Волкодав Сталина. Правдивая история Павла Судоплатова
Шрифт:
На самом деле членом ОУН и ее представителем в Хельсинки (главой Украинской Громады в Финляндии) [99] он стал благодаря стечению обстоятельств и собственным литературным талантам. «Тогобийчний» регулярно писал статьи в эмигрантскую украинскую националистическую прессу и в издаваемую в Париже газету «Украинское слово».
Его главной задачей было поддержание связи между западноукраинскими националистами, живущими в изгнании, и их подпольной организацией в Ленинграде. Эти контакты были для оуновцев чрезвычайно важными, так как именно в городе на Неве, в отделе рукописей знаменитой библиотеки имени Салтыкова-Щедрина они прятали свои архивы. И хотя в НКВД об этом знали давно, обнаружить архивы удалось лишь после окончания Второй мировой войны, в 1949 году [100] .
99
Украинская Громада в этой стране была создана в 1935 году и имела пять отделений.
100
Колпакиди А., Прохоров Д. КГБ: Приказано ликвидировать. — М., 2004. — С. 372–374.
После смерти Евгения Коновальца «Тогобийчный» появился в Берлине и попал под подозрение отдельных руководителей ОУН. Они считали его соучастником убийства руководителя организации и предлагали сообщить об этом немецким властям. К их голосу соратники не прислушались, и разведчик продолжал свою активную деятельность. Он благополучно вернулся в Финляндию и прожил там до июля 1941 года. Когда Красная Армия покинула территорию Западной Украины, «Тогобийчный» объявился в Львове в качестве представителя организации ОУН(м) (в 1938 году в ОУН раскололась на две фракции, ОУН(б) и ОУН(м) — подробнее об этом будет рассказано ниже). Затем он вместе с Омельяном Сеником-Грибивским и Миколой Сциборским перебрался в Житомир, а после их гибели объявился в Харькове, где занял пост ответственного секретаря городской управы.
В начале 1942 года его арестовало гестапо (по утверждению западно-украинского националиста Б. Онуфрика («Коника»), «как разоблаченного советского агента, который повесился в тюремной камере»), где он и погиб. В последние годы выяснилось, что в Харькове он занимался созданием националистических организаций, а потом сдавал их членов немцам. Несмотря на абсурдность, на первый взгляд, этой деятельности, «Тогобийчный» мог действительно этим заниматься, выполняя приказ Центра. Москва весь период Великой Отечественной войны продолжала активную борьбу с западноукраинскими националистами. Об этом подробно рассказано в одной из следующих глав.
В Советском Союзе об этом человеке заговорили только в середине семидесятых годов прошлого века, записав его в члены харьковской подпольной организации Александра Катаева, действовавшей в оккупированном немцами городе осенью 1941 года. Хотя учитывая уровень этого агента и его связь с Первым управлением НКВД СССР (внешняя разведка), а не Четвертым управлением НКВД СССР, которое, собственно, и должно было курировать деятельность подпольщиков, сложно поверить, что он участвовал в мероприятиях по расклейке листовок или в диверсиях.
Об этом человеке даже сейчас известно очень мало, хотя еще в 1975 году харьковская газета «Красное знамя» опубликовало о нем очерк. А двумя годами позже вышла книга об этом чекисте. Вот только в них были подробно описаны подвиги подпольщиков в оккупированном немцами Харькове и крайне скупо сказано о самом «Тогобийчном». Известно лишь, что в начале тридцатых годов прошлого века он преподавал на курсах украинизации, затем стал сотрудником внешней разведки, владел шестью языками. Пять лет провел за границей, затем вернулся на Украину. Чем конкретно занимался в оккупированном немцами Харькове — непонятно. В начале 1942 года был арестован и покончил жизнь самоубийством в тюремной камере [101] .
101
Зуб Э. Сравнительный анализ и его результаты. // События, 2004 год, 7–13 октября, № 41.
«Диета» по-оуновски
На встрече с «Кином» «Тогобийчный» высказал мнение о том, что «Павлусь» сомнительный тип, которого следует немедленно ликвидировать.
