Вольные штаты Славичи
Шрифт:
— Да ну! — ахнули мы все.
— То-то — ну! — уже кричал Монька, разойдясь вовсю. — Били мы белых как собак. Как наши в наступление пошли, тут и я не выдержал, побежал тоже, бегу и кричу: «Ура! ура!» Я бы до белых добежал, ей богу, если бы меня кто-то вдруг за штаны не сцапал. Посмотрел я — товарищ Ейно из ЧК. «Ты, — кричит он мне, — малец, хоть и герой, а только если на огонь полезешь — высеку».
Мы загоготали. Монька обиделся.
— Да ну вас, — сказал он. — Ржать будете — рассказывать не стану.
— Да нет же, Монька! — закричали мы. — Это не над тобой, это мы над товарищем Ейно смеемся.
— Насчет Ейно — это я все выдумал, — сказал Монька.
— Как
— Да ну вас! — проворчал Монька. — Вы только и знаете, что зубы скалить, а как до дела…
Как его ни упрашивали, он ничего больше не сказал. И только за обедом Моньку уломали, и он подробно рассказал как было.
— Вышел я за ворота, — рассказал Монька, — вижу: ползут. Много их. Может, тысяча. Ну, думаю, поползу-ка и я. Будто я тоже белый. Пополз. А они-то ползут медленно, а я-то ползу быстро, так что скоро я обогнал передовую цепь и дальше пополз один. Вдруг слышу — солдат из передовой цепи шепчет мне вслед. «Стой, черт! — шепчет. — Стой, стрелять буду!» — «Врешь, — думаю, — стрелять не будешь. Стрелять будешь — шум сделаешь, шум сделаешь — в городе услышат». Подумал я так да поднялся на нога, да бегом. Прибегаю на вокзал, вбегаю в какую-то комнату — вижу: сидит у стола человек в кожаной тужурке, без шапки, сидит, свесив голову, и спит. А на лавке у стены лежат двое, военные. Этого у стола я узнал. Это был товарищ Ейно из ЧК. «Товарищ Ейно!» — крикнул я.
Товарищ Ейно открыл глаза, посмотрел на меня и говорит:
— Ну, что тебе?
— Товарищ Ейно! — говорю, — белые подступают.
Товарищ Ейно вскочил. Схватил меня за плечо, кричит:
— Где белые? Что белые?
Я рассказал. Товарищ Ейно к военным. «Встать!» кричит. А сам побежал в город. Один из военных кинулся к бронепоезду. Другой — ударил в колокол. Дальше известно, что было.
— Да, — сказал Саша, — спас ты, Монька, город, что говорить.
— Не я один, — сказал Монька, — все мы.
— Мы-то как? — сказал Беня.
— Да так уж, — сказал Монька, — посоветовали пойти. То да се.
На другой день к нам в приют пришел товарищ Ейно из ЧК. Нам он сказал речь, а Моньке он подарил часы.
— На, — сказал он, — Орлеанская дева, носи во славу республики.
Моньку с тех пор мы так и прозвали «Орлеанская дева».
Глава шестая
Потешный бой
Ледин давно заметил, что у Семена, — фамилия его была Острогорский, — неладно с правой рукой, а что — Ледин никак не мог разглядеть: Семен прятал эту руку, не показывал.
Ледин раз не удержался и спросил:
— Что у тебя, Семен, с рукой?
Семен почему-то сконфузился.
— Чепуха, — сказал он, — глупость.
И показал руку. Она была вся исковеркана: нехватало двух пальцев, указательного и безыменного.
— Отморозил? — спросил Ледин.
— Да нет, — сказал Семен, — глупее вышло.
— А что?
— А рано больно в вояки пошел, и вот — довоевался…
И рассказал эту историю о потешном бое, который начался у плотины на лугу, а кончился в больнице, в хирургическом отделении.
— Местечко наше большое, — сказал Семен, — тысяч в восемь населения. Из них большая часть живет в самом местечке, меньшая — на слободах. У нас четыре слободы. В одной живут кузнецы, в другой — гончары, в третьей — огородники, в четвертой — мужики-землеробы. Встречаются они только по воскресеньям на базаре и друг на друга глядят косо, недружелюбно. А ребята — те воевали. Крепче всех воевали кузнецы и гончары. Силы у обеих сторон были равные, примерно по тридцати ребят
Я попал к «гончарам». Там у меня были друзья: Ошер, Тана, Мейлах. Берка Длинный долго меня расспрашивал и заставил поклясться. Я повторил за ним клятву слово в слово:
Если изменю гончарам,
Буду трусом,
Не послушаюсь начальника,
Скажу кому военный секрет,
Не приду по приказу, —
Чтоб я тогда стал столбом,
Камнем,
Козлом,
Собакой, которую бьют и на которую плюют.
Хазак. Вахазак [36] .
36
Хазак, ваказак — крепись (из Библии).
Попал я в отряд в неудачное время, весной.
Настоящие бои были зимой и летом. Весной и осенью мало дрались. Бывали иногда стычки, но пустяковые — так, забава, после которых враги садились рядом и с тоской вспоминали славные бои, когда сворачивали носы, выбивали зубы. «Чем бы заняться пока?» говорили ребята. «Придумайте что-нибудь, гончары», говорили кузнецы. «А вы-то что — котелки, что ли, дома забыли?» отвечали гончары.
И вот раз кто-то сказал: «А порох?»
В те годы в наших местах была гражданская война. В нашем местечке появлялись то петлюровцы, то деникинцы, то красные, то поляки. Иногда бои бывали совсем близко от местечка, и тот, кто отступал, бросал по пути ранцы, винтовки, консервы, одеяла, ручные гранаты, порох. Ребята все это подбирают. Ранцы, одеяла, консервы отдают родителям, винтовки, ручные гранаты несут в городскую охрану’, а порох оставляют себе, чтобы потом на дворах устраивать взрывы.
Теперь мы решили этот порох пустить в дело. Устроить пороховой бой. Берка Длинный написал условия боя:
1. Бой начать в среду, в 12 часов дня.
2. Место боя — у реки.
3. Порох пустить в дело только к концу боя.
Условия подписали в воскресенье, а бой был назначен на среду. Эти два дня мы, «гончары», готовились. Надо нам было, во-первых, достать побольше пороху, во-вторых, сделать так, чтоб он легко взрывался, и, наконец, устроить «пушку».
Порох достали. Но сделать так, чтоб он легко взрывался, было не просто. Сначала мы пробовали так: порох всыпали в пустую бутылку, к бутылке привязывали шнур, и шнур зажигали. Но взрыва не получалось. Шнуры не горели, или порох был сырой, или другая какая причина, но не получалось взрыва — и точка. Берка долго думал и придумал. Он взял бутылку, насыпал на дно сухой песок, утрамбовал его, сверху насыпал порох, затем забил бутылку паклей, смоченной керосином, к бутылке приделал короткий шнур из пакли, тоже смоченной керосином, и шнур зажег. Бутылка с треском разорвалась на мелкие куски.
— Снаряд готов! — крикнул Берка. — Теперь нам, ребята, нужно сколотить пушку.
Снова Берка ходил по двору, думал-думал и придумал. Он взял доску. Вбил в доску два гвоздя. К гвоздям приделал две резинки. К резинкам привязал палку. Палку оттянул вдоль дощечки до самого конца. На дощечку перед палкой положил бутылку пороха с горящим фитилем. Потом палку отпустил. Резинки потянули палку вверх, палка толкнула бутылку, бутылка полетела через забор, упала и взорвалась.
— И пушка есть! — крикнул Берка. — Теперь нам нужны пушкари.