она немного поддалась, чего не было миг назад. Бабуля отвлеклась, создавая заклинание. Ее хватка на миг ослабла. Хватит ли этого?
Я потянулась в себя, туда, где колотилось сердце, гоняя кровь по телу. Закрыв глаза, я ощутила связь между собой и бабушкой. Не связь из магии, а другую, сильную связь крови.
Я уже боролась с ней. Могла сделать это снова.
Думала о Дрег.
Думала о Несчастье.
Думала… о нем. О том, кого любила, че настоящее имя забрали, оставив ему ложную сущность, искаженное тело. Но он остался верен себе под проклятиями. Он был благородным и смелым.
Я была нужна ему.
Я была нужна им.
Я была нужна девушке, беспомощной, окутанной черной магией.
Я могла это сделать.
Я подвинула ногу по полу. Подвинула немного руку, собираясь встать. Бабуля не реагировала, сосредоточилась на заклинании, слова лились с ее языка, раскрывались во тьме, наполнившей всю комнату. Я встала со стула. Пошатнулась. Голова кружилась, и я боялась, что упаду. Грудь вздымалась и опадала от каждого вдоха, и пот каплями выступил на лбу. Но я стояла. Я не упала. Я не села обратно.
Тело девушки стало меняться. Я еще видела ее за кружащейся тьмой, но тьма становилась все прочнее с каждым мигом. Времени было мало. Я должна была решить. Сейчас. Если я сильнее сломаю хватку бабули на себе, сделка между нами будет нарушена. И каким будет наказание? Моя жизнь?
Не важно. Я остановлю это. Будь, что будет.
— Holrad worlorda, ir resta norlorda… — скандировала бабуля, откинув голову, вытянув руки, одна ладонь еще сжимала хрустальный графин. Тьма лилась из нее лентами. Она не видела, как я подходила сзади.
Два оборотня видели. Они смотрели на меня пристально. Но не сообщили госпоже. Они знали, что я хотела сделать? Возможно… и, может, они хотели, чтобы это случилось. Они не могли перечить госпоже, но в сердцах желали бороться.
Я сделала еще шаг. Другой. Каждый шаг ощущался как путешествие. Я стиснула зубы, вытянула руку…
И забрала графин из рук бабули.
Звериный рев вырвался из горла ведьмы, сотряс комнату. Магия, морок и прочее трескалось. Мир вокруг меня вдруг искажался, стал кошмарным, не давался пониманию. Я ощущала безумие, пробивающееся ко мне. Но я отпрянула на несколько шагов, прижала графин к груди.
Бабуля повернулась ко мне. Темное облако вокруг девушки рассеялось. Она обмякла в руках оборотней, потеряв сознание. Бабуля завизжала, ее заклинание разваливалось вокруг нее, и на миг я увидела правду о ведьме — уродливую каргу за красивым мороком. Темная магия кипела под ее белой кожи, живая и злобная.
— На колени, девчонка! — взревела она, указывая на меня. Я ощущала силу приказа, идущую от нее. — На колени! Моли о пощаде!
Я посмотрела ей в глаза.
Я подняла графин над головой и, пока она визжала «Нет!», бросила на пол.
Стекло разбилось. Жидкость растеклась.
Тьма кружилась, ослепляя меня, наполняя искаженную комнату. Я ничего не видела, ничего не чувствовала. Была лишь тьма, запах серы лился в глаза, ноздри, поры кожи.
Тьма расступилась. Бабуля, искаженная от гнева и злобы, появилась передо мной.
— Мелкая гадина! — рычала она. — Ты и твой бунт! Ты — ничто, слышишь? Не достойна крови моей дочери. Ты мне не внучка.
Я не знала, как. Не знала, почему. Но смех вдруг поднялся по горлу и вырвался из меня.
— Не внучка? — завопила я. — Признай, бабуля, мы не выбираем семью. Может, я не одарена магией, но я все еще наполовину Доррел, нравится это тебе или нет!
— Ни за что, — бабуля прошла ко мне. Я видела только ее голову, будто призрак летел ко мне без тела. — Я могла сделать из тебя нечто, но ты это испортила. Все испортила. Ты — не Доррел. Я от тебя отказываюсь. Я от всего в тебе отказываюсь!
Она говорила, и тьма сгущалась вокруг нее, становилась плотной. Я видела силуэты ее старых ладоней, они крутились. Она лепила заклинание.
Меня мутило. Я повернулась и попыталась бежать. Через два шага я врезалась в стену, которую не видела. Я колотила по ней кулаками, пыталась найти выход. Я не могла. Я была в ловушке.
Я оглянулась… и бабуля бросила собранную магию в меня. Она ударила меня по лицу, и я закричала, упала на колени.
И тогда началась боль.
Кости ломались.