Вольное братство
Шрифт:
Ухожу легким движением в сторону и двойным в печень заставляю эту машину почувствовать, что он не бессмертный. И тут же следует удар по сгибу колена. Снова упархиваю в сторону, доводя свой рык до звериного. Гора мышц тоже зарычала и рванула ко мне, стремясь снести с пути. Небольшой стол полетел в сторону, и я оказался на прямой линии с этим уродом.
«Малыш» ростом доходил мне до уровня груди, и этим я воспользовался. Шаг в сторону, правая нога всей ступней бьет по горлу, заставляя моряка захлебнуться ревом. Следующий удар по коленной чашечке
У Элис оказалась свернута шея. Тварь не рассчитала свой удар и загубила девчонку. Я долго сидел рядом с ее телом и пил прямо из бутылки, которую мне принес Хромой Зак. Так паскудно я себя никогда не чувствовал. Получается, что Элис умерла из-за моего вмешательства. Ну, получила бы еще пару синяков или перелом носа на самый худой конец, но осталась бы жива. А я спровоцировал торгаша на излишнюю жестокость. Вот и попала под горячую руку.
— Хватит, Игнат, корить себя, — Зак тоже чувствовал свою вину, что упустил порядок в своем заведении. — Я тоже, дурак такой, отпустил всех ребят. Был хотя бы здесь один из них — этому уроду не прорваться наверх. Пошли вниз. Там к тебе пришел этот пацан.
— Что с этим торгашом? — я кинул взгляд на мертвенно-бледное лицо Элис. — Жива падаль?
— Жив, — поморщился кабатчик. — Уполз на свое корыто. Эскобето уже предупредили. Он таких вещей в своем доме не прощает. «Скумбрию» задержат в гавани до выяснения обстоятельств. За Амирой послали. Пошли. Я сказал девчонкам, чтобы все здесь прибрали, да приодели свою подружку.
— Давай хотя бы ее на кровать положим, — поморщился я. Неслабо мне прилетело. Челюсть болит, в груди какой-то клекот. Ребра бы не сломал, урод.
Мы вдвоем переместили несчастную девчонку на последнее ее ложе и вышли из комнаты. Зак куда-то исчез, а я спустился вниз и отыскал взглядом Босяка. Не ошибся. Это был именно тот самый Босяк, и никто иной. Приодет чуть ли не с иголочки. Куртка, правда, потрепанная, но еще добротная, штаны с заплатками на коленях, стоптанные башмаки. Молодец, правильно воспользовался моими деньгами. На человека стал похож.
Босяк восхищенно смотрел на меня, когда я подошел к столику и рухнул на лавку напротив мальчишки.
— Что пьешь? — хмуро спросил я, глядя на глиняный кувшин и деревянную дощечку с печеной рыбой. Парочку Босяк уже оприходовал, осталась еще одна недоеденная.
— Пиво, — откликнулся подросток. — Вот это был удар, брат! Тощий летел и повизгивал!
— Кто? — я недоуменно посмотрел на Босяка. — Какой тощий?
— Прозвище его — Тощий! Он помощником капитана на «Скумбрии» ходит, — пояснил мой агент. — Ну, в шутку его прозвали вроде бы. Он ведь жирный, ну и получил свое прозвище наоборот… Козел еще тот, в борделях от него плачут.
— Надо было не плакать, а кишки ему выпустить, — проворчал я, схватив кувшин. Пиво было теплым, противным, но мне было плевать. — Девчонку убил.
— А-аа, — протянул мальчишка. — Так не в первый раз. Поговаривают, что и раньше за ним грешок водился. То-то шлюхи визжали, бегали здесь друг за другом. Это твоя баба была?
— Пасть захлопни, щенок, — предупредил я. — Ты зачем сюда заявился? Я тебе нормальным языком сказал, что сам приеду на Рачий.
— Так это…, - Босяк озадаченно почесал затылок. — Меня Тира прислала.
— Что ты сказал? — я встрепенулся. — Тира?
— Слушай, Игнат, — пацан наклонился через стол с видом заговорщика, и мне пришлось тоже нагнуться. Забавная картина, должно быть, со стороны. Но ничего смешного я не видел, с трудом сдерживая свое желание идти к Эскобето и требовать голову Тощего. — Тира просила передать, что через три ждет тебя в «Гордом Селезне». Есть новости чири…через. Тьфу! Чрезвычайной важности! Тебе нужно быть там день в день, ближе к вечеру. Понял?
— Я не знаю, где находится твой «Селезень».
— В Клифпорте. База флотилии Дикого Кота. Ну? Что передать? Сможешь?
— Смогу. Тира там тоже будет?
— Само собой, — Босяк придвинул к себе дощечку и стал уплетать остатки своего ужина.
— Ты как сюда попал? На «Скумбрии»?
— Ага, за один риал. Гони возврат. Я и так свои денежки потратил.
— У меня сейчас нет денег, — поморщился я от мысли, как хреново быть некредитоспособным. — Время трудное, корабли только через месяц в море выйдут. Так что не наглей, шкет.
Босяк запыхтел, сверкнув обидчиво глазами.
— Да серьезно тебе говорю, — я тяжело поднялся. — Отдам, как разбогатею. Пойду, пожалуй. Дельце одно наметилось. Прощай, Босяк. Не забывай, о чем я просил.
— Бывай, брат!
Я вышел на улицу и глубоко вздохнул воздух, насыщенный морской солью, водорослями и промозглой свежестью. Уже вечерело; солнце опускалось за клыкастую вершину безымянного острова, отбрасывая на воду мрачную тень, похожую на клинок кортика. Багрово-красные облака с размытыми желтыми пятнами расползлись по горизонту, усиливая и без того дерьмовое настроение.
Ленивец покивал головой, встречая меня. Он вдоволь нажевался сена и попил водички, и был не против размяться. Я запрыгнул в седло и медленно поехал по улице в сторону лагеря. Увы, сейчас нужно было успокоиться и обдумать, как наказать Тощего. Так просто оставлять безнаказанной смерть Элис я не собирался. Меня останавливали неписанные законы Вольной республики, которые учитывали только интересы фрайманов, командный состав пиратов и обычных моряков. Даже торгаши имели какую-то защиту. И как я буду выглядеть, если убью Тощего за какую-то шлюху?