— Заведу его в темное место, да и стукну по голове кирпичом, — предложил однажды мнительный Кондрат Полуведько.
— Отставить самодеятельность и кирпичи! — пришел в ужас от решительности агента резидент. — Категорически запрещаю предпринимать какие-либо несанкционированные действия!
Но от этого отношение между двумя чекистами не изменилось. «Тогобийчный» подчеркивал свою неприязнь к «Павлусю» тем, что ежедневно выделял ему на карманные расходы всего 10 финских марок.
— Учитесь, молодой человек, жить экономно. В условиях подполья это не повредит, — поучал он молодого коллегу.
Снова обратимся к воспоминаниям Зои Ивановны Рыбкиной-Воскресенской.
Вместе с «Кином» она обычно встречались с «Андреем» в лесу под Хельсинки — подбирали его в машину, отъезжали по лесной дороге подальше от оживленных трасс и беседовали в относительно спокойной обстановке, скрытые деревьями от посторонних любопытных глаз.
Пока резидент обсуждал с ним события, происходящие в среде местных оуновцев, спутница кормила чекиста различными домашними вкусными блюдами. Он был всегда голодный: немудрено, жил ведь на скудное пособие западноукраинских националистов. На закуску он тут же в машине получал любимое лакомство — плитку шоколада с калеными орехами. За это благо ему приходилось немедленно расплачиваться. Шоколад был швейцарский, пахучий, каленые орехи тоже. Поэтому она заставляла его заедать лакомство чесноком или луком. А он не выносил ни того, ни другого, но вынужден был покоряться и вдобавок потом дыхнуть для подтверждения чесночного или лукового дыхания [102] .
102
Воскресенская З. И. Под псевдонимом Ирина: Записки разведчицы. — М., 1997. — С. 63–64.
Проходил месяц за месяцем, а связных от Евгения Коновальца все не было. Наконец, в конце 1935 года они появились в Хельсинки. Из Праги прибыл Омельян Сеник-Грибивский, а из Брюсселя — Дмитро Андриевский. Вместе с ними и с Кондратом Полуведько он отправился в Германию [103] .
В Берлине и Лейпциге
В январе 1936 года Павел Анатольевич Судоплатов прибыл в Берлин, где прожил полгода под фамилией Норберт. В этом городе он познакомился и несколько раз встречался с лидером ОУН Евгением Коновальцем. Обычно рандеву проходили на квартире, находившейся в здании Музея этнографии и выделенной Евгению Коновальцу Абвером.
103
Колпакиди А., Прохоров Д. КГБ: Приказано ликвидировать. — М., 2004. — С. 374.
А вскоре главного героя нашей книги послали на три месяца в нацистскую школу в Лейпциге, где он имел возможность познакомиться с оуновским руководством. Слушателей этой школы, естественно, интересовала личность нового слушателя, едва ли не единственного из них выходца с Советской Украины, однако никаких проблем с его «легендой» не возникло. Более того, в общении со своими «коллегами» по нацистской партийной школе он держался абсолютно уверенно и независимо: ведь он «представлял головную часть» их подпольной организации на Украине, в то время как его собеседники являлись всего лишь эмигрантами, существовавшими на немецкие подачки. Он имел право накладывать вето на их предложения, поскольку выполнял инструкции своего «дяди» («вуйко»). Поэтому если что-то в их высказываниях ему не нравилось, достаточно было просто сказать: «Вуйко не велел!» [104] .
104
Колпакиди А., Прохоров Д. КГБ: Приказано ликвидировать. — М., 2004. — С. 374.
Успешному для «Андрея» проведению операции способствовали и распри, начавшиеся в руководстве ОУН. Фактически лидеров украинских националистов больше волновала ситуация в Чехословакии и Польше, чем на территории советской Украины. Именно Восточная Европа стала ареной борьбы двух соперничающих за власть и деньги группировок: «стариков» и «молодежи», умеренных и радикалов.
Первых представляли Евгений Коновалец и его заместитель и правая рука Андрей Мельник. Последний был на год старше первого, и они были женаты на родных сестрах. «Молодежь» же возглавляли Степан Бандера и Роман Шухевич.