Вольный Дон
Шрифт:
– Дурак. Предателя разбить можно, а на троне усидеть, пожалуй, что и нет. Зови шамана.
Через некоторое время мудрый шаман Кубрат, совершенно седой сгорбленный человек, про которого говорили, что ему более трех сотен лет, появился на зов своего хана и, ни слова не говоря, расположился напротив него. Рядом примостился Шету Ирбис. Больше никого не ждали и старый хан изрек:
– Я принял решение, что мне пора умереть.
– Кхе-кхе, – закашлялся шаман.
– Как же так!? – вскочил гвардеец. – Неужели хан говорит о самоубийстве?
– Молчать! – прикрикнул Кара-Чурин. – Самоубийства не будет. Я хочу, чтобы Кубрат провел обряд, после которого моя душа вселится в созданный им амулет. И так я обрету великую ведовскую силу, смогу жить вечно и помогать своим детям и внукам даже после смерти. Ведь ты сможешь провести такой обряд, Кубрат?
Хан посмотрел на шамана, а тот, прикрыв веки, подумал и сказал:
– Да, повелитель. Это возможно, но займет какое-то времени, а враги уже через неделю будут здесь. И даже когда амулет будет готов, ты сможешь вернуться в мир живых только через несколько десятков лет и единственное, что тебя сможет разбудить от сна, кровь твоего потомка.
– Шаман, что значит тридцать или сорок лет, по сравнению с вечностью? Это мгновение, а потомков у меня много, сорок душ от семнадцати жен и половина из них сыновья. Надеюсь, всегда найдется кто-то из внуков и правнуков, кто не пожалеет для деда немного своей крови.
– Что же, если твое решение, хан, окончательное, я готов. Только…
– Говори, что тебе нужно. Может быть золото, драгоценности, женщины или что-то иное?
– Родовые реликвии вашего рода, мой хан. Это сильные артефакты, с которых я возьму по крупинке металла. Затем кузнецы отольют из этого амулет, а уже я перенесу в него вашу душу и разум.
– Это возможно. Начинай, Кубрат.
Старый шаман покинул юрту, и в ней остались только хан и джабгу Шету Ирбис. Они молчали и первым тишину нарушил гвардеец:
– Зачем ты это делаешь, повелитель?
Хан отхлебнул кумыса и ответил:
– Мне осталось жить всего несколько месяцев. Ты знаешь, Шету, что я ведун. Сила предков живет во мне, в тебе и в других наших сородичах, и я знаю час своей смерти. Однако многое в жизни осталось не сделанным, а среди всех моих многочисленных детей я не вижу достойного преемника, которому могу передать свои знания и немалую силу.
Гвардеец мотнул головой, принял слова хана как данность, и спросил:
– Что нам делать после твоей смерти?
– Это будет не смерть, а переселение души и разума.
– Для меня это не важно. Все равно я не застану твоего возвращения, мой хан. Поэтому я и спрашиваю, что нам делать дальше?
– Возьмешь амулет, родовые реликвии, моих самых молодых потомков, и уходи на запад. На Итиль, Дон, Кавказ или еще дальше, в страну антов. Туда, где живут наши дальние сородичи: геты, чиги, казягъ, азы и многие другие племена. Придет срок и мои праправнуки вернутся обратно в родные края, а пока мы не можем удержать все пространство Великой Степи, и не в состоянии воздать сторицей нашим врагам и предателям своего племени.
– Я все сделаю, как ты приказал, повелитель.
Шету встал, поклонился хану, и покинул кибитку, а через три дня хан Кара-Чурин Тюрк скончался. При его смерти присутствовали только самые близкие ему люди, гвардейцы и шаманы. И как только тело великого хана было схоронено под высоким курганом, его кочевье рассыпалось на несколько частей. Одни направились к предателю Жангару, который стал новым каганом. Другие на Алтай, к собиравшему новое войско Колюг-Сибиру. А гвардия, три сотни тяжеловооруженных всадников, сверкая начищенными кольчугами, ламеллярными кирасами, остроконечными шлемами с бармицей, и красуясь палашами, мечами и саблями из черного железа, окружив кибитки с ханскими детьми и своими близкими, направилась на запад.
Замыкал строй воинов их командир, у которого на груди висел украшенный лиственным узором черный металлический диск с фигуркой волка по центру с одной стороны и руной Одал с другой. Он медлил, долгое время смотрел на одинокий курган, где покоился его друг и повелитель, но, наконец, прикоснувшись к амулету, что-то прошептал и направил своего большого вороного жеребца вслед за гвардейцами. К месту последней стоянки Кара-Чурина подходили враги, их было много, и сталкиваться с ними в открытом бою было нельзя, и если так, значит, следовало поторопиться…
Сколько длилось видение через сон, я не знал, но не более получаса, так как бока Будина еще не полностью просохли после дневной скачки. Для меня прошел небольшой отрезок времени, а как будто целую жизнь прожил, пропустил через себя реакции и мысли двух человек, и узнал о том, как появился на свет тот самый странный амулет, который перебросил меня в прошлое.
И что теперь? Что значит этот сон? Пока объяснить не могу, но, скорее всего, это знак, что следует найти амулет с душой великого древнего хана, который, как выяснилось, является одним из моих многочисленных предков. Вот не было печали, а подкинула судьба очередной фортель. Мало того, что и без того забот полным-полно и планов на будущее громада, так нет же, еще и древний артефакт придется искать. Впрочем, все это не срочно. Вся жизнь впереди, так что особо заморачиваться не стоит, а надо возвращаться в Черкасск. Завтра в сторону Козлова отправляется наше посольство и мне придется обдумать разговор с Алексеем Вторым, который, наверняка, захочет пообщаться, а иначе зачем ему лично на мирные переговоры ехать, мог бы и Шафирова послать.
Запрыгнув на Будина, я встряхнул головой, на время прогнал все мысли о видениях, снах и амулетах, и помчался в столицу Войска Донского.
3
Россия. Козлов. 15.06.1709.
Переговоры между Российской империей и отколовшимися от нее государственными образованиями прошли ровно и без всяческих эксцессов. С одной стороны стояла армия Шереметева, сорок тысяч прошедших Северную войну солдат, а с другой войска Кумшацкого, Мечетина и Беловода, тридцать пять тысяч казаков, бурлаков и голытьбы, тоже не новобранцы, а испытанные боями ветераны. И потому не было никаких провокаций, драк между членами посольств, буйных пьянок и недовольных выкриков. На нейтральной полосе, в чистом поле, под городом Козловым, поставили большой полотняный павильон. Спецслужбы Дона и России проверили его на предмет сюрпризов, а затем были выставлены караулы. От императорской армии рота преображенцев, а от наших войск сотня пластунов. И только после этого пришел черед дипломатов.
Со стороны России присутствовали Алексей Второй со свитой и ближними людьми, среди которых особо выделялся и играл первую скрипку профессиональный дипломат Петр Павлович Шафиров, выходец из семьи крещеных польских евреев и, наверное, от этого, очень продуманный и верткий по жизни человек. Все остальные стороны были представлены следующими лицами. Дон – войсковой атаман Кондратий Булавин с личным секретарем, то есть со мной. Малороссия – полномочный посол гетмана Мазепы, его племянник Андрей Войнаровский. Запорожская Сечь – Константин Гордеенко и Лукьян Хохол. Терек – атаман Щедринской станицы Никита Стрелков. Астраханская республика – глава Республиканского Совета бывший стрелецкий десятник Андрей Кадочников. Вольный Город Царицын – глава Городского Совета купец Семен Толстопятов. От яицких казаков – сотник Георгий Дмитриев.