Волны бьются о скалы
Шрифт:
То, что папа пришел, Лика слышит сразу. Их окно не пластиковое, как в кино, сквозь него все-все слышно, и лай соседских собак и скрип тяжелых шагов по снегу. Папа ходит всегда быстро, неподвижно глядя перед собой в одну точку. И зрачки глаз у него вечно расширены, он смотрит на тебя, а вроде бы и вскользь. А мама, когда идет с Ликой в больницу, смотрит в землю, не поднимая глаз. И тащит Лику за собой, а Лика не успевает так быстро семенить короткими тонкими ножками следом, нервничает, что мама опять расстроится.
Дверь открывается и захлопывается так, что стон идет по всему дому. По полу начинает
– Привет, - сухо говорит мама, - Ужинать будешь?
– Естественно, - отвечает папа, усаживаясь на диван перед телевизором. Диван поскрипывает, значит сейчас папа перегибается через его спинку в поисках пульта. Шарит под одеялом, пульт заклинивает и он перемотан изолентой. Так, телевизор включился, кажется, "Новости". Мама на кухне стучит ножом, режет на разделочной доске хлеб.
– Олег, тебе щи греть или так поешь?
– Так сойдет, - папа пробует переключать каналы, Лика слышит шипение, помехи. Папа снова встает, идет на кухню, чтобы притащить на диван ноутбук. Единственный компьютер в семье появился три года назад, большой, черный. Когда он загружается, его вообще не слышно, но во время работы, он мелко вибрирует и трещит. Папа говорит, проблемы с процессором. На ноутбуке Лике можно сидеть только по выходным, с вечера субботы по вечер воскресенья, потому что в это время папа лежит на диване, уткнувшись в "Вести недели".
Мама ставит тарелку с холодными щами на маленький столик перед диваном. Папа быстро ест, поглядывая на загружающийся ноутбук. Ест он без хлеба, и добавляет много соли. Солит он буквально все, если не остановить, посолит даже пряник.
– Лика где?- спрашивает он в перерыве между двумя ложками.
– В комнате, - говорит мама, садясь рядом с ним, - с обеда лежит на кровати на животе, носом в подушке и молчит. Сегодня мы делали перевязку, опять бинт в кожу врос.
– Ясно. Чай ставила?
– Иди на кухню, там все. Можешь кофе сделать, я сегодня молоко купила.
– Да ладно, обойдусь.
– отец идет на кухню, возвращается минуты через три с большой черной кружкой горячего чая. Кружку он держит двумя руками, спрятанными в рукава свитера, чтобы не обжечься. Мама сидит на диване очень прямо, сверлит глазами телевизор.
– Что случилось, что такая мрачная?
– отец отставляет чашку и шутливо дергает маму за плечо, она раздраженно отстраняется.
– Олег меня сегодня уволили.
– она оборачивается к папа, и в глазах у нее стоят слезы. Лика чувствует это, по тому, что в комнате за стенкой повисает тишина. Потом отец резко встает и начинает ходить по залу. Пол поскрипывает. Папа вытаскивает из кармана джинсов пачку сигарет и зажигалку, и затягивается. Курит он "Максим", большую красную пачку , и говорит, что эта марка - мерзость, но взять дозу никотина можно. Папа обычно не курит, только когда злится. По комнате расходится резкий запах дыма, мама шмыгает носом.
– Она сказала, что я достала коллектив своими истериками, понимаешь? Что я запугиваю детей бесконечными контрольными и порчу ей отчетность своими больничными. Сволочь, - все это мама говорит без эмоций, ровным спокойным голосом. Хочет показать, что ей без разницы.
– Поделом, - мрачно отвечает папа, - Допрыгалась. Будешь впредь думать головой, а не задницей. И истерить меньше.
– Ты вообще псих?- дергается мама.
– Я говорю, меня уволили. Выкинули на улицу с половинным выходным пособием и без рекомендаций. 4200 рублей, понял? А я этой стерве сказала перед уходом все, что о ней думаю. Она выгнала меня, а я теперь не стану с ней здороваться на улице. Довольно я унижалась перед толстухой, ничего не смыслящей в преподавании.
– Дура. Завтра пойдешь и попросишь о восстановлении. На коленях поползешь, если надо будет.
– Папа выпускает маме дым в лицо, она отворачивается.
– Нет, даже не думай. Я подумала, может ты поговоришь, пусть меня возьмут в твой отдел на бухгалтерию?
– Ишь чего захотела, - папа отрывисто смеется.
– Бухгалтерия - золотая жила, она забита на годы вперед. Блинов лютует, партия сайры не полная, лов неудачный. Сейнер даже трюм не наполнил, прикинь? Каждая пара рук на счету, вакансий нет. Завтра пойдешь и будешь просить о возвращении в школу.
– А если нет, опять меня ударишь?
– мама раскидывается на диване, вытянув ноги в шерстяных серых носках и синих тапках.
– Слабак.
– Очень мне надо тебя бить, - огрызается отец, прибавляя громкость на телевизоре.
– Так идешь в школу?
– Нет!
– мама почти выкрикивает это. Хотя разговор без эмоций, они говорят и движутся, как фигурки на шахматной доске. Как полудохлые осенние мухи. И так почти каждый вечер.
Некоторое время все тихо. По телевизору идет "Давай поженимся", Лика терпеть не может эту программу. Папа сидит в ноутбуке, строчит очередной отчет, мама, скрестив руки на груди, сидит на краю дивана. Ее вытянутые ноги пересекаются с отцовскими в грязных джинсах.
– Я не пойду в школу, Олег, - тихо говорит мама.
– Они вышвырнули меня оттуда сегодня, я не хочу снова их видеть. Это противное, заплывшее жиром лицо завучихи. Корова. У меня тоже гордость имеется, зачем мне метать бисер перед свиньей? Думаешь, она не понимает, что мои больничные из-за Лики? Да, у меня дочь - инвалид, так что, я в этом виновата по-ихнему?
– Она не инвалид, - папа не отрывается от ноутбука.
– Она нормальный ребенок, просто немного больна.
– Надо же, вчера ты обозвал ее обузой.
– саркастически усмехаясь, говорит мама.
– Олег, у нее кожа пластами опять лезет. Бинт ей не идет. Нужны те бинты, о которых говорила Анька на той неделе. Специальные, эластичные. Щадящие.
– Без тебя знаю. И без твоей Аньки и бабы Маньки с базара, - огрызается папа, громко щелкая мышкой ноутбука. На тачпаде, на сенсоре он не работает, не умеет.
– Вот, смотри, - мама нагибается к отцу,- это список того, что требуется в месяц. Написал ВКонтакте, в объявления, вот мне прислали. Три дня назад. Видишь итоговую сумму?
– Минимально на ребенка 200 000 рублей в месяц, в год не менее 7 млн. 200 000 рублей. Твою мать!
– Лика впервые слышит, чтобы мама материлась. Лике страшно.
– Олег, где мы возьмем такие деньги